По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4
Шрифт:
На языке местных жителей эвенков/тунгусов это слово – Ионесси – означало «большая вода» [749] . В начале XVII века данная река представляет для русских, в общем-то, загадку: несмотря на то, что промышленные люди и казаки доходили до неё и даже шли вверх по течению [750] , в царских грамотах Енисей и Мангазея как территория, по сути, смешивались. Проходит, однако, совсем немного времени, и он становится известен нашим предкам так же хорошо, как и Обь. Движение к нему осуществлялось примерно одновременно и с севера, и с юга. Первыми сюда добираются промышленные люди как раз из Мангазеи. Они поднимаются по Тазу вверх и в 1607 году [751] примерно в пятистах пятидесяти километрах к юго-востоку, на левом берегу Енисея, при впадении в него реки Турухан ставят уже упомянутое Туруханское зимовье. Постепенно выгоды данного места становятся всё более и более очевидными. «Удобное положение этого зимовья, – пишет Миллер, – поблизости от реки способствовало новым открытиям и завоеваниям и заставляло предпочесть его городу, тесно замкнутому в своих границах, каким была Мангазея» [752] . Его самым важным преимуществом было то, что находилось оно на берегу мощной полноводной реки. По её правому притоку Нижней Тунгуске можно было относительно легко исследовать новые земли на востоке, соболей здесь оказалось намного больше, да и транспортное обеспечение было намного удобнее. Ведь от столицы Сибири Тобольска до Мангазеи водный путь шёл аж через Северный Ледовитый океан, а там даже летом погода была крутой и кораблекрушения не редкостью, а то немногое, что удавалось иногда вынести на сушу, разграблялось местными жителями. О трудностях же и опасностях сухопутной дороги из Берёзова я уже рассказывал. Так что мангазейские купцы всё чаще начинают перебираться на берег Енисея – поначалу на лето, а потом и на более длительное время, – и скромное зимовье разрастается. Вот вам ещё одна причина упадка Мангазеи. А в 1672 году следует царский указ Алексея Михайловича, о котором я говорил, посёлок становится городом и отбирает у своей «мамы» не только статус, но и имя, превратившись в Новую Мангазею (но сохранив и слегка изменённое прежнее название – Туруханск). В нашей истории он, пожалуй, наиболее известен тем, что в 1913 году здесь отбывал ссылку будущий многолетний руководитель Советского Союза Иосиф Сталин [753] . Сегодня это село, называется оно Старотуруханском и находится примерно в шестистах пятидесяти километрах к северу от Красноярска (о котором речь впереди). В 2010 году в нём проживало 72 человека [754] .
749
См. Википедию, статью «Енисей».
750
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 2, стр. 23.
751
Op. cit., стр. 25.
752
Цит. по: op. cit., стр. 85.
753
См. Википедию, статью «Туруханская ссылка Сталина».
754
См. Википедию, статью «Старотуруханск».
На юге честь «открытия» Енисея принадлежит жителям Томска и окрестностей. Почти сразу же с его основанием русская колонизации из-за Смуты спотыкается и здесь: московскому правительству становится не до покорения Сибири. Это приводит к тому, что вышедшие уже было к Енисею по реке Кемь казаки и промышленные люди не могут удержать в подчинении племён, давших им присягу на верность, а потом и вовсе оказываются в положении обороняющихся. 8 июня 1614 года восстают местные киргизы, их поддерживают татары, и Томск оказывается окружённым [755] . Ситуация усугубляется тем, что нападение происходит в летнее время, многие жители работают в поле, за пределами городских стен, и за это платят своими жизнями. Хлеб на полях сжигается или вытаптывается, весь скот угоняется. Сам город, однако, восставшие атаковать не решаются, а когда оставшиеся в живых жители совершают отчаянную вылазку, и вовсе уходят. На следующий год киргизы, правда, вновь приносят русским присягу-шерть, но томичи, памятуя прежнее непостоянство, собираются с силами и в 1616 году совершают против них карательную экспедицию. Поход начинается 30 сентября, в ходе него берутся приступом три поселения-городка, их жителей зарубают, жён и детей захватывают в плен, а от оставшихся в живых берут для верности заложников [756] . Наступает хрупкое затишье.
755
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 1, стр. 324–325.
756
Op. cit., стр. 325.
