Победа любой ценой. Психологическое оружие в теннисе: уроки мастера
Шрифт:
Но вся эта ерунда не имела для меня никакого особого значения. Если что и привлекло мое внимание, то это нечто действительно ненормальное, по крайней мере, с моей точки зрения, а именно то, что он не использовал свой талант по назначению. Любой мог видеть, что Андре обладал невероятными способностями, но я увидел в нем человека, который этими способностями не пользовался.
Ему каким-то образом сходило это с рук, потому что он был настолько талантлив, что у него получалось выигрывать матчи вопреки самому себе. Но он и проигрывал много матчей, которые должен был бы выиграть.
Из-за того, что Андре вовсе не думал, находясь на корте, он был не в состоянии играть последовательно в течение
Однажды ему удалось дойти до третьего места в мировом рейтинге, но когда я смотрел, как он играет, меня порой почти что пронзала боль от того, насколько безалаберно он относился к своему огромному таланту. Я видел, как он выполняет превосходные удары и вслед за этим посылает укороченный мяч из-за задней линии, как будто развлекает народ в цирке, изображая из себя шута.
В течение ряда лет я следил за его игрой точно так же, как следил за игрой всех остальных теннисистов профессионального тура. Я знал, что он делает, и прекрасно понимал, что ему следует делать, если он хочет побеждать чаще. Но я никогда в жизни даже и не помышлял о том, чтобы тренировать его или кого-нибудь другого.
Как-то раз во время крупного турнира на приз компании «Липтон» в Майами мы с Андре ужинали вместе в итальянском ресторанчике на Острове Рыбаков. После победы в Уимблдоне Андре опустился до тридцать второго места в мировом рейтинге по целому ряду причин, включая травму запястья, которая потребовала хирургического вмешательства и временного перерыва в участии в соревнованиях. Но травма была отнюдь не главной причиной.
В тот вечер, примерно в промежутке между спагетти и десертом, Андре спросил меня, не могу ли я дать ему какие-нибудь советы, которые помогли бы улучшить его игру. Я грешным делом подумал, что он сказал это не слишком уж серьезно, и начал рассказывать ему о том, что он не полностью реализует свой потенциал; что ему неплохо было бы разработать более четкую стратегию, которой он мог бы придерживаться во время матча; что он играет слишком далеко, за пределами задней линии, хотя раньше часто играл с отскока, находясь внутри корта; что он самый выдающийся теннисист в истории этой игры по своим способностям бить по мячу на подъеме, так что в его случае было просто абсурдным стоять за задней линией и дожидаться, пока мяч начнет опускаться.
Я также сказал ему, что он, на мой взгляд, слишком непоследовательно, слишком по-разному играет в различных матчах: иногда он готов рваться вперед, но в другие дни складывается такое впечатление, что он и вовсе не думает ни о матче, ни о своем сопернике. Я сказал ему, что он обычно играет чересчур небрежно со своим противником до тех пор, пока не окажется в критическом положении, после чего начинает предпринимать отчаянные попытки отыграться за счет результативных ударов с задней линии.
Но, по большому счету, я не думаю, что поведал Андре нечто такое, чего он до сей поры не знал или не чувствовал сам. Он парень неглупый, и мои слова совпали с его собственными мыслями. Вот именно так, как бы между прочим, все и произошло. Он сказал: «Давай вместе тренироваться, когда будет возможность. Никаких обязательств, просто будем заниматься на турнирах, где мы оба участвуем, и созваниваться». По-моему, слово «тренер» вообще ни разу не прозвучало, да и контракта у нас не было как такового.
Поначалу я продолжал играть согласно своей собственной турнирной сетке, и все развивалось именно так, как мы тогда решили за ужином: мы вместе занимались во время турниров и звонили друг другу. Я предупредил Андре, что из-за вынужденного перерыва в его спортивной карьере ему не следовало ожидать каких-то ощутимых результатов в турнирах приблизительно в течение пяти месяцев. Как выяснилось, мой прогноз оказался весьма точным. Вначале ничего не происходило, и показатели Андре в чемпионатах Италии и Франции, равно как и в Уимблдоне, в общем и целом оставляли желать лучшего.
Затем, почти ровно через пять месяцев после нашего разговора за тарелкой пасты на Острове Рыбаков, он отправился в Торонто и выиграл Открытый чемпионат Канады 1994 года. Следующим был Открытый чемпионат США, где Андре начал борьбу, будучи несеянным из-за слишком низкого рейтинга (он занимал тогда девятнадцатое место в мире).
Я был почти уверен, что Андре сможет выиграть этот чемпионат в Нью-Йорке, потому что у него действительно пошла игра на турнире в Канаде. Он начал хорошо соображать на корте, и я сказал ему, что он сможет пройти весь нью-йоркский марафон от начала до конца. Он, должно быть, решил, что я шучу, и ответил с иронией: «Если я выиграю, ты сбреешь волосы на своей груди, как я сделал в прошлом году в Уимблдоне. По рукам?». У меня появилось нехорошее предчувствие, что примерно через пару недель мне придется брить волосы у себя на груди.
Тем не менее, Андре предстояла нелегкая борьба по мере того, как разворачивались события в турнире. Ему пришлось играть с Уэйном Ферейрой, Майклом Чангом, Томасом Мустером, Тоддом Мартином и в финале с Майклом Штихом. Андре победил их всех.
Никто и никогда за всю историю проведения Открытого чемпионата США не завоевывал чемпионский титул так, как это сделал он: в тяжелейшей борьбе, обыграв пять посеянных теннисистов. Было просто бесподобно наблюдать за тем, как в течение турнира он набирал обороты, становился все увереннее, повышал качество игры и концентрацию. Он, казалось, вот-вот закипит от напряжения всех своих сил.
После этого он прозвал меня «верующим». Но гораздо важнее было то, что я заметил в самом Андре веру в свою способность победить.
Спустя два дня после того, как он впервые выиграл Открытый чемпионат США, я сдержал свое обещание: моя жена Ким взяла в руки бритву и публично, в эфире общенационального телеканала, сбрила все волосы на моей груди. Как говорится, долг платежом красен.
Я хотел, чтобы мы оба перестали мыслить категориями победы в каком-то конкретном турнире или завоевания какого-то конкретного титула. Я никогда не считал, что целью Андре должна стать победа в еще одном турнире «Большого шлема», я считал, что его цель – завоевывать титулы «Большого шлема». Поэтому единственное, что я сказал ему, когда он поднялся на трибуну для друзей игроков после того, как победил Майкла Штиха в финале Открытого чемпионата США, были слова: «Теперь на очереди Австралия». На следующий день на приеме, который устроила для всех участников и гостей турнира компания Nike в ресторане «Иль Вагабондо» на Манхэттене, я вновь повторил Андре это напутствие. Шесть месяцев спустя он победил Пита и выиграл Открытый чемпионат Австралии 1995 года.
10 апреля 1995 года Андре занял первую позицию в мировом рейтинге и удерживал ее в течение тридцати недель. Затем Пит отобрал у него пальму первенства, потом она на несколько дней досталась Томасу Мустеру, пока Пит не заполучил ее назад тем самым воскресным вечером в турнире на призы компании Sybase Open. Я думаю, что Пит и Андре еще долго будут сражаться за первое место.
Глава 19. Андре Агасси о «Победе любой ценой»
Для меня «Победа любой ценой» означает умение найти способ победить даже тогда, когда находишься не в лучшей форме, когда все происходит не по-твоему и когда нужно делать что-то большее, чем просто сильно бить по мячу. Это – одна из самых главных вещей, которым я научился у Брэда: как победить любой ценой, когда это необходимо.