По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3
Шрифт:
Франсуа Канробер родился в 1809 году в семье, придерживавшейся роялистских убеждений [632] . В то время его отцу Антуану Канроберу – отставному капитану армии короля Людовика XVI и стойкому приверженцу так называемого Старого, то есть дореволюционного, режима (l’Ancien R'egime) – было уже 55 лет. Антуан не принял революцию 1789 года, через три года, после фактического отстранения Людовика от власти, уходит в отставку и потом сражается против революционеров на стороне роялистов. Молодой же Франсуа в возрасте 17 лет поступает в элитное военное заведение Франции – Особую военную школу Сен-Сир [633] , которую заканчивает в 1828 году. Через шесть лет его командируют в Алжир, в котором Франция ведёт колониальную войну, где он принимает участие в многочисленных сражениях, получает ранение, а вместе с ним и пятую (низшую) степень самой престижной государственной награды Франции – рыцарский крест ордена Почётного легиона [634] . Ему 27 лет. Канробер продолжает службу в Алжире вплоть до 1850 года, получает четвёртую (офицер) и третью (командор) степень этого ордена и в звании полковника отзывается в Париж по личному распоряжению пока ещё принца-президента Луи-Наполеона Бонапарта, который быстро производит его в бригадные генералы. Меньше чем через год принц-президент устраивает военный переворот и провозглашает себя императором Наполеоном III. Люди выходят на улицу с протестами, и Канробер приказывает открыть по ним огонь. Погибает около трёхсот парижан, несколько сотен ранены. По стране прокатывается волна репрессий, генерал активно участвует в расследовании дел арестованных, и в результате император назначает его своим адъютантом. В Крым Канробер отбывает с секретным указанием Наполеона III сменить в случае смерти больного маршала Сент-Арно – что тот и делает. На посту главнокомандующего он, правда, особыми успехами похвалиться не сможет, заработает репутацию перестраховщика и в мае 1855 года, по приказу из Парижа, сдаст свою должность дивизионному генералу Эмаблю Пелисье. Но французский император будет добр к нему: присвоит звание маршала, будет держать вблизи себя и поручать командование крупными воинскими соединениями. В ходе франко-прусской войны 1870 года он попадёт в плен, после освобождения станет сенатором и умрёт в 1895 году в возрасте 85 лет. Канробер – вежливый, сдержанный человек – без сомнения, был опытным и профессиональным военным, во время Крымской войны не раз выручал англичан, а в Инкерманском сражении, о котором я ещё расскажу, вообще спас их от разгрома, но авторитета Сент-Арно не имел.
632
Здесь и далее биография Франсуа Канробера приводится по Википедии, статье «Francois Certain de Canrobert» (на английском языке) – за исключением случаев, оговоренных особо.
633
См. Википедию, статью «Сен-Сир».
634
См. Википедию, статью «Ordre national de la L'egion d’honneur» (на французском языке).
Дивизионный генерал (с 1856 года – маршал Франции) Франсуа Марселен Сертен де Канробер (1809–1895)
Севастопольцам же до перемен во французском командовании, по большому счёту, дела нет. Они знают: кто бы ни руководил союзниками, бомбардировка и штурм неизбежны. И ждут их со дня на день. 15 сентября Корнилов обращается к войскам: «Товарищи, на нас лежит честь защиты Севастополя, защиты родного нам флота! Будем драться до последнего! Отступать нам некуда, сзади нас море. Всем начальникам частей я запрещаю бить отбой, барабанщики должны забыть этот бой! Если кто из начальников прикажет бить отбой, заколите, братцы, такого начальника, заколите и барабанщика, который осмелится бить позорный отбой! Товарищи, если бы я приказал ударить отбой, не слушайте, и тот из вас будет подлец, кто не убьёт меня!» [635] Интересно, что в это время в крепости присутствует главнокомандующий, но «/…/ князь Меншиков ничего не хочет делать, с солдатом не здоровается, раненых не посещает, говорит, что армия наша ‘дрянь’ и с нею ни на что решиться нельзя /…/» [636] . Конечно, указанная характеристика едва ли касается именно того момента, но она очень точно отражает настрой главнокомандующего. Разве можно ожидать от него речи перед армией, которую он чуть ли не поголовно презирает, и люди знают об этом?!
635
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 154–155.
636
Цит. по: С.В. Ченнык «Награды героев Крымской войны», М., ООО «Принципиум», 2017, стр. 117.
17 октября с рассветом передовые русские посты сообщают, что со стороны французских окопов слышится шум, на позициях наблюдается повышенная активность, а как только на высотах более или менее рассеивается туман, становится видно, что их артиллеристы начинают открывать в брустверах [637] батарей амбразуры, в которых тут же появляются стволы орудий. Всем становится ясно: сейчас начнётся.
В половине седьмого утра с французских позиций в сторону города с короткими интервалами выпускаются три бомбы – это сигнал к началу бомбардировки [638] . И тут же 120 орудий союзников, расположенные на 15 батареях [639] , выплёвывают на наши оборонительные укрепления первую порцию смертоносного огня. Русским артиллеристам есть чем ответить: в их распоряжении орудий почти столько же, и немедленно следует ответный залп. Погода весь этот день будет стоять тихая и ясная, на море будет штиль, но вокруг Севастополя быстро установится сущий ад, и бал начнёт править смерть. «/…/ Застонала земля, задрожали окрестные горы /…/. Бомбы, калёные ядра, картечи /…/ сыпались градом, /…/ всё это сливалось в страшный и дикий гул, нельзя было различить выстрелов, было слышно только одно дикое и ужасающее клокотание; земля, казалось, шаталась под тяжестью сражающихся» [640] .
637
Что такое бруствер, объясняется в примечании № 327.
638
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 212.
639
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 419 и 423; С.В. Ченнык приводит иное количество орудий – 144 (см. С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 212).
640
Цит. по: С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 212–213.
Следует отметить, что мощность и расположение артиллерийских позиций французов и англичан сильно различались, так что бившаяся с ними русская артиллерия имела перед собой разных противников. У французов орудий было меньше, чем у противостоящих им наших батарей – 49 против 64 [641] , а с точки зрения калибра и дальнобойности пушек силы были примерно равны. Кроме того, неприятель неудачно расположил свои батареи, сгрудив их практически в одной точке, что в конце концов и привело к печальному для них исходу. Соотношение же сил с англичанами было совсем не в нашу пользу. Во-первых, орудий у них было больше – 71 против наших 54 [642] . Во-вторых, мощность а, следовательно, и дальнобойность их артиллерии превышали русскую, и, кроме того, у них было значительно больше мортир, то есть орудий, стреляющих навесом. И, наконец, в-третьих, они настолько удачно расположили свои батареи на местности, что могли обстреливать наши и в лоб, и с флангов, а навесной огонь вести ещё и по тыловым позициям. Так что на этом направлении русским артиллеристам пришлось очень туго.
641
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 419.
642
Op. cit., стр. 423.
Надо заметить, что со стороны севастопольцев в этой смертоносной дуэли участвовали почти исключительно моряки. Их выучка, опыт и боевой дух были, кстати говоря, на порядок выше, чем у их сухопутных коллег. Матросы чувствовали себя на возведённых Тотлебеном позициях словно на палубе, тем более что стреляли они из орудий, снятых с затопленных и других кораблей. Командовали ими их же офицеры, а ведь на флоте офицер действительно являлся отцом и авторитетом для своих подчинённых – иначе и быть не могло при службе на таком ограниченном пространстве, каким представляет собой любое, даже очень большое судно. Здесь, как говорится, все у всех на виду, и отношения между людьми ближе и неформальнее. Большинство моряков уже бывали в бою, участвовали в Синопском сражении и регулярно вели учебные стрельбы под руководством тех же Корнилова и Нахимова. Наконец, эти люди защищали свой город – город, в котором они жили, где жили их семьи и друзья.
Среди них один из самых известных – матрос Кошка. Об этом поистину героическом человеке знают у нас все, поэтому здесь смысла о нём рассказывать нет. Но пару слов я всё же скажу. Во-первых, звали его Петром Марковичем и был он украинцем: родился в селе Ометинцы [643] , примерно в семидесяти пяти километрах к юго-востоку от Винницы. Среди множества его отчаянных подвигов, есть, по преданию, один, который превратился в пословицу, и дело якобы было так.
Во время первой бомбардировки Севастополя рядом с Корниловым упала вражеская бомба, Кошка схватил её и успел до взрыва бросить в котёл с кашей. Фитиль, естественно погас, и адмирал поблагодарил матроса. А тот ответил: «Доброе слово и Кошке приятно» [644] . Так что правильнее в известной русской поговорке слово «кошка» было бы писать с большой буквы.
643
См. Википедию, статью «Ометинцы».
644
См. Википедию, статью «Кошка, Пётр Маркович».
Как только начинается обстрел, Корнилов вскакивает на своего гнедого с белой гривой коня [645] и пулей несётся туда, где особенно жарко – в центр, на четвёртый бастион [646] , по которому бьют и французские, и английские орудия. Флаг-офицер Корнилова, то есть его адъютант [647] , капитан-лейтенант (и будущий генерал-лейтенант) Александр Жандр [648] вспоминал: «Когда мы взошли на /…/ бастион/…/, канонада была уже в полном разгаре, воздух сгустился, сквозь дым солнце казалось бледным месяцем, и Севастополь был опоясан двумя огненными линиями: одну составляли наши укрепления, другая посылала нам смерть» [649] . А вот как другой очевидец описывает в тот момент Корнилова: «Спокойно и строго было выражение его лица; лёгкая улыбка едва заметно играла на его устах; глаза, эти удивительные, умные и проницательные глаза светились ярче обыкновенного, щёки пылали. Высоко держал он голову, сухощавый и несколько согнутый стан его выпрямился, он весь как будто сделался выше ростом. Я никогда не видел человека прекраснее его в эти минуты» [650] . С четвёртого бастиона вице-адмирал едет правее, на пятый – к Нахимову. Едет верхом, под ураганным огнём, на перепуганной, упирающейся лошади.
645
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 216.
646
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 401.
647
См. Википедию, статью «Флаг-офицер».
648
См. Википедию, статью «Жандр, Александр Павлович».
649
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 155.
650
Цит. по: там же.
Тут Нахимов «/…/ распоряжался /…/ как на корабле: здесь, как и там, он был в сюртуке с эполетами, отличавшими его от других во время осады» [651] . Нахимов был легко ранен осколком [652] в голову, но «/…/ с окровавленным лицом, /…/ в порыве геройского увлечения сам направлял орудия, открыто становясь в амбразуры» [653] . «Разговаривая с Павлом Степановичем, Корнилов взошёл на банкет [654] /…/ бастиона, и оттуда они долго следили за повреждениями, наносимыми врагам нашей артиллерией, – вспоминает Жандр. – Ядра свистели около, обдавая нас землёй и кровью убитых, бомбы лопались вокруг, поражая прислугу орудий» [655] . В этот момент к Нахимову подъезжает один из адъютантов Николая I и говорит, что император в письме Меншикову велел передать ему личный поклон. Адмирал взрывается: «Милостивый государь-с! Вы опять с поклоном-с, благодарю вас покорно-с. Я от первого поклона был целый день болен-с, не надобно нам поклонов-с, попросите нам плеть. Плеть-с пожалуйте, милостивый государь, у нас порядка нет…». – «Вы ранены?» – спрашивают его. – «Слишком мало-с, слишком мало-с…», – отвечает Павел Степанович [656] .
651
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 156.
652
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 214.
653
Цит. по: Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 401.
654
В данном случае – насыпь с внутренней стороны бруствера, для размещения на ней стрелков (см. Википедию, статью «Банкет /фортификация/»).
655
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 156.
656
Цит. по: Э. Бекир-Заде «Адмирал Нахимов», М., «Олимп», 1998, стр. 208.
С пятого бастиона Корнилов, забрызганный кровью и глиной, скачет ещё правее – на шестой, после чего примерно к половине девятого утра [657] отправляется в город к себе на квартиру, где его ждёт Меншиков. Адмирал кратко информирует главнокомандующего о ситуации, отмечая, что огонь противника утихает. После этого Владимир Алексеевич провожает князя до Екатерининской бухты в центре города, тот перебирается на Северную сторону и Севастополь покидает. А Корнилов летит на третий бастион, слева от четвёртого: тому сильно достаётся от артиллерии англичан.
657
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 214.
Но почему всё-таки вдруг ослабевает неприятельский обстрел? Да потому что наши моряки-артиллеристы разделывают французов в этой адской дуэли просто под орех – и чем дальше, тем больше! Примерно в половине десятого утра попаданием нашей бомбы вдребезги разносит пороховой склад на одной из их батарей. Чудовищный взрыв разом убивает и ранит около сотни человек [658] . Через час после первого взрыва следует второй, в результате чего в половине одиннадцатого утра французские батареи «принуждены были совершенно замолчать» [659] .
658
У.Х. Рассел «Британская экспедиция в Крым», М., издательство «Принципиум», 2014, т. 1, стр. 318.
659
Цит. по: Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 420.