По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 3
Шрифт:
У англичан дела обстоят намного лучше. Тотлебен, прибывший на наш третий бастион (британцы окрестили его Большим реданом), «нашёл его в критическом положении: несколько орудий на нём были подбиты, а многие амбразуры засыпаны. Но и здесь, как везде, матросы и сапёры соперничали между собой в усердии и самоотвержении» [660] . Разрушения заделывались тут же, прямо под ураганным огнём.
А между тем, начиная с десяти часов утра с севера, со стороны Качи, и с юга, от Камышовой бухты, к Севастополю начинает приближаться союзный флот. Примерно в 12:30 он полукругом занимает боевые позиции перед нашими береговыми батареями: слева, напротив и справа от входа в перегороженную затопленными кораблями Ахтиарскую бухту. В первой линии встают французы, за ними выстраиваются англичане с турками [661] , всего – 52 борта [662] . Перед флотом стоит задача, в общем-то, вспомогательная: подвергнуть город обстрелу как бы с тыла, нанести его береговым укреплением максимальный урон и, самое главное, отвлечь своим огнём силы обороняющихся с тем, чтобы они не смогли сосредоточиться на отражении общего – и главного – штурма после массированной бомбардировки со всех сторон [663] . Канонада с моря начинается в 12–45 [664] , французские корабли стоят справа, англичане образуют левый фланг, турки выстраиваются во второй линии. И тут же активизируется артиллерийский огонь с суши.
660
Цит. по: op. cit., стр. 405.
661
Op. cit., стр. 404.
662
У.Х. Рассел «Британская экспедиция в Крым», М., издательство «Принципиум», 2014, т. 1, стр. 546.
663
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 426.
664
У.Х. Рассел «Британская экспедиция в Крым», М., издательство «Принципиум», 2014, т. 1, стр. 319.
Страшно даже себе представить, что творилось вокруг. На море, как вы помните, был штиль, и противники мгновенно оказываются скрытыми друг от друга плотной завесой порохового дыма. Очевидец всего этого вспоминал: «В час пополудни подвинулся к укреплениям и неприятельский флот и открыл по нам страшную пальбу. Закипел бой ужасный /…/, заклокотало море, вообразите только, что из тысячи орудий с неприятельских кораблей, пароходов и сухопутных батарей, а в то же время и с наших батарей разразился адский огонь. /…/ И этот свирепый бой не умолкал ни на минуту, продолжался ровно 12 часов и прекратился лишь когда совершенно смерклось. Мужество наших артиллеристов было невыразимо. Они, видимо, не дорожили жизнью» [665] .
665
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 162.
Преимущество союзного флота было просто колоссальным. Их корабли несли 1.492 орудия, которым наши артиллеристы могли противопоставить лишь 73 [666] ! Так что даже если учесть, что их суда могли, естественно, стрелять только одним бортом, то всё равно получается 746 против 73, то есть более чем десятикратный перевес!!! Специалисты могут также заметить, что по понятиям того времени одно береговое орудие по своей эффективности приравнивалось к трём-четырём корабельным [667] (ведь целиться им было намного удобнее, чем качающимся на волнах судам). Допустим. Но и тогда преимущество у союзников оказывается по самым невыгодным для нас подсчётам в 2,5 раза. Более того, русские батареи были в первую очередь предназначены для того, чтобы не дать неприятелю ворваться в Ахтиарскую бухту, то есть держать под перекрёстным огнём её. Многие орудия поэтому просто не могли быть повёрнуты в сторону моря, в то время как неприятельский флот свободно маневрировал и подходил к нашим укреплениям так, чтобы ему стрелять было удобно, а нам – нет. Это привело у нас к существенным, хотя и некритичным, потерям и разрушениям, в том числе, например, на Константиновской батарее, которая стояла на Северной стороне и сражалась с англичанами. Она, например, была вооружена 94 орудиями, то есть, вроде бы, мощно, но 83 из них как раз и были предназначены для стрельбы по близлежащим водам да по бухте, так что оставшиеся одиннадцать [668] должны были отбиваться от английских 259 (если считать только один борт) [669] .
666
Op. cit., стр. 412–413.
667
В. Рокот (В.В. Ружейников) «Князь Русской Америки. Д.П. Максутов», М., издательство «Центрполиграф», 2007, стр. 97.
668
С.В. Ченнык «Крымская война», Севастополь, издательство «Гала», 2016, стр. 218.
669
Э.И. Тотлебен «Описание обороны Севастополя», М., ООО «Принципиум», 2017, часть I, книга I, стр. 413.
Корнилов же между тем направляется на Малахов курган – к сердцу, как его называли, обороны Севастополя. Здесь командует контр-адмирал Истомин. Он один из четырёх героев севастопольской эпопеи (троих из них я уже упомянул: вице-адмирала Корнилова, вице-адмирала Нахимова и подполковника Тотлебена), о заслугах которого перед Отечеством должен знать каждый уважающий себя гражданин нашей страны.
Владимир Иванович родился в семье, скажем так, не очень морской [670] . Его отец служил, правда, одно время на одном из русских учебных фрегатов, но большую часть своей жизни провёл на суше. А вот все его пятеро сыновей стали моряками, причём трое адмиралами (всего в семье было семеро детей) [671] . Владимир был четвёртым ребёнком и, кстати говоря, при крещении был назван Владиславом, и именовался так во всех официальных документах вплоть до 1830 года. В 1823 году, в возрасте тринадцати лет, он поступает в Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге, по окончании которого получает своё первое звание – гардемарин. В возрасте семнадцати лет он участвует в знаменитом Наваринском сражении, в котором объединённая российско-англо-французская эскадра разгромила турецко-египетский флот [672] . За храбрость в том бою юного гардемарина производят в мичманы. В 1837 году он, уже в чине лейтенанта, служит на пароходе «Северная звезда», на котором осуществляет плавание по Чёрному морю Николай I, а с 1845 по 1850 год поступает в распоряжение выдающегося государственного деятеля, русского наместника на Кавказе князя Михаила Семёновича Воронцова (того самого, которого Пушкин так глупо и несправедливо назвал «полу-невеждой» и «полу-подлецом»). Здесь Истомин сражается с моря с горцами и получает звание капитана II ранга. В 1850 году он, будучи уже капитаном I ранга, получает под своё командование 120-пушечный линейный корабль-красавец «Париж» [673] (его даже нарисовал известный русский художник Иван Константинович Айвазовский) и сражается на нём с турками в Синопском сражении, за что производится в контр-адмиралы.
670
Здесь и далее биография В.И. Истомина приводится по Википедии, статье «Истомин, Владимир Иванович» – за исключением случаев, оговоренных особо.
671
См. Википедию, статью «Истомин, Иван Андреевич».
672
См. Википедию, статью «Наваринское сражение».
673
См. Википедию, статью «Париж (линейный корабль, 1849)».
С началом боёв за Севастополь Истомин назначается начальником так называемой 4-й дистанции оборонительной линии, ключом которой является Малахов курган. С первых же минут бомбардировки он оказывается под ураганным артиллерийским обстрелом. Подъехавший сюда – верхом! – Корнилов встречается дружным «ура!». «Будем кричать ‘ура’ тогда /…/, когда собьём английские батареи, – останавливает моряков Владимир Алексеевич и, показав на прекратившие огонь французские позиции, добавляет. – А теперь покамест только эти замолчали» [674]
674
Цит. по: Е.В. Тарле «Крымская война», М., издательство «ЭКСМО», 2003, т. 2, стр. 158.
Конец ознакомительного фрагмента.