По живому следу
Шрифт:
— Не хочу я на это смотреть. — И она швырнула книжку на диван.
— Почему? Неужели тебе это неинтересно? — удивился мужчина.
— Ни капельки.
— Странно, но я думаю, что попозже объясню тебе кое-что, и ты заинтересуешься.
— Я так не думаю.
— Ну ладно, как хочешь. А сейчас я тебе расскажу кое-что. Когда-то давным-давно, мне было тогда четырнадцать лет, мне очень нравилась одна девочка, она была моей соседкой, но совсем меня не замечала. Я очень сильно страдал и однажды решился написать ей письмо, в котором признался ей в любви. Я думал, она меня поймет, а она только посмеялась надо мной и к тому же всем рассказала об этом. И весь двор потом долго насмехался надо мной. А я никак не мог ее забыть, хотя и сильно злился, а потом они переехали из нашего дома, и я никогда ее больше не видел.
Он еще долго рассказывал историю своей несчастной любви и о муках, которые он испытывал. И Соня окончательно убедилась, что он сумасшедший.
— А потом я встретил тебя и удивился, как ты сильно похожа на ту девочку, я просто не мог позволить тебе уйти и привез к себе, — закончил он свой рассказ.
«Черт, — подумала Соня, — из-за какой-то незнакомой тетки я теперь должна мучиться».
— Может, вам надо жениться, тогда у вас в жизни все наладится, — предложила она.
— Что ты, что ты! — испуганно замахал руками мужчина. — Ни в коем случае!
Соня очень удивилась такой реакции.
Наконец мужчина ушел, и остаток дня девочка провела запертой в четырех стенах, обдумывая сложившуюся ситуацию. Однако времени зря она не теряла. Тщательно просмотрев содержимое ящиков, Соня узнала, как зовут ее похитителя. «Антипов А.», — значилось на какой-то старой квитанции.
Вечером он еще раз зашел к ней: принес ужин. Ни слова не говоря, он поставил его на стол и вышел.
Соня была очень голодна, но есть не решилась: мало ли что этот чокнутый туда подсыпал. От волнения ночью девочка почти не спала, и поэтому рано утром, когда Антипов А. вошел к ней в комнату, она уже сидела в кресле.
— Привет! Ты уже проснулась? Почему так рано?
— Не спится, — ответила Соня.
— Да, бывает, я тоже всегда очень плохо сплю. Я тебе завтрак принес. Ты кушай пока, а мне придется отъехать ненадолго. Я скоро вернусь, и мы с тобой придумаем что-нибудь интересное.
«Самое интересное для меня будет посмотреть, как тебе трамваем голову отрежет», — подумала про себя Соня.
Антипов вышел, не забыв запереть за собой замок. Девочка стала прислушиваться: спустя некоторое время хлопнула входная дверь.
«Кажется, ушел, шизофреник несчастный».
Подождав еще несколько минут, Соня подошла к окну. Она выглянула на улицу в надежде увидеть людей, но поблизости никого не было. Высунувшись как можно дальше из окна, девочка крикнула:
— Эй, кто-нибудь! Помогите! Я здесь, в доме!
Все было напрасно, Соня поняла это, более внимательно изучив вид, открывавшийся из окна: старая, заброшенная стройка, окруженная со всех сторон глухим забором. В отчаянии девочка бросилась к ящику письменного стола, достала карандаш и несколько листов бумаги. На каждом крупными буквами написала: «Меня зовут Бритвина Соня, я нахожусь в этом доме. Меня похитил человек, по имени Антипов А. Помогите мне, вызовите милицию и позвоните моей маме, пожалуйста!» Внизу Соня крупно написала свой домашний телефон. Затем она сложила вчетверо каждый лист и наудачу бросила их из окна.
14
Ровно через час после звонка Максима Вероника вместе с ним сидела за столиком в кафе недалеко от Казанского вокзала. Курить здесь было нельзя, и ее спутник посасывал пустую трубку, беспрерывно поглядывая на часы и встречая каждого вновь прибывшего враждебно-вопросительным взглядом.
— Не нервничай, — сказала Вероника, положив ладонь на руку Максима.
Он вздрогнул и улыбнулся ей слабой улыбкой безнадежно влюбленного юноши. Вероника убрала руку. Надо быть поосторожнее со старыми друзьями, щадить их чувства.
— Разрешите присесть? — Возле их столика стоял неопрятного вида человек с бутылкой пива в руках. Его глаза с полуприкрытыми веками внимательно рассматривали Веронику и Максима, будто прилипая к их лицам. Человек сел на стул, не дожидаясь ответа, и как будто уснул, откинув назад голову и почти полностью закрыв глаза.
— Давай пересядем. — Максим поднялся из-за стола и взялся за спинку стула, на котором сидела Вероника. Когда она уже начала подниматься, незнакомец вдруг резко наклонился вперед.
— Это я вам звонил по поводу девчушки. — Он сделал большой глоток из бутылки, а Максим сел на прежнее место.
— Что вам известно? Говорите! — с нетерпением воскликнула Вероника.
— Не спешите, мамочка, — оскалился незнакомец. — Всему свое время.
— Не морочьте нам голову! — Максим ударил ладонью по столу.
— Какой темпераментный папашка, — хохотнул мужчина, причмокнул губами и подмигнул Максиму. — Давно хотел посмотреть на родителей этих деток.
— Каких деток, что вы несете? — Вероника вдруг почувствовала страх и отвращение к этому человеку.
От него будто бы исходил какой-то мерзостный запах. Запах самой отвратительной человеческой низости.
— А таких. Которые черт знает чем занимаются! — Незнакомец впился глазами в глаза Вероники. — Они на кассетках, здесь в переходе, дорогие кассетки, могу показать место, может, и ваша дочка уже есть на них. Посмотрите.
Он говорил это низким, свистящим шепотом, словно испытывал наслаждение.
А Бритвина была загипнотизирована пороком, таившимся в сонных глазах мужчины. Из оцепенения ее вывел резкий голос Максима, который, перегнувшись через стол, схватил незнакомца за руку и вывернул ее.
— Ах ты подонок, поиграть захотел?!
Незнакомец завыл от боли и стукнулся лбом о
столешницу.
— Тихо, ты! — Максим оглянулся. — Сейчас покажешь нам, где продают эту мерзость, понял?
— Понял, понял, папашка, — заскулил незнакомец. — Пусти руку. Больно.
— Потерпишь. — Не выпуская вывернутую ладонь, Максим поднялся из-за стола, оглянулся на Веронику: — Пойдем.
Сопровождаемые любопытными взглядами, они вышли из кафе. Незнакомец по дороге угрюмо молчал и время от времени прикладывался к бутылке, которую держал свободной рукой. Они прошли перроны пригородных электричек и спустились под землю. Их провожатый уже допил пиво, но бутылку из рук не выпускал, он вроде бы смирился со своим положением и даже начал говорить: