Победа разума
Шрифт:
А пока все катилось по инерции. Концерн рос и набирал силу, вызывая восхищение среди коллег Семена. Президент лично регулярно поздравлял Семена с очередными достижениями. Поскольку цивилизации, охваченные концерном, постепенно обнаруживали общие черты, то появилась теория глобальной конвергенции, гласящая, что в процессе развития человеческие культуры создают одинаковые ценности даже, если они развивались совершенно независимыми путями.
Центр обучения превратился в ведущий Университет Вселенной. Добровольная генная терапия студентов обеспечивала им высокий интеллектуальный уровень. Семен организовал курсы обучения по широкому спектру специальностей – от искусства до точных наук, – и сам читал несколько курсов лекций. Он учредил социальные фонды для обеспечения стипендиями талантливых студентов. Выпускников Центра нарасхват приглашали работать во все уголки Вселенной.
Мать Шарлоты, баронесса Мари Лоран, когда ее нашел маркиз Де Шарли, была законченной алкоголичкой и зарабатывала на жизнь самой древней профессией. Теперь она жила на вилле, которую для нее купила Шарлота на NT-3461, вела размеренный образ жизни и с радостью принимала родственников и друзей. Шарлота, Роберто и Семен любили приезжать к ней отдохнуть, поболтать и поиграть в теннис.
– Мари, почему бы тебе ни пройти курс генного катализа? – спросил однажды Семен.
– И стать, как говорит Роберто, super. Зачем? Карьера и богатство меня не прельщают. Мужчины меня не интересуют, я сыта ими по горло. Я жажду только покоя и не воспользовалась вашим генным катализом даже для того, чтобы избавиться от некоторых вредных привычек. А теперь ты ответь мне – почему ты не женишься?
– Меня не привлекают женщины.
– Врешь! Всех привлекают особы противоположного пола.
– Не всех. Тебя, например, – нет.
– Не надо кивать на такую заезженную клячу как я.
– Я ищу свой идеал.
– Идеал, говоришь. Посмотри на Шарлоту. Там, как вы выражаетесь, на TS-1762, она была подростком, и ты опекал ее как старший брат, а теперь она уже взрослая женщина. И чудо, как хороша. По сравнению с ней Эллис, в которую ты был без памяти влюблен … Ладно, молчу. Почему бы тебе ни влюбиться в Шарлоту?
– Я люблю ее … как сестру.
– Лицемер! Ты не сможешь в нее влюбиться. И хочешь знать почему? Мы видим человека в единстве его достоинств и недостатков, именно в волшебном их синтезе рождается полноценная личность, которая зажигает в нас божественный пламень любви. Шарлота идеал женского обаяния – она сама захотела стать такой и тем самым лишила себя недостатков. В идеал не влюбляются. В лучшем случае его ставят на пьедестал и любуются им как произведением искусства.
– Мари, ты под любым предлогом не устаешь постоянно возвращаться к этой теме.
– И не устану. Тебе надо влюбиться и не в такую взбалмошную красавицу, какой была Эллис, а в … ладно, ладно, больше не буду.
– Семен, хватит болтать с мамой. Лучше поиграй со мной в теннис, а то мне надоело играть с роботом.
– Иди, поиграй с сестренкой. Это меня немного развлечет.
Он любил гулять по окрестностям, любовался садами, посаженными им здесь. Во время одной из таких прогулок он увидел белокурую девушку, необычайно красивую. Она прошла мимо, не заметив него. От нее будто исходил ласковый теплый свет, неудержимо притягивающий Семена. Почему он не встречал ее прежде? Образ ее неотступно преследовал его пока он шел домой, ему казалось, что она все время идет рядом. Он вел с ней мысленную беседу, делился своими проблемами.
Домой он пришел в странном возбужденном состоянии. Что это со мной? Как только он закрывал глаза, он видел ее. Она стояла молча, мило улыбаясь, или что-то говорила, беззвучно шевеля красивыми губами. Похоже, он сходил с ума.
Наконец Семен вспомнил, кто она. Ее звали Габриэла, Габи. Она была дочерью местного фермера. Он помнил ее еще школьницей. Сейчас она училась в консерватории. Он лично оплачивал ей учебу как талантливому ребенку. Однажды он с большим трудом уговорил ее отца принять от него в подарок концертный рояль для его дочери, а теперь она выросла и стала взрослой.
Он начал ходить на концерты, слушал ее выступления. Один раз он даже прошел за кулисы в надежде встретить ее, но его перехватил директор театра, стал пространно и нудно рассказывать о своих финансовых трудностях и не выпускал его из своих хищных объятий, пока Семен не пообещал пожертвовать театру двести тысяч долларов.
Он много раз поджидал ее на том месте, где увидел в первый раз. Она проходила там, когда возвращалась с занятий. Иногда ее сопровождал молодой человек, но чаще она шла одна. Проклятые ноги стояли как вкопанные, а язык словно приставал к нёбу, и он мог выдавить из себя только краткое приветствие, когда она здоровалась с ним.
Внутреннее смятение, охватившее Семена, усугублялось еще и тем, что его способности не восстанавливались. Он как колдун, потерявший свою магическую силу, жил слабой надеждой, что злые чары падут, и он вновь обретет свое былое могущество.
Однажды Мари пригласила его к себе на ужин. Они ужинали вдвоем. После ничего не значащей светской болтовни Мари сказала:
– Клянусь всеми богами, ты втюрился.
– Почему ты так решила?
– Да это за версту видно. И я уверена, что ты стесняешься подойти к ней и следишь за ней как школьник. Чего молчишь? А женщинам это не нравится. Они любят, чтобы их брали в крепкие мужские руки, поверь мне. И не поджидай ее, когда она возвращается домой, это глупо.
– А что же мне делать?
Мари закурила сигарету, вставив ее в длинный мундштук.
– Бедный мальчик не знает, что ему делать. А мне казалось, что ты умеешь пользоваться вашим устройством, которое вы называете телефоном.
– Я не знаю ее номера.
– Сэмюэль Яронский, прошедший огонь, воду и медные трубы, не знает, как узнать телефон любимой девушки? Все вы мужики в практических делах совершенно бестолковые существа. Держи, – она протянула ему клочок бумаги.
– Что это?
– Это номер ее телефона.
– Откуда ты знаешь, кто она?
Мари улыбнулась и потрепала его по загривку.
– Дурачок ты, дурачок. Скоро это будет знать, как вы говорите, вся Вселенная. Позвони ей завтра, не тяни.
На следующий день, сидя в своем офисе, Семен вспомнил вчерашний разговор с Мари и достал записку с номером телефона. Рабочий день подходил к концу. Звонить или, может, не удобно? То, что их разделяло космическое расстояние, прибавляло ему смелости. Он набрал номер.