Победитель (Лунная трилогия - 2)
Шрифт:
В один из дней известие о нападении шернов дошло до Ихезаль, когда она утром шла по берегу моря. Она не могла бы ответить, кто ей принес его и когда... Она видела бегущих людей, но ее совершенно не интересовало, почему они бегут и что кричат. Она едва слышала звуки их испуганных голосов... Она миновала одну группу, другую, десятую - и, ни о чем не спрашивая, ни к чему не прислушиваясь, заметила, поднимаясь на ступени храма, что уже обо всем знает.
Несколько прислужниц ждали ее у входа в храм, они хотели о чем-то ей рассказать,
Авий в этот день был мрачным и молчаливым. Он не отвечал на ее вопросы, не рассказывал обычных, долгих, страшных и удивительных сказок... Только несколько раз повторил требовательным тоном: "Отпусти меня, развяжи!"
И теперь это были первые слова, которыми он приветствовал входящую золотоволосую девушку. Он распростер давно зажившие крылья, насколько позволяли цепи - и сверкал кровавыми отблесками.
– Отпусти меня,- крикнул он в конце концов,- отпусти меня! Я чувствую ветер над морскими волнами и солнце! Отпусти меня, я хочу быть свободным!
– По моей милости?
– Я не нуждаюсь ни в чьей милости. Я стою высоко над всем тем, что вы называете милостью, жалостью или вредом. Я хочу быть свободным по своей воле, орудием которой являешься ты.
– Не являюсь.
– Значит, будешь им.
– Ты погибнешь, если я тебя освобожу.
– Не погибну. Если ты освободишь меня, я буду королем над тобой, буду королем над всей этой толпой псов, а как долго? Разве это интересует тебя или меня?
– Победитель уничтожает твоих братьев.
– Камень, летящий с горы, валит деревья на своем пути, а потом упадет вниз и будет там лежать. А деревья вырастут. У нас есть сила.
– Тем не менее ты находишься в оковах, и я могу даже бить тебя, если захочу.
– Ты говоришь так, чтобы просто слышать собственные слова, ты сама чувствуешь, что ты ничто против меня.
Ихезаль медленно подошла к чудовищу и, подняв обломок палки, валяющийся в углу, замахнулась, чтобы ударить его по лицу.
Шерн даже не дрогнул. Он только широко открыл свои кровавые глаза, похожие на четыре неподвижных огонька.
Ихезаль безвольно опустила руки.
– Авий! Авий!
– крикнула она.
И отпрянула назад, прижав руки к груди.
– Твои сородичи напали на нашу страну,- через минуту совершенно неожиданно сказала она.
Шерн не выказал ни удивления, ни радости. Он молчал.
– Слишком рано,- отозвался он наконец.- Еще не время... Дальнейшие слова были прерваны приходом посланцев первосвященника.
Их вошло в темницу шестеро, рослых и тупых юношей, которые, миновав Ихезаль, как будто не видели ее, приблизились к узнику, набросив ему петли на освобожденные от оков руки. Веревки держали по два человека с каждой стороны; остальные стали разбирать железо и цепи, которыми шерн был прикован к стене.
– Что вы делаете?
– закричала Ихезаль.
Они даже не ответили ей, только потащили раскованного узника на веревках за собой наверх. Ихезаль медленно пошла за ними.
В центре храма на троне первосвященника сидел Элем в парадном убранстве, в одежде, украшенной драгоценными камнями. Вокруг него стояли сановники. Собрались все, как на праздник, но их взгляды, несмотря на внешнюю торжественность, беспокойно бегали к входу в храм и обратно, и было заметно, что их пугает малейший шелест. Когда привели шерна, они смотрели на него так, как будто это они были преступниками, а он судьей, держащим в своих руках их судьбы. Только Элем сохранял видимость достоинства.
– Ты знаешь,- обратился он к бывшему наместнику,- что твои братья в заморской стране покорены и уничтожены навсегда. Мы, однако, хотим проявить милосердие к побежденным, особенно к тебе...
Он остановился, чтобы глотнуть воздуха, которого не хватало у него в груди.
Тогда шерн неожиданно спросил:
– Далеко ли от стен вашего города находятся победоносные шерны? А то я вижу по вашим лицам, что вы боитесь, и ваши цветные одежды не могут скрыть вашего подлого страха.
Воцарилось глухое молчание.
Элем первым пришел в себя и, чуть приподнявшись на сиденье, сказал, как бы не заметив дерзкой насмешки в голосе связанного шерна.
– Действительно, твои недобитые сородичи, всполошенные разгромом, кинулись в нашу страну, но я готов даже даровать им жизнь...
– Ха, ха!
– засмеялся шерн.
– Да, даровать им жизнь, если...
– Что?
– Они захотят покориться.
– Ха, ха, ха!
Лицо Элема помрачнело.
– Иначе погибнешь ты, прежде чем они достигнут стен города.
– Чего ты хочешь от меня?
– Предупреди их, напиши, задержи... Ты - наш заложник. Мы отправим посла...
– Кто из вас отправится с моим посланием?
Снова воцарилась тишина. Никто ничего не ответил, никто даже мысленно не мог назвать смельчака, который бы отважился стать послом, зная, что идет на верную смерть и на муки. Авий это понял.
– Освободите меня,- сказал он. Элем заколебался.
– Кто нам поручится, что, освобожденный, ты захочешь нас защищать, а не будешь мстить?
– Я могу поручиться,- сказал наместник,- что если вы освободите меня, я буду мстить, а не защищать вас. Но если вы этого не сделаете, месть будет еще страшнее!
Первосвященник хотел что-то ответить, но ему помешало движение, внезапно возникшее у дверей в храме. Вбегают люди с криками и рыданиями - послышались голоса, утверждающие, что шерны уже жгут селения вблизи города - с городских стен виден дым... Началась паника. Сановники сорвались со своих мест, некоторые из них в испуге сгрудились у трона Элема, как бы ища у него спасения.