Примерно в семистах километрах к северо-востоку от Томска находился Кетский острог. Его построили, как пишет Миллер, «вскоре после» [757] 1596 года на реке Кеть, правом притоке Оби (сегодня это небольшой посёлок Кетский в Красноярском крае). От него до Енисея – рукой подать: какие-то двести километров, и начинается планомерное продвижение на восток и здесь. Обитатели этого острога – не первые русские, появившиеся тут, но именно они придают, как тогда говорили, покорению этого края системный характер. Он, кстати говоря, получает наименование Кузнецкого – из-за наличия в нём железной руды, из которой местные жители изготавливают металлические изделия [758] . Действуют наши и кнутом, и пряником: с некоторых сибирцев берут ясак мирно, а с некоторыми, например, с неуступчивыми тунгусами [759] , воюют. В мае 1609 года им наносится крупное поражение: многие погибают в бою, а попавшие в плен раненые вскоре умирают [760] . Постепенно начинают приходить первые сведения о «братских людях» – бурятах, многочисленном народе, проживающем к востоку. Довольно быстро становится ясно, что и на этом направлении без очередной крепости не обойтись, и летом 1619 года на левом берегу Енисея, примерно в семи километрах выше впадения в него реки Кемь, возводится острог. Называют его, особенно мозги не ломая, Енисейском. Его строят именно на левом берегу, поскольку воинственные тунгусы живут на правом, и поэтому их внезапного нападения можно не опасаться [761] . Уже через четыре года Енисейск превратится в город такого значения, что его воевод будут назначать непосредственно из Москвы, станет своеобразным трамплином для проникновения на Байкал и в Якутию, к концу века в нём будет насчитываться около трёх тысяч жителей, а ежегодная Енисейская ярмарка станет главным центром пушной торговли всей Восточной Сибири. После некоторого увядания город в сороковые годы XIX века вновь прогремит на всю Россию как своеобразная столица так называемой сибирской золотой лихорадки, но та быстро угаснет, и сегодня Енисейск – небольшой райцентр, в котором проживает чуть менее двадцати тысяч человек [762] .
757
Цит. по: op. cit., стр. 302.
758
Op. cit., стр. 318.
759
Сегодня этот народ называется эвенками и примерно в одинаковой пропорции проживает в Китае и в России, в основном на территории Якутии (см. Википедию, статью «Эвенки»).
760
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 2, стр. 41.
761
Op. cit., стр. 44.
762
См. Википедию, статью «Енисейск».
Что же касается бурятов или братов, то свою воинственность и организованность они демонстрируют довольно быстро. Осенью 1622 года до Енисейска доходят сведения, что с востока их движется около трёх тысяч человек вместе со своими кыштымами, то есть зависимыми племенами. Наш воевода забеспокоился. К бурятам снаряжается посол – он же и разведчик, – которому поручается тщательно разузнать о планах этого пока ещё неведомого народа, о его многочисленности, образе его жизни, военной силе, богатстве и т. д. Ему велят также вступить в контакт с бурятскими руководителями, попытаться уговорить их платить ясак, да и в гости пригласить [763] . Последнее русские рассматривали как наиболее весомый аргумент в пользу перехода «под высокую руку белого царя»: не привыкших к удобствам, вкусной пище и алкогольным напиткам сибирцев кормили-поили, одаривали подарками, если нужно, то стреляли из ружей, и это часто давало нужный эффект.
763
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 2, стр. 48–49.
В 1625 году примерно в трёхстах километрах к северу от Енисейска, выше по течению реки служилый человек Андрей Дубенский подыскивает около устья реки Качи место для возведения очередного острога. Он останавливает свой выбор на яру, то есть высоком, круто обрывающемся к воде (левом) берегу, состоящем из красноватой земли или глины. Так тремя годами позже на карте, а также в нашей истории появляется Красный яр, которому под именем Красноярска суждено будет стать одним из крупнейших городов не только Сибири, но и всей России (сегодня он является самым восточным городом-миллионником в нашей стране [764] ). Татары назовут его Кизыл-яр-тура [765] . Строительство завершается невероятно быстро: всего за три месяца. Это тем более удивляет, поскольку казакам (их было около трёхсот) работать приходилось, можно сказать, с оружием в руках. Когда острог был уже практически готов, татары осуществили на него внезапное нападение, перебили почти всех, кто работал за пределами укреплений, но на штурм не решились. Через две недели Дубенский наносит ответный удар: посланный им во главе ста сорока человек казацкий атаман Иван Кольцов нападает на обидчиков, многих убивает, а их жён и детей берёт в плен [766] . Результатом этого становится согласие сибирцев на выплату ясака. История с возведением Красного яра настолько понравилась Москве, что все её участники получают щедрое вознаграждение: сверх обычного денежного жалованья им выдаётся ещё половина, возмещаются расходы на постройку судов и перевозку необходимых для строительства грузов, а также даруется освобождение от выплат каких-либо торговых пошлин в течение пяти лет. «Это была честь, – пишет Миллер, – которою не мог похвалиться никакой другой город в Сибири» [767]
764
См. Википедию, статью «Красноярск».
765
Г.Ф. Миллер «История Сибири», Москва – Ленинград, издательство Академии наук СССР, 1937, т. 2, стр. 49–50.
766
Op. cit., стр. 52.
767
Цит. по: op. cit., стр. 53.
Конец ознакомительного фрагмента.