Победить, чтобы потерять
Шрифт:
Скоро рассвет, и ночь, пролетевшая в любви, кажется, совсем не утомила. Стоит только представить, что этого завтра не будет, как руки и губы ищут любимую. Светка устала, она не отвечает на поцелуи, а руки упираются в грудь парня, в легком сопротивлении. Она почти спит, и, кажется, никакая сила не заставит ее открыть глаза.
Но вот мужская рука коснулась низа живота и ласкает так нежно, что через минуту она сама ловит его губы, кусает их, в любовной истоме раздвигает ноги. Быстро сломлено такое возбуждающее сопротивление. Они снова одно целое, спешат насладиться друг другом, все никак не могут войти в спокойный и равномерный
Светка – лидер, любовную партию ведет она, подчиняя его страсть под свой кажущийся спокойный и размеренный темп. И Васек, вновь подчинившись своей маленькой командирше, в награду получает свой любовный пик, когда подружка тоже взрывается стонами и резкими движениями гибкого тела, которое через мгновение обмякло. Она лежит, улыбаясь, ее руки соскользнули с тела парня, оставив на нем следы ногтей. А Васек, упершись локтями, все еще нависает над ней, грудью чуть касаясь ее тела, стараясь продлить как можно дольше эти последние мгновения любви и наслаждения, которых завтра, и послезавтра, а может, еще долго-долго не будет.
Капитан-лейтенант Игорь Воронин встретил своего нового заместителя очень даже доброжелательно. И не потому, что наслышан о его подвигах, или от наличия у подчиненного мощного протеже, ему просто надоело служить. И прибывший зам, кем бы он ни был, должен существенно облегчить его жизнь. В армии все рушится, все разваливается, и смотреть на это нет сил. Друзья почти все уволены, на службе остаются не самые лучшие. И сам он ждет этого момента со дня на день, когда его попросят из армии, предложив идти на все четыре стороны.
То, что это произойдет, и очень скоро, он не сомневается, так как занимает козырное место. Рядом море и город, роскошная, просто шикарная природа, и поживиться есть чем, на матросское довольствие многие зуб точат. Каплей уже смирился с этой перспективой: уволят, так уволят, а пока служит, сильно не напрягаясь, в свое, так сказать, удовольствие.
Вот потому и рад прибывшему старшине, есть теперь на кого свалить текучку ежедневных дел, увеличив личный отрезок свободного времени. Короткое напутствие заму: принимай дела, знакомься с личным составом, что непонятно – обращайся. А коли ты еще и срочной службы, готовься рулить ротой и днем, и ночью почти единолично.
И понеслась Васькина служба не то, чтобы тяжело, а больно суетливо. Правда, ничего в ней сложного не было. Весь день на ногах, никогда бы не подумал, что может быть столько дел и обязанностей в роте, насчитывающей всего пятьдесят семь человек.
За неделю освоил все служебные тонкости. А через две свободно вздохнул командир и стал убывать в город ежедневно с ночевкой, уверенный, что в подразделении все будет на высшем уровне. Оно так и было, даже больше, дисциплина резко качнулась в лучшую сторону, желающих поспорить со старшиной не находилось.
А старослужащие из рядом расположенных учебок, перестали даже смотреть в сторону радиотехников. Там теперь поживиться нечем, у этих худосочных интеллигентов-радистов крутой командир, готовый в любой момент почесать кулаки.
По правде говоря, старшина кулаки еще ни об кого не чесал, но такое мнение почему-то утвердилось с ходу. И в самой роте жизнь замирала после команды «отбой», ведь старшина спал тут же, в казарме.
Перестали заглядывать в гости и варяги, матросы из совсем дальней части, называющие себя то боевыми пловцами, то диверсантами из спецподразделения. Раньше, говорят, от них никому житья не было. Все, как один, при усиках, что придавало им особенно наглый и бесстрашный вид, позволяющий безнаказанно все вокруг облагать данью. Они терроризировали всех, куда только могли добраться, чувствуя себя безнаказанно. Видно, все это поощрялось и прикрывалось их же начальством.
И тут они впервые наткнулись на непреодолимую преграду в лице новоиспеченного старшины роты радиотехников. Строев встал перед пятеркой боевых пловцов и, кривя в усмешке рот, с приблатненной хрипотцой спросил;
– Чего изволите, господа? Могу предложить полосу препятствий, рукопашку один к пяти, или просто драку.
Тем предложение сильно не понравилось. А вид этого «бурого» старшины говорил, что все это сказано не на ветер, не просто так, и за слова он свои отвечает. А обычно тихие и пришибленные радисты кучковались за спиной своего командира, нагло лыбясь. А тот через минуту добавил уже с угрозой:
– Если ничего не желаете из предложенного, то валите к себе, и побыстрее, и постарайтесь нас больше не тревожить.
В ответ презрительные смешки, мат и никаких действий. А когда Васек сделал шаг в их сторону, не мешкая, отступили, обещая, конечно, со временем разобраться и конкретно. Прошло две недели, но никаких разборок не наступало. То ли позабыли разведчики свои обещания, то ли желание все не наступало.
Служба катилась в спокойном русле. Правда, у курсантов возросли физические нагрузки. Утро начиналось с часовой зарядки, а день заканчивался полосой препятствий в полной выкладке. Да еще два раза в неделю десятикилометровый кросс, и тоже в полной выкладке. К холодам почти все справлялись с такими нагрузками, у матросов обозначился слегка молодцеватый вид.
Строев разменял второй год, впереди еще столько же. А вот тоска по свободе неимоверная. И что самое неприятное, кажется, ломаются отношения со Светкой, а он даже не знает, почему. Она сюда носа не кажет. После той больничной любви они еще ни разу не были близки, есть от чего дергаться. То она в Америку ездила, то ей некогда, то с бизнесом не все в порядке. А его каплей хоть по службе и не трогает, но в город не пускает, говорит, время еще не пришло.
На телефонные звонки у неё нет времени, кругом одни проблемы, их бизнес буксует. Да еще как-то брякнула такое, чем просто резанула по душе. Ты, мол, там прохлаждаешься, а мы тут за тебя горбатим. Вот когда у тебя случатся очередные неприятности, тогда мы все и примчимся тебя спасать.
Зачем она так, непонятно. Зачем бьет по больному? Знает ведь, что он сам себя клянет за это, а вот сыпет соль на рану. Да еще с этой дурацкой свадьбой, как будто не успеем, можно подумать, штамп в паспорте что-то меняет. Короче, все не так, как надо. Словно и не было тех незабываемых бессонных ночей, не было любви почти до потери сознания.
Командир прописался в городе, а ему все одно и то же: пока рано, послужи еще. Конечно рано, если сам по двое суток может не показываться.
Он вспоминает ту последнюю встречу, когда Светка приезжала перед самой командировкой в Америку, так сказать, попрощаться. Долго не задержалась, наотрез отказавшись прогуляться с ним по аллее, не захотела близости, даже не объясняя, почему. А возможность была стопроцентная, никто не мешал.