Победить дракона на выборах

Масленников Андрей Станиславович

Все семеро за столом переглянулись, демонстрируя свое возмущение по отношению к дерзости подсудимого.

– Защитник нужен обвиняемому лишь в том случае, если есть сомнение в объективности суда, - сообщил Персифалю Судья.
– Вы настаиваете на предоставлении вам защитника?

– Да, - коротко подтвердил Персифаль.

– Тогда, ко всем прочим преступлениям, в которых вы обвиняетесь, мы добавляем еще и оскорбление суда! Требуя предоставить вам защитника, вы клевещете на самый гуманный и справедливый суд! За последние сто тридцать лет ни один приговор, вынесенный

в Свободном Городе, не был оспорен или пересмотрен! Как вы смеете при этом сомневаться в нашем правосудии!
– Произнося все это, Судья от негодования даже встал со своего места, размахивая руками.

Слушая речь судьи, остальные шестеро за столом согласно кивали. Было видно, что они совершенно искренне сочли требования Персифаля вызывающими и оскорбительными. Настаивать на предоставлении защитника было бессмысленно. Немного успокоившись, Городской Судья перешел к допросу подсудимого по существу обвинений.

– Пройдемся по пунктам обвинения. Вы по-прежнему утверждаете, что родились в Свободном Городе?

– Я никогда не утверждал этого. Я не знаю, где я родился.

– Вы знали, что слова Джузеппе Бетрюгера является ложью и не заявили об этом?

– Я не был полностью уверен, что это ложь.

– В суд представлены регистрационные книги о рождении младенцев в Свободном Городе за последние пятьдесят лет. В них нет никаких упоминаний о рождении Персифаля Стрэйфера. Что вы можете сказать на это?

– Я никогда не видел этих книг. Мне говорили, что они сгорели.

– Вы считали, что они сгорели в Соборе?
– уточнил Судья, - Вы находились поблизости от Кафедрального Собора, когда в нем начался пожар?

– Я гулял в Городском парке и у меня есть свидетели, что меня не было поблизости от Собора, когда он загорелся.

– А откуда вы знаете, когда именно начался пожар? Об этом может знать только поджигатель!
– подловил Персифаля Судья.

– Около часа дня я услышал колокольный звон и увидел дым.

– Да, но пожар начался раньше. Вы могли поджечь Собор, а затем, как ни в чем не бывало, появиться на людях, чтобы обеспечить себе алиби, - предположил Судья.

Персифаль промолчал. Ему нечего было на это ответить.

– Вы участвовали в строительстве трибун на День Принцессы?
– продолжил после паузы Судья допрос.

– Да.

– Расследования показали, что трибуны и Собор были подожжены одним и тем же способом. Что вам об этом известно?

– Ничего.

– На одном пожаре вы спасли госпожу Изольду, а во втором, по вашим же собственным словам, считалось, что сгорели книги, обличающие вас во лжи. То есть именно вы были заинтересованы в них в обоих. Именно вы извлекли из них выгоду!

– Это не доказывает мою вину, - спокойно ответил Персифаль.

Юноше вдруг вспомнилось, что ровно пятьдесят дней тому назад он уже стоял в этом зале и отвечал на те же самые обвинения. И даже, кажется, чуть ли не этими же словами.

– Вы принимали участие в убийстве Дракона в ночь с тридцать первого июля на первое августа?

– Это не было убийство. Это была честная битва. Я был законно избранным Главой города,

а Дракон отказался от своих обязательств передать мне власть.

– Убить раненного! Ночью! В его собственном доме! Пробравшись в замок тайком, словно вор! Застигнув хозяина врасплох!
– возмущенно воскликнул Начальник стражи.
– И это вы называете честной битвой!?

– Итак, - подытожил Судья.
– Вы убили Дракона?

– Нет, его убил Охотник на драконов. Я лишь подавал ему оружие во время боя.

– В поэме, которую написал свидетель событий, достопочтенный господин Гомнописец, четко указано, что именно вы убили Дракона, а не заморский Охотник. Поэма была зачитана на площади в вашем присутствии, и тогда вы не отрицали свою вину.

– Я сам попросил убрать из поэмы упоминания о заморском рыцаре, чтобы не раздражать горожан.

– Хорошо. Тогда мы допишем к вашим преступлениям еще один подлог и намеренную публичную ложь, а так же проникновение в жилище со взломом для совершения умышленного убийства с отягчающими обстоятельствами - заключил Судья, делая пометки в бумагах.

– Вы утверждаете, что в момент совершения убийства Дракона, являлись законно избранным Главой Города? Вы уверены, что горожане выбрали именно вас Главой Города?
– ехидно поинтересовался Судья.
– Сколько вы получили голосов?

– Результаты выборов были сфальсифицированы Драконом и его приспешниками. Я не знаю, сколько горожан за меня проголосовало.

– Я тебе скажу, сколько за тебя проголосовало, - ухмыльнулся Глашатай.
– За тебя проголосовало всего пятнадцать человек в Городе! И одним из них был этот чокнутый Безмозглый Грегор! А остальные голоса, в основном, это голоса членов Городского Совета, да их домочадцев и слуг.

– Вы отрицаете, что отдали приказ Ульриху Ужасному подавить бунт с жестокостью?
– продолжил судья.

– Не отрицаю. Этого требовали обстоятельства. Бунтовщики грабили и поджигали предместья Города.

– К этому моменту вы приняли присягу Главы Свободного Города?

– Нет, я был ранен на площади и не успел еще принять присягу.

– Так и запишем, - зафиксировал в протоколе Судья.
– Отдал преступный приказ, не имея на то законных полномочий. То есть подлог, мошенничество и злоупотребление властью.

Персифаль молчал. Да и что можно было сказать в этой ситуации? Суд над ним был, по сути, простой формальностью.

– Тогда суд считает вину подсудимого доказанной по всем пунктам, - подытожил Судья и стукнул молоточком по столу.

– Подсудимый, вам есть, что сказать суду перед вынесением приговора?

– Я хочу спросить членов Городского Совета, - обратился Персифаль к своим бывшим соратникам.
– Вы с самого начала предполагали такой исход?

– Нет, мой мальчик, - ответил ему ласково Толстый от имени всех.
– Этот вариант созрел у нас на днях. Мы давно хотели избавиться от гнета Дракона, но не знали, как это сделать. И тут подвернулся ты. Поначалу мы думали, что ты сможешь занять место Дракона, но постепенно становилось понятно, что ты не подходишь на эту роль.