Победитель получает все (сборник)
Шрифт:
– Лет семь-восемь.
– А с Кэтрин Блекстоун?
– Столько же.
Хок и Фишер внимательно наблюдали за политиком, но его вежливая улыбка осталась неизменной. Воцарилось молчание.
– Как вы думаете, кто мог убить Блекстоуна?
– наконец спросил Хок.
– У него было много врагов.
– Вам известно, что отказ от сотрудничества со Стражами уголовно наказуем?
– вмешалась Фишер.
– Разумеется, - ответил Боумен.
– Я сделаю все, чтобы помочь вам, капитан Фишер. И, по-моему, ответил на все вопросы.
– Ну хорошо, - сказал Хок, -
Боумен попрощался, легко поднялся с кресла и вышел из библиотеки, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Политики, - процедил сквозь зубы Хок.
– Прямо ответить на вопрос для них муки адовы. Но фактически Боумен прав - он ответил на все вопросы, к сожалению, мы не задавали ему нужных. У нас нет оснований обвинить его в том, что он спит с женой босса. Во-первых, он не сознается, а во-вторых, если мы ошибаемся, то нас быстренько вышвырнут из Стражи.
– Ты прав, - согласилась Изабель.
– Но я не изменю своего мнения. Ты же видел их вместе, наблюдал за их поведением. Даже ежу ясно… Не поверю, что Блекстоун не знал… Уж наверняка подозревал…
Хок пожал плечами.
– Ты же слышала, что сказала Визаж. Вероятно, он просто не хотел знать. Он не мог рисковать с разводом, да и Боумен был для него полезен…
– Только до тех пор, пока сохранял благоразумие, а по-моему, он не слишком благоразумен с женщинами…
– Да? А с тобой сегодня он был благоразумен?
– Конечно. Я постояла за себя. Объяснила, что как мужчина он меня не интересует, и он ретировался.
– Так же, как сейчас?
– Повежливее. Я растолковала ему, что ты убил бы его медленно и мучительно, а я просто всажу ему кинжал в живот, вот он…
– Ну и дела, - вздохнул Хок.
– Ты умеешь убеждать.
– Спасибо за комплимент. Вернемся к нашим баранам. Если Боумен не соблюдал достаточной осторожности в своей связи с Кэтрин и до Блекстоуна дошли слухи…
– Ни одному мужчине не понравится, когда любимая женщина ему изменяет. Пожилой мужчина и молодая женщина - старо, как мир. Возможно, Кэтрин и Боумен действительно были любовниками, но разве из такого предположения следует, что они решились на убийство?
– Конечно, нет. И ведь именно Кэтрин позвала нас.
В дверь постучали - в библиотеку вошел Доримант. Он нерешительно задержался в дверях. Хок указал ему на свободное кресло. Доримант пересек комнату и сел. Лицо его было бледным, движения неуверенными, словно из него выдернули основной стержень поддержки. Но когда он наконец поднял глаза на Хока, взгляд его стал твердым и губы не дрожали.
– Вы немногого добились от Боумена?
– поинтересовался он.
– Да.
– Голову даю на отсечение, что в одном-то он солгал, - горько усмехнулся Доримант.
– Вы задали вопрос, где он находился во время убийства. И он ответил, что у себя, верно? Но он был не один. Я видел: Кэтрин зашла в его комнату сразу же, как только мы поднялись наверх. Я выходил из ванной, и она меня не заметила.
– Спасибо за сообщение. При надобности мы воспользуемся вашей информацией. А вы, сэр Доримант,
– В своей комнате.
– Один?
– Нет, со мной была Визаж.
– Странно, - поднял брови Хок - Она утверждала, что находилась у себя в комнате, причем одна. Почему же она солгала?
– Визаж старалась защитить меня, - ответил Доримант, опустив глаза.
– Я не живу со своей женой, хотя формально мы не разведены. Расстались мы далеко не по-дружески, и она рада устроить мне скандал по любому поводу.
– Но почему вы тогда так откровенны с нами?
– Чтобы доказать, что скрывать мне нечего.
– Вы были политическим консультантом Блекстоуна, - продолжал Хок.
– Я не раз слышал утверждения, будто у него есть враги, но никто не называет конкретных имен. А вы, сэр Доримант, можете назвать?
– Это не секрет, - пожал плечами Доримант.
– Например, Джеффри Тобиас. До Вильяма он представлял Хэйтс в Совете. Еще братья де Витт. Если билль Вильяма станет законом, они потеряют уйму денег, поскольку владеют доками - грязным злачным районом, куда они никогда не вкладывали своих денег для улучшения жизни тамошних обитателей, чего требует новый билль. Еще Хью Кэрнелл, глава крыла консерваторов. Он стар и в принципе ненавидит всякие реформы, в том числе и реформы Вильяма. Я могу продолжать, но к чему?… Вы же сами сказали, что в дом не мог проникнуть никто посторонний. Убийца - кто-то из нас.
– Да, это так, - согласился Хок, - но вдруг кому-то из вас заплатили.
– Возможно.
– Голос Дориманта звучал не слишком убежденно.
– Поговорим о Кэтрин и Боумене, - предложил Фишер.
– Вы считаете, они способны на убийство?
– Мы все способны. Всех нас можно спровоцировать, открыв наше заветное желание или узнав о том, что скрываем. Эдвард Боумен много лет являлся тенