По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4
Шрифт:
На Сен-Готарде мы были трижды, причём один раз в страшный туман, так что легко смогли себе представить, как тяжело было тут сражаться в тот день. Фотографировались у уже упомянутого мною памятника, купили, кстати, прекрасные книжки о Швейцарском походе, но вот небольшой бюст Суворову, установленный на южном склоне, не нашли. Не успели мы посетить и так называемую Часовню павших, в которой похоронены наши солдаты, погибшие при штурме этого перевала, а также – уже в 1976 году – перезахоронены останки русских солдат, погибших во Второй битве при Цюрихе [149] (я вскоре расскажу о ней). А пока, пользуясь моментом, хочу сказать ещё пару слов о памятнике, поскольку история его установки необычна и, можно сказать, чисто русская.
149
http://smolbattle.ru/threads/Музеи-Суворова-в-России-и-за-рубежом.47213/
В 1999 году героической эпопее нашего фельдмаршала исполнялось 200 лет. За год до этого, 16 июля 1998 года Государственная Дума Российской Федерации принимает специальное постановление «О 200-летии Швейцарского похода Суворова», в котором предлагает Президенту России издать соответствующий указ, а правительству и органам власти субъектов федерации – изыскать для праздничных мероприятий соответствующие деньги [150] . Предполагалось, очевидно, что часть из них пойдёт на сооружение памятника на Сен-Готарде. Но, как это часто бывает в нашей стране, бумагу выпустили и успокоились, а деньги так никто и не выделил. На помощь пришли… швейцарцы. По инициативе жителя крохотного, но независимого княжества Лихтенштейн [151] барона Эдуарда (Александровича) фон Фальц-Фейна [152] в Швейцарии и ряде других зарубежных стран было собрано 200 тысяч швейцарских франков. Нашёлся и скульптор – Дмитрий Никитович Тугаринов [153] , как раз в это время работавший на реставрации мемориала у Чёртова моста (об этом монументе – чуть позже). Он взялся соорудить соответствующий памятник, причём купил глину-пластилин для изготовления его проекта на свои собственные деньги, заработанные здесь [154] . Работал он прямо на месте, и именно ему принадлежит идея изобразить рядом с нашим полководцем Антонио Гамму. Дело в том, что в этой стране, скажем так, не приветствуются какие-либо военные символы других стран [155] , в том числе, естественно, и памятники иностранным военачальникам. Поэтому Тугаринов посвятил свою композицию в первую очередь как бы швейцарцу, отодвинув Суворова на второй план (он ведь следует за Гаммой) и элегантно обойдя таким образом существующее ограничение. Да ещё и припрятал под плащом Александра Васильевича едва заметную шпагу [156] .
150
Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 278–279.
151
См. Википедию, статью «Лихтенштейн».
152
См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Эдуард фон».
153
См. Википедию, статью «Тугаринов, Дмитрий Никитович».
154
Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 262.
155
Op. cit., стр. 264.
156
Там же.
Кстати говоря, как можно догадаться по имени и отчеству упомянутого только что барона Фальц-Фейна, происходил этот совершенно замечательный человек из России. Его предки, которые относились к древнему германскому роду Асканиев [157] , приехали в нашу страну из Германии, да так и осели на Украине, недалеко от Екатеринослава (в 1796 году он получил название Новороссийск, потом в 1802 году вновь стал Екатеринославом, в советские времена был переименован в Днепропетровск, а сейчас называется Днепром [158] ). Между прочим, они приходились дальними родственниками русской императрице немке Екатерине II, которая относилась к Ангальт-Цербстской ветви этого рода [159] (ведь её полное немецкое имя, как я писал ранее, было София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская-Дорнбургская [160] ). В XIX веке семья Фальц-Фейнов владела, помимо прочего, крупнейшим в Российской империи овцеводческим хозяйством и одним из лучших конезаводов [161] , винным заводом, кондитерской фабрикой и консервным производством, а родственник Эдуарда Александровича Фридрих Эдуардович в 1856 году основал один из первых заповедников на территории Российской империи – Асканию-Нова [162] , который сегодня располагается в Херсонской области Украины [163] . В 1918 году семье Эдуарда Фальц-Фейна посчастливилось вырваться из революционной России (его 84-летнюю мать, которая не захотела уезжать, застрелили через год коммунисты [164] – просто так, потому что была помещицей), а сам он в конце концов обосновался в Лихтенштейне. В 1936 году барон становится основателем Олимпийского комитета этого княжества, несёт флаг Лихтенштейна на зимних Олимпийских играх 1956 года в итальянском Кортина д’Ампеццо и на летней Олимпиаде 1972 года в немецком Мюнхене.
157
См. Википедию, статью «Аскании».
158
См. Википедию, статью «Днепр (город)».
159
См. Википедию, статью «Аскании».
160
См. Википедию, статью «Екатерина II».
161
См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Софья Богдановна».
162
См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Фридрих Эдуардович».
163
См. Википедию, статью «Аскания-Нова (заповедник)».
164
См. Википедию, статью «Фальц-Фейн, Софья Богдановна».
Но россияне должны быть признательны ему, естественно, не за это. В Санкт-Петербурге он оказывает помощь Суворовскому училищу, в 1984 году вносит решающий вклад в возвращение в Россию праха великого русского певца Фёдора Ивановича Шаляпина, долгие годы ищет украденную фашистами Янтарную комнату (не находит, но зато добивается возвращения в Россию единственных вещей, оставшихся он неё, – комода из красного дерева и части мозаики), дарит Воронцовскому дворцу в крымской Алупке картину известного русского живописца XVIII–XIX веков Дмитрия Левицкого «Портрет князя Григория Потёмкина», передаёт во дворец в Ливадии уникальный ковёр с портретом последнего русского императора Николая II – подарок царю от иранского шаха – и возвращает нам ещё множество сокровищ русской культуры и истории. Посетить Россию барон Фальц-Фейн получает возможность лишь в семидесятилетнем (суворовском!) возрасте, в 1982 году (в Международном олимпийском комитете он активно – и успешно – отстаивает кандидатуру Москвы как столицы летних Олимпийских игр 1980 года, вот советские коммунисты и разрешают ему приехать), и уже после свержения их власти в нашей стране награждается тремя российскими орденами. А в Швейцарии, в городе Гларус (о нём тоже речь ещё пойдёт впереди) он основывает музей Суворова [165] . Умер этот замечательный человек в 2018 году, дожив до ста шести лет.
165
Информация о бароне Фальц-Фейне взята из Википедии, статьи «Фальц-Фейн, Эдуард фон».
Но давайте всё-таки вернёмся к Сен-Готарду 1799 года.
Пока измученные тяжёлым днём русские солдаты с грехом пополам устраиваются на перевале на привал, Александр Васильевич идёт к небольшому странноприимному дому (хоспису), стоящему невдалеке. В нём живут несколько монахов-капуцинов, которые по мере своих сил и возможностей помогают странникам, идущим этой тяжёлой и опасной дорогой: принимают у себя (отсюда и происхождение слова «странноприимный»), отогревают, а если есть возможность, то и кормят. (К сожалению, здание это практически не сохранилось [166] .) Седому приору, то есть руководителю дома-монастыря, тоже около семидесяти лет, он предлагает Суворову разделить с ним ужин, но тот сначала решает помолиться. После этого они садятся за картошку с горохом, наш фельдмаршал в прекрасном настроении, разговаривает с монахами на нескольких языках – чем немало их удивляет – и благодарит за гостеприимство.
166
Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 86.
Самое удивительное, что в этот же вечер Суворов решает идти дальше, и после короткого отдыха армия снова приходит в движение. А к французам прибывает между тем из Альтдорфа сам командующий – сорокалетний генерал Клод Жак Лекурб.
Это опытный и отважный военачальник, сделавший карьеру на полях сражений. Свой путь в армии он начинает ещё при короле Людовике XVI, но полностью его таланты раскрываются после Великой французской революции 1789 года. Всего за два года Лекурб проходит путь от капрала (один из низших офицерских чинов) до полковника, в 35 лет становится бригадным генералом, а в 39 – генералом дивизионным. В Швейцарии он подчиняется уже известному нам генералу Андре Массена, но на данном направлении является главным. На следующий год он будет громить австрийцев на территории современной Германии, но осудит переворот, осуществлённый во Франции Наполеоном Бонапартом, провозгласившим себя в мае 1804 года императором [167] , и вскоре окажется в отставке. После падения Наполеона новый французский король Людовик XVIII в 1814 году возвратит Лекурба в армию, а годом спустя возведёт его в графское достоинство [168] . Но во время последней попытки Бонапарта захватить власть (так называемые Сто дней [169] ) Лекурб перейдёт на его сторону и вновь будет сражаться с австрийцами. Умрёт заслуженный генерал всего в возрасте пятидесяти шести лет. Его имя выбито на Триумфальной арке в Париже (на её восточной опоре) [170] .
167
См. Википедию, статью «Наполеон I».
168
См. Википедию, статьи «Лекурб, Клод Жак» и «Claude Lecourbe» (на английском языке).
169
См. Википедию, статью «Сто дней».
170
См. Википедию, статью «Имена, высеченные под Триумфальной аркой (Париж)».
Дивизионный генерал Клод Жак Лекурб (1759–1815)
Я так подробно рассказываю про этого человека, чтобы было понятно, что как в Италии, так и в Швейцарии Суворову противостояли первоклассные военачальники, – которых он всё равно неизменно заставлял играть по своим правилам.
Лекурб ринулся было навстречу нашим войскам, намереваясь остановить их перед Хоспенталем, но тут приходит известие, что у него в тылу не пойми откуда появились русские. Это передохнувший за ночь корпус Розенберга рано утром двинулся вперёд и где-то через шесть километров атаковал неприятельские посты. Почти непрерывный бой в горах продолжается чуть ли не весь световой день: русские наступают, французы организованно отходят. Ближе к вечеру 13 сентября наши войска вплотную подходят к той самой деревне Урзерн (Андерматт), взять которую приказывал Суворов, и тут долину заволакивает туманом. Под его покровом наши солдаты в полной тишине осуществляют перестроение, делают внезапный ружейный залп и с криком «Ура!» бросаются на невидимого противника в штыки. Опешившие французы пытаются организовать оборону, но в конце концов она превращается в бегство, и от полного разгрома их спасает лишь темнота да продолжающийся туман. Розенберг останавливается на ночь в захваченном Урзерне. На часах семь вечера. Тяжелейший день, выпавший на долю его солдат, не позволяет им завершить боевые действия засветло, иначе французские войска ждало бы неминуемое окружение [171] .
171
Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1853, т. 4, стр. 46.
Сам Лекурб пытается между тем отстоять Хоспенталь, но к вечеру вынужден его покинуть, причём под натиском войск Суворова делает это настолько поспешно, что в плен, уже в полной темноте, попадают французские хлебопёки [172] .
В эту ночь французский генерал совершает, казалось, невозможное. Отступать по удобной дороге он не может: в Урзерне/Андерматте, то есть у него в тылу, стоит Розенберг. И вот, стремясь преградить путь Суворову за Чёртовым мостом, он вместе со своими войсками идёт к цели, взяв вправо (если стоять спиной к Андерматту), через почти отвесный хребет Бетцберг (B"azberg), причём по полному бездорожью и к тому же ночью, то есть в кромешной темноте [173] . А высота его – более 2.300 метров над уровнем моря. Примерно такую же высоту преодолели несколько дней назад и наши солдаты под командованием Розенберга, но они это сделали днём. Хотя справедливости ради следует сказать, что французы пользовались специальным снаряжением: на ногах у них были своеобразные сандалии, одеваемые поверх обуви, в подошвы которых были вмонтированы железные штыри, что значительно облегчало и ускоряло движение по горам. Но всё равно, представив себе ползущих в потёмках вверх по ледяным и скользким скалам людей, да ещё и с оружием, сразу понимаешь, что героизм в этой войне показывали не только чудо-богатыри Суворова. К утру Лекурб «спускается с небес» и встаёт на пути русской армии за мостом, у деревни Гёшенен [174] (G"oschenen).
172
Op. cit., стр. 47.
173
Op. cit., стр. 49.
174
См. Википедию, статью «Гёшенен».
А наш фельдмаршал ночь проводит в Хоспентале. Розенберг стоит всего в 3–4 километрах от него, причём в прямой видимости. Наши солдаты видят его костры, но принимают их за французские.
Останавливается Суворов на постоялом дворе, который называется «Гастхауз цум Охсен» [175] («Постоялый двор у вола»). Самое удивительное, что дом этот сохранился. Он находится по адресу Готтардштрассе, дом 15 (Gotthardstrasse, 15), и в нём по-прежнему гостиница! Правда, называется она по-другому: «Санкт-Готтард» («St Gotthard»), но зато на втором этаже есть покои, в которых жил наш полководец. Мы легко отыскали гостиницу (аккуратное белое пятиэтажное здание), зашли вовнутрь, и – к нашей радости – её сотрудница провела нас на второй этаж и показала этот номер (к счастью, он был не занят). Это оказались две комнаты, соединённые между собой дверью, закрытой на ключ. В одной из них он работал, а в другой спал. А на одной из наружных стен, над входом в ресторан, по-немецки написано: «Квартира генералиссимуса Суворова 24 сентября 1799 года» (дата дана по новому стилю). Правда, генералиссимусом Александр Васильевич тогда ещё не был, но разве это важно? Ведь совершенно удивительно другое: в далёкой от России стране, в малюсенькой деревушке, в которой живёт-то едва двести человек [176] , помнят нашего прославленного соотечественника и чтят его память! И таких мест в Швейцарии множество! Где-то на Сен-Готарде, например, на скале вырезана надпись на латинском языке: «1806 Suvorowii victoriis», что означает «1806 [год, ] Суворова победам». Кто сделал её, неизвестно. Говорят, что местные жители в том году. Мы этот «Суворовский камень» найти не смогли, но в одной из книг в моей библиотеке есть его фотография: крупные неровные буквы коричневого цвета [177] .
175
Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 90.
176
См. Википедию, статью «Хоспенталь».
177
См. Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, четвёртая страница цветной вклейки между страницами 272 и 273.
А ведь если знать события той войны, то добрая память о нас со стороны швейцарцев станет совершенно понятной. Дело в том, что к русской армии жители этой страны относились как к освободительнице от опостылевших французов, которые вели себя в ней нагло, жестоко и порой бесчеловечно. Вот, например, что пишет о тех временах известный в Швейцарии историк, автор трёхтомной «Истории швейцарского народа» Бертольд ван Мюйден [178] : «Никогда свободный народ не испытывал такого рода бедствий и унижений, как при /…/ француза[х] /…/ Страна обеднела вследствие нашествия и грабежа французских генералов и офицеров. /…/ Вся Швейцария изнемогала под непомерной тяжестью всякого рода требований и вымогательств. Дошло до того, что /…/ даже богатые семьи по нескольку месяцев не ели мяса, в то время как французские солдаты имели его в изобилии. Тысячи полунагих и бездомных детей бродили по стране нищенствуя /…/» [179] . А другой историк, француз Эдуар Гашо, приводит в одной из своих книг следующие слова известного швейцарского писателя, обращённые к французскому правительству: «Вы пришли, как разбойники, к народу, который никогда вас не обижал, и вы навязали ему иго, в тысячу раз более нестерпимое, чем самые тяжёлые испытания, которые он в прошлом перенёс» [180] . Что же касается отношения швейцарцев к русской армии, то вот, например, цитата из книги другого швейцарского историка, профессора университета в городе Лозанна Шарля Жильяра: «Швейцарское население с восторгом встречало австрийскую и русскую армию, под ударами которых отступали французы» [181] . И я ещё расскажу, как достойно вели себя наши солдаты на территории этой страны.
178
См. Википедию, статью «Swiss literature» (на английском языке).
179
Цит. по: Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 73.
180
Цит. по: op. cit., стр. 74.
181
Цит. по: op. cit., стр. 76.