Победить дракона на выборах
Шрифт:
И отступал, точно загнанный зверь.
Зализывал раны и озирался,
Решая как быть и что делать теперь.
Освободитель измотан был так же.
Но Персифаль не хотел отступать.
И боли от ран не почувствовав даже,
Он бросился в бой на Дракона опять.
Воткнул он клинок свой в горло Дракона,
И тут же потоком хлынула кровь.
В мокрой от пота и крови одежде,
Персифаль на Дракона кинулся вновь.
Твердой рукою, умелым движеньем
В око Дракона кинжал свой вонзил.
Почувствовав смерти своей
От боли и страха Дракон заскулил.
Поняв, что в ловушку беспечно попался,
Трусливый Дракон о пощаде молил.
Но Персифаль мольбам не поддался
Из арбалета врага застрелил.
Разделим же тушу врага, как победу!
Не страшен нам больше дракона укус.
Соседей своих пригласив к обеду,
Попробуем вместе тирана на вкус!
Вдохнув полной грудью воздух свободы,
С надеждой глядим мы в счастливую даль.
Нас ждут впереди благоденствия годы!
Мы все благодарны тебе, Персифаль!
Во время чтения поэмы Гимнописец то и дело указывал рукой, то на тушу Дракона, то на его болтающиеся на стене головы, иллюстрируя тем самым свое повествование. После выступления Гимнописца, площадь взорвалась аплодисментами. Не было понятно, то ли людям так понравилась ода, то ли они единодушно, с радостью, принимают теперь произошедшие изменения.
– Как вам?
– продолжая кланяться благодарной публике, спросил Глашатай вполголоса у Персифаля.
– Все верно? Вам понравилось?
– Словно снова там побывал, - честно ответил Персифаль.
– Как вам удается так точно описать то, чего вы сами не видели?
– Опыт, - скромно улыбаясь, пожал плечами Гимнописец.
– И еще малая толика таланта, которой одарил меня Господь.
Персифаль оглядывал ликующих горожан с высоты пьедестала. Тучи над Городом рассеялись. Лучи утреннего солнца, отраженные от медных горнов музыкантов слепили глаза Персифаля. Хотя он еще не до конца ощутил себя полноправным правителем Города, но уже сейчас понимал, что бремя власти для него скорее приятно, чем тягостно. Цель, казавшаяся еще недавно такой несбыточной, вдруг воплотилась в жизнь. Он бросил свой взгляд в сторону трактира, в котором проживал последние полтора месяца. Затем посмотрел на величественный и нарядный замок, и решил, что правильнее ему с площади отправиться именно в замок, где самое место Главе города. Помахав на прощание собравшимся, он спустился с трибуны и, пробираясь через плотную толпу, в сопровождении городских чиновников, направился к воротам замка. Люди вокруг продолжали его приветствовать. Многие хотели пожать руку Освободителю Города или хотя бы дотронуться до него. Четверо стражников, как могли, старались оградить его от назойливых поклонников, но это им слабо удавалось. Да и сам Персифаль показал жестами, что им не следует останавливать порывы радости и проявления преданности его подданных.
Уже почти достигнув ворот замка, Персифаль почувствовал острую боль в левом боку. Сначала он не придал этому значения, посчитав, что напряжение последних дней отразилось на его здоровье. Но через мгновение он ощутил, как теплая жидкость струится по левой стороне его спины. Приложив руку к больному месту и поднеся ее затем к лицу, он обнаружил, что вся ладонь перепачкана липкой кровью. Его кровью! Обернувшись вокруг, он тщетно старался определить, от кого он получил удар кинжалом в спину. Но сделать это было невозможно. Вокруг него
Зажимая рану рукой, и стараясь не подавать вида, Персифаль ускорил шаг. Он продолжал улыбаться окружающим. Вот только улыбка на его бледнеющем лице теперь граничила с гримасой боли и страха. Персифаль почувствовал во рту солоновато-металлический вкус. "Вот каков он, истинный вкус победы - вкус крови" - подумал он про себя.
Очутившись за воротами, Персифаль немедля отдал приказ закрыть их, и теряя сознание, оперся рукой о стену башни, оставив на кирпичной кладке кровавые полосы. Теперь и его свита поняла, что произошло на площади. Тотчас чиновники засуетились вокруг, призывая лекаря. Стражники подхватили Персифаля на руки и понесли в драконью спальню. Капли крови сейчас обозначали тот самый путь, по которому несколько часов назад, Персифаль и Охотник на драконов покидали замок после битвы.
Стражники уложили Персифаля на одну из кроватей Дракона. По странному совпадению именно на ту, на которой покоились яйца Дракона перед тем, как Охотник разбил одно и присвоил другое.
"Интересно, - подумал Персифаль,- убрали ли слуги из-под ложа обезглавленное тельце новорожденного дракона или оно все еще валяется под кроватью, куда его ночью пинком отправил заморский рыцарь?"
Вокруг суетились слуги, стягивая с Персифаля окровавленную одежду. Подоспевший лекарь констатировал, что удар кинжала был направлен прямо в сердце Персифаля, и лишь кольчуга, которую Персифаль не снимал последний месяц, спасла ему жизнь, отклонив клинок в сторону и уменьшив глубину раны.
Тем не менее, ранение было тяжелым. Потеря крови угрожала жизни Персифаля, но он не собирался сдаваться. Главный городской лекарь со своими помощниками делал все возможное, чтобы спасти Персифалю жизнь. Для этих целей пригодились снадобья из лаборатории Дракона, что располагалась поблизости. Как выяснилось, некоторые из них были очень ценными и редкими.
Спустя два часа борьбы за жизнь Персифаля, доктор отошел от его постели, сообщив сбившимся у стены в кучку чиновникам, что кризис временно отступил, и, что ближайшие сутки будут решающими для жизни Главы Города. К счастью, клинок не был отравлен и в рану не попала инфекция. Остановить кровотечение удалось. Единственное, в чем теперь нуждался раненый, так это покой и регулярный уход.
Возле опочивальни Персифаля была выставлена охрана. Внутри остались лишь две самые опытные сиделки. Чиновники направились выполнять свои обязанности, а члены Городского Совета собрались в коридоре у приоткрытой двери драконьей спальной.
Слуги уже заканчивали уборку в зале, в котором ночью произошла битва. Лишь голые стены со следами копоти свидетельствовали о недавних событиях.
– Что будет, если он умрет?
– спросил компаньонов Рыжий.
– Ничего хорошего, - печально заключил Длинный.
– Будет бунт, насилие, борьба за власть. Найдутся и те, кто обвинит нас в его убийстве.
– Но ведь мы же к этому не имеем отношения?
– с сомнением уточнил Рыжий и с прищуром посмотрел на своих друзей.
– Нет, - заверил его Толстый.
– В этом для нас не было никакой выгоды. Так близко к власти мы еще ни разу не оказывались. Правление Персифаля для нас наилучший вариант.
– Особенно лично для вас, - подчеркнул Длинный.
– Ведь вы могли через несколько дней стать тестем Главы Города.
– Вот именно, - согласился Толстый.
– А вы могли бы стать лучшими друзьями, советниками и опорой новому Главе нашего Города.