По зову сердца
Шрифт:
– Да, изобретение деревянной музыкальной игрушки, останется за ней, но как оказалось, вещь сразу устарела, так бывает. Польза для королевства от её изобретения несущественна, и условия участия в программе для неё поменяются. Если раньше ей давали пять лет для подготовки и предъявления нового изобретения, то сейчас я попрошу господина Джула обозначить минимальный срок. Если через полгода она не принесёт ничего необычного для подтверждения статуса полезного изобретателя для королевства, то за ней останется только патент.
– А патент ничего не значит в этой программе, если не приносит дохода?
– Да. У неё есть шанс
– Значит, если мой металлофон будет пользоваться спросом, если я за пять предоставлю ещё хотя бы одно полезное изобретение, то могу жить одна и спокойно владеть каким-либо делом, не опасаясь, что мои доходы у меня отнимут?
– Почти так, добавлю, что если вы за это время не выйдете замуж, не обзаведётесь опекуном и не родите сына.
– А ребёнок тут причём?
– Сын станет владельцем вашего дела с момента рождения. Даже, скажем, в десять лет он будет иметь право всё продать. Это осуждается, но случается. Вы же понимаете, что всегда найдутся нечистоплотные люди, подговорят ребёнка и совершат сделку.
– Но почему же не принять закон, запрещающий это делать?
– О, не всё так просто, согласитесь, что одиноких женщин, имеющих право на своё дело ничтожно мало в королевстве, чтобы из-за них собираться и решать эту проблему. И потом, сын родившись, становится владельцем всего того, что заработала мать и часто бывало, что это для него спасение. Женщины слабы здоровьем, болеют, умирают и не каждый ребёнок сможет отстаивать свои права на наследство без старших родственников, а тут он всё получает по праву рождения.
– Как у вас всё круть-верть!
– А у вас не так?
Нина задумалась.
– Пожалуй так же. Закон, а к нему поправки, добавки, особые случаи и вот уже за краденую бутылку вина один сидит в тюрьме, а другой стащив миллионы, уже видите ли отсидел дома, пока следствие шло и претензий нет.
– Давненько мы с вами не общались, - посетовал лорд, - дела закружили.
– Да, - улыбнулась Нина.
– Ну что ж, не будем терять время, едемте в деревню.
Собрались быстро. Лорд щеголял на красавце коне, поражающего картинной статью, а Нина ехала на спокойной лошадке, несомненно красавице, но большой любительнице пощипать травку, не торопясь пройтись и лишь изредка побегать ради своего здоровья. Девушку это устраивало, она так же, как и её транспорт, так и не стала любительницей гнать во весь опор.
Имрич знал, что Нина берёт лошадь только по необходимости и задал темп комфортный для девушки. Сначала они ехали молча, а после разговорились.
– Нина, мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что у нас плохо живут люди в королевстве. Конечно, есть недостатки, но поверьте, есть счастливые браки и их немало.
– Да, наверное, - вяло согласилась землянка.
– Я, например, был очень счастлив со своей женой, как и она.
Нина с любопытством посмотрела на лорда. Он ей тепло улыбнулся в ответ, а может своим воспоминаниям.
– Я был женат три раза.
– Ого!
– девушка скептически посмотрела на лорда. Что-то у него
– Первый раз меня женил отец. Я уже не помню даже её имени. Тихая скромная девушка с хорошим приданым. Я ей казался монстром, потому что её вынудили вступить в брак родители. Она делала мне всё назло, причём умудряясь не закатывать громких скандалов. Я был молод, открыт для любви, но натыкался каждый раз на взгляд из-подлобья, на попрание моего авторитета. Очень быстро я потерял к ней интерес, а она совсем озлобилась. Не буду утомлять вас Нина подробностями, но погибла она по своей глупости и кроме раздражения она у меня до сих пор никаких эмоций не вызывает.
Землянка вздохнула, всё-таки Имрич продукт своего времени и мира.
– А сколько вам было тогда?
– Восемнадцать.
– О-о, - ситуация всё-таки вызвала сочувствие. Два молоденьких птенчика не сумевших найти подход друг к другу.
– Во вторую жену я влюбился без памяти вскоре после гибели первой. Страстная была девушка, крови она у меня попила много. Мы с ней прожили десять лет, пять раз она уходила от меня и возвращалась. Не знаю, как я её сам не прибил, но Марго была такая живая, яркая, всё делала от души. Любила, как никто другой, ненавидела, также. В шестой раз убегала ночью, запуталась в платье и свернула себе шею на лестнице.
– Она убегала, вы её прощали?
– Думаете она к любовнику убегала?
– усмехнулся лорд, - нет, она могла меня бросить, потому что я не оценил её платье, а значит бесчувственный чурбан, могла бросить, потому что меня долго не было в доме. Но это всё по-молодости, а потом она очень переживала, что не может родить мне наследника. Бросала меня ради моего благополучия.
Имрич замолчал, переживая заново давно минувшие дни. Потом вздохнул.
– Вам интересно?
– Очень, - поспешила ответить Нина, хоть и недоумевала, в каком месте прозвучали слова о радостях семейной жизни.
– В третий раз я решился связать себя с женщиной будучи в зрелом возрасте, - и сам усмехнулся.
Нина вопросительно посмотрела на него.
– Нина, как вы думаете, сколько мне лет?
– неожиданно спросил Имрич.
– Я догадалась, что вам больше ста, впрочем, вы и сами об этом упоминали.
– Да, упоминал. Я не распространяюсь о том, сколько мне на самом деле, но это не тайна и думаю вы должны кое-что знать. Мне почти пятьсот лет.
Землянка недоверчиво посмотрела на него. Она точно знала, что здесь люди живут столько же сколько на Земле, причём до освоения электричества. Были столетние индивиды, чуть чаще восьмидесятилетние старцы, а в основном мужчины до шестидесяти дотягивали, а женщины дольше пятидесяти не жили в большинстве своём. И вдруг такое признание.
– Мне было около сорока лет, когда я познакомился с внебрачной дочерью короля. Умная, целеустремлённая, не очень привлекательная внешне на первый взгляд. Вся пошла в батюшку красотой, - усмехнулся Имрич.
– Я познакомился с ней случайно, разговорился, подружился и очень скоро понял, что для меня прекраснее женщины нет. Король был недоволен, но дал согласие на брак. Она была младше меня на двадцать лет. Её за глаза называли перестарком, но я ни дня не пожалел, что добился её любви. Она родила мне прекрасных детей, стала замечательной хозяйкой, а через десять лет, её отец решил, что я достоин занять одну очень особенную должность.