По зову долга

Шарапов Кирилл Юрьевич

Глава пятнадцатая

Ночь опустилась на многострадальный Роякс. С приходом темноты «вешатели» угомонились. Туер, забрав своих охотников, отвалил, крепко поругавшись с местным командиром. Форпост бандитов затих, только по периметру бодрствовала пара часовых при поддержке боевых дронов. По старой карте в интерфейсе Рэм определил, что находится на восточном краю корпоративного надземного комплекса. До войны здесь располагался музей корпорации, залы для встречи с посетителями, можно сказать рекламный общественный центр. Это было одно из немногих зданий, к которым

имели доступ посторонние. Возможно по этой причине боевикам «вешателей» удалось тут закрепиться, поскольку система безопасности в нем не такая мощная, чем там, куда вообще посторонним вход запрещен. Уцелело от здания, раньше возвышающегося сияющим семисотметровым яйцом, всего чуть больше четырех уровней, это учитывая холл первого этажа, в котором высота потолков двадцать шесть метров. Но лифт «вешателей» приходил на второй уровень, поскольку выгружаться на первом не безопасно, там совершенно отсутствовали стены, раньше были огромные окна из стеклопласта и колонны опор здания, теперь там только мусор и осколки. Если бы выгружаться пришлось там, то все бы закончилось для Рэма печально.

Выбравшись из убежища, он огляделся, ему нужно было место, где сутки его никто не побеспокоит. Обойдя второй уровень и не найдя ничего подходящего, Рэм поднялся на третий, тот сохранился получше, меньше разрушений. Видимо, поэтому здесь и расположились основные силы «вешателей», десять человек храпели по нескольким комнатам под охраной потрепанных в боях роботов третьего поколения. При желании Рэм мог бы устроить тотальный геноцид, во всяком случае, без каких-либо проблем отправить на тот свет половину форпоста. Только с главарем возникла бы проблема, перед его дверью застыл робот четвертого поколения, хорошая машина, можно сказать, новейшая на момент начала боевых действий на Рояксе. Быстрая, с отличной броней, которую можно взять только ракетой, с вооружением целого стрелкового отделения, очень мощными сканерами, которыми он обнаружит «призрак» всего за пару секунд.

Стараясь не попасть в поле зрения робота, Булавин тихонько поднялся на четвертый и последний уровень. Вот здесь ему повезло, на востоке была расположена позиция наблюдателя, хорошо укрепленная. Там же находилась автоматическая станция слежения, мощная штука, которая засекала любой объект с километра. От нее надо будет избавиться перед тем, как продвигаться дальше. Но сейчас он тут не за этим. Осмотрев весь уровень, Штопор обнаружил два места, где можно отдохнуть. Одно он отверг, поскольку оно располагалось всего в десяти метрах от наблюдателя. А вот второе его устраивало по всем параметрам. С южной стороны отрезанная завалом комната, рухнувшие плиты образовали метровый козырек, под которым можно проползти внутрь. Сомнительно, что «вешателям» там могло что-то понадобиться.

Ползти недалеко — всего три метра, но проблема была в обломках, усеивающих пол и в том, что у Рэма функционировала всего одна рука. Медленно, стараясь не шуметь, он дополз до комнаты и осмотрелся. Это был какой-то из офисов, потолок обвалился, прикрыв от взгляда снаружи, а закуток из обломков мебели надежно прикрывал от любопытного, решившего сунуться в его убежище.

Рэм деактивировал броню, и тут же плечо отдало адской болью. Сцепив зубы, он запустил медицинского дрона, маленький шарик взлетел и принялся сканировать повреждения, затем, вколов обезболивающее, он залил рану восстанавливающим гелем, надежно запечатав ее с двух концов.

«Ограниченное восстановление поврежденного участка через сорок два часа, приведет к тому, что левая конечность будет функционировать не в полном объеме», — гласило системное сообщение, ориентируясь на полученные с дрона данные.

Рэм достал из мешка спальник и забрался в него, впереди много часов праздного безделья. Больше всего Рэм напрягали запасы еды и воды. Учитывая то, что он взял с собой, и то, что прихватизировал у Таира, было крайне мало. Если растягивать, еды хватит дня на четыре, а вот с водой совсем туго, одна фляга уже пуста, вторая заполнена едва на половину. Есть резерв опять же из запасов предателя — полтора

лита, но это, считай, все, три дня. Нет, конечно, если прижмет, будет ссать в пустую, потом запустит фильтр, вода, она и есть вода. На полигоне, где они проходили курсы выживания, и не такое пить и есть приходилось, причем не виртуально, а в реальных условиях — две недели в дикой природе восточной Сибири, лес и ограниченный набор снаряжения.

Но не пришлось, к концу вторых суток зарядил грандиозный ливень, и вода просачивалась сквозь завалы. Чистыми эти мутные ручейки, стекающие с потолка, назвать язык не поворачивался, но это не проблема. Кстати, датчик «призрака» фиксировал незначительное заражение радиацией, но фильтры с этим легко справятся, технически это была минимальная доза, неопасная для Булавина. Дрон потом ради профилактики вколет противорадиационный препарат, и все будет хорошо. К концу первых суток левая рука начала повиноваться, ключицу простреливало от резкой боли, когда он ей двигал, но все равно это хороший признак, без руки продолжать поход было бы крайне тяжело.

От нечего делать Рэм изучал свои характеристики и читал бестиарий по местным монстрам. Судя по заполнености шкал, его скоро ждало повышение стрельбы, стрельбы навскидку, скрытности, спокойствия (выдержки). Больше всего Рэма раздражало, что не качается интеллект. Он догадывался, что нужно много читать и изучать разный материал, познавать мир, но беда в том, что пока ему приходилось больше работать руками и ногами. Хотя после прочтения местного бестиария шкала подросла на четверть.

Утром второго дня Рэм облачился обратно в «призрака» и пополз наружу. Ключица почти не болела, но активно действовать рукой не получалось. За два дня обстановка существенно не изменилась. Подслушав пару разговоров между бандитами, Рэм выяснил, что накануне они потеряли в комплексе двоих бойцов.

— Меньше народу — больше кислороду, — подумал про себя Булавин и, прокравшись к восточному фасаду, принялся изучать доступную ему территорию через визор.

Надземный корпоративный комплекс, состоящий из семи зданий, правда, уцелело только шесть, сильно пострадал в результате удара. Самое высоким был музей, в котором Штопор и находился. От стальных устояло по два-три уровня. Но это ведь только надземная часть. Он так и не понял, чем долбанули по территории, поскольку прямо на месте центрального офиса зияла воронка глубиной метров двадцать и шириной около полусотни, земля в ней спеклась от высокой температуры. Остальные здания, как будто ножом срезало. Завалов хватало, но их было гораздо меньше, чем в самом городе. Все стены, обращенные к воронке, опалило огнем, словно тут бушевало пламя. Температура была, видимо, очень высокой, поскольку камень в некоторых местах просто плыл, как свеча. Существовали такие штуки на Земле в древности, видел Рэм в сети ролики, как их изготавливали и пользовались.

Именно в этот момент из здания, в котором он находился, вышла группа «вешателей» в количестве пяти человек в сопровождении двух боевых дронов и трех беспилотных роботов.

Рэм с интересом наблюдал, как они двинулись в сторону центрального комплекса. Территория была не маленькая, примерно с квадратный километр, по периметру разбит парк, который медленно оправлялся от нанесенного ущерба и зарастал высокой травой. Бандиты обошли воронку и скрылись в одном из зданий, которое на плане значился центральной технической лабораторией. Рэм аккуратно приподнялся над обломком стены, за которым укрывался, и посмотрел на бандитского наблюдателя. Тот, доверившись автоматической системе, плевал в потолок, ковыряясь ножом в банке с консервами.

На секунду Булавину захотелось подкрасться и порезать ему глотку. Во-первых, консервы лишними бы не были, жрать хотелось, но приходилось экономить. Во-вторых, характеристика у этого урода была такой, что система за его смерть давала не много не мало, а триста пятьдесят социков награды. Ну, и в-третьих, его в любом случае надо было устранить, прежде чем идти вниз. Но Рэму идти придется ночью, прямое столкновение с бандитами нежелательно. Так что, пусть сученок живет, ночью умрет тот, кто заступит на смену.