Победить дракона на выборах
Шрифт:
От имени всех горожан благодарных
Прими коллективный нижайший поклон.
После окончания, Гимнописец сначала поклонился Дракону, а затем горожанам. Зрители ответили ему дружными, но менее интенсивными, чем после спектакля, аплодисментами.
– Одно слово: талант!
– сдержанно прокомментировал Трактирщик выступление Гимнописца.
Персифаль уже успел заметить, что горожане недолюбливают Глашатая. То ли из-за его надменности и тщеславия, а может быть из зависти к его таланту и богатству. Хотя Персифаль не очень хорошо разбирался в поэзии, но ему показалось, что сочинения Гимнописца не так уж и хороши, как принято
Оркестр заиграл военный марш, и мимо трибун зашагали стройные ряды стражников, салютуя Дракону и его свите. За ними прогарцевали на конях рыцари в сверкающих доспехах.
– Я думал, у вас к рыцарям относятся плохо, - спросил Персифаль, обращаясь к Трактирщику.
– Только к заморским. А это - свои. Наши защитники!
Следом за рыцарями стражники выкатили на площадь огромное деревянное чучело дракона. Время от времени чучело издавало страшный рев, шевелило когтистыми лапами, махало перепончатыми крыльями, а из пастей появлялось пламя.
– Ежегодное выкатывание чучела на площадь - это наш древний обычай, - пояснил Трактирщик. Раньше мы им пугали гостей праздника.
– Каких гостей?
– не понял Персифаль.
– Таких, как я?
– Да нет. Раньше на праздник мы приглашали правителей других городов. И враждебных нам и дружественных. Смысл этого чучела был в том, чтобы напомнить им и себе о нашей мощи. Сначала к нам перестали приезжать враждебные правители, а потом и дружественные тоже. Хотя мы их зовем каждый год снова и снова.
– А почему они перестали приезжать?
– Не знаю, - пожал плечами Трактирщик.
– Наверное, им не нравится, когда их пугают огнедышащим чучелом. Возможно, они считают это проявлением враждебности с нашей стороны. Но мы мирные люди и зла другим не хотим.
– Так тогда зачем же вы его по-прежнему выкатываете? Разве это логично? Вам следовало бы на празднике показывать им свое миролюбие, - предположил Персифаль.
– Традиция, - развел руками Трактирщик.
– Иногда мне кажется, что во всем, что происходит в нашем Городе, с каждым годом все больше смысла и все меньше логики.
Услышав последние слова мужа, Ангела неодобрительно посмотрела на него, покачала укоризненно головой и сделала жест, словно собираясь зашить себе рот воображаемой иглой с невидимой ниткой.
– Сейчас на площадь будут выходить наши городские ремесленники и демонстрировать свое мастерство, - сказала она, пытаясь перевести разговор на другую тему.
И действительно, на сцену вышли горожане, держа в руках свернутое в огромный рулон полотно. Когда они его развернули, то всем стало видно, что на гигантском трехцветном полотнище в нижнем углу вышит двуглавый дракон. Полотнище встрепенулось под порывами ветра, и вышитый дракон заскользил по ткани, махая крыльями.
– Это наши ткачи, - заворожено прошептала жена Трактирщика, сложив ладошки, словно во время молитвы.
– До сих пор не могу понять, как они это делают. Просто волшебство какое-то!
Следом за ткачами на площадь вышли сыровары. Они вынесли огромную статую дракона, сделанную из сыра. Тут же разрезали ее на части и раздали зрителям на первых рядах. А две сырные головы передали в Драконью ложу. Персифалю расчленение и поедание тела Дракона показалось каким-то зловещим знаком. Но остальных зрителей это, похоже, ничуть не смутило. Люди весело кусали сырные лапы и крылья. Да и Драконьи головы в ложе совсем не обиделись, когда им на блюде поднесли две отрезанные сырные головы.
–
– с гордостью спросила Ангела Персифаля.
– Никогда об этом раньше не слышал, - честно ответил Персифаль.
– Я обязательно угощу вас им сегодня за ужином.
– С удовольствием попробую.
На площадь одни за другими выходили кузнецы, пекари, цирюльники, плотники, кожевники, сапожники, винокуры, гончары, золотари, стеклодувы и другие мастеровые Города. Все они демонстрировали диковинные творения своих рук. Чаше всего это было что-то гигантское и связанное с драконьей тематикой. Некоторые из ремесленников для демонстрации спускались прямо с трибун, и затем возвращались обратно на свои места. Такое движение придавало празднику непринужденности, словно добрые соседи делятся друг с другом всем самым ценным, что у них есть.
Когда через пару часов зрители уже устали восторгаться увиденными и пресытились образцами, которые им то и дело раздавали на пробу, на площадь вышла группа горожан, рвущая одежду и топчущая продукты. Трибуны их встретили одобрительным гулом.
– Кто это? И что они делают?!
– изумился Персифаль.
– Это наши самые преданные патриоты, - пояснил Трактирщик.
– Они уничтожают еду и товары, привезенные из других городов. Так они демонстрируют свое отвращение ко всему чужому.
– Я всегда думал, что патриотизм - это любовь к своей родине, а не ненависть к чужбине, - задумчиво произнес Персифаль.
– По-настоящему полюбить наш Город можно лишь возненавидев все, что за его пределами, - заметил Трактирщик.
– К тому же ненависть показывать всегда проще, чем любовь. Наши патриоты большую часть жизни проводят вне Города, подвергая себя огромной опасности. Там они пробуют заморскую еду, носят иностранную одежду, иногда даже покупают дома в других городах. А когда возвращаются, то рассказывают, что именно у других хуже, чем у нас. Их повествования избавляют нас от риска путешествий в те места, где нас так ненавидят и презирают.
Персифаль хотел заметить, что в большинстве городов, где он бывал, не только не ненавидят и не презирают жителей Свободного Города, но даже и не догадываются об их существовании. Но не успел.
– Сейчас будет самое интересное!
– воскликнул Трактирщик, ткнув Персифаля кулаком в бок.
– Полет Дракона!
Персифаль взглянул на драконью ложу и увидел, что трон пуст. И в этот самый момент, над запрокинутыми вверх головами зрителей, в небе повисло огромное тело Дракона. Не чучело, не шар и не воздушный змей. Это был самый настоящий живой Дракон. В полной тишине он медленно парил над трибунами, неспешно покачивая крыльями, словно давая возможность всем как можно лучше себя рассмотреть. Затем, интенсивно взмахнув крыльями, он совершил несколько головокружительных фигур в воздухе, кувыркаясь и извиваясь. Он, то собирался в комок, то растопыривал лапы и крылья и распушал чешую. То поднимался за облака, то камнем падал почти до самой земли. Спустя несколько минут, нарезвившись вдоволь, Дракон замер в воздухе, в точности копируя собой герб Города. И вот, зависнув так прямо над центром площади, он оглушительно взревел, и из пастей выплеснулись языки пламени. Из одной черничного, а из другой малинового цветов. Не смотря на ощутимый жар драконьего пламени, по спине Персифаля пробежала холодная волна мурашек, и волосы на всем теле встали дыбом. В этот момент ему показалось, что обе головы смотрят прямо на него. Это зрелище было ужаснее и великолепнее всего остального, что происходило на площади в этот день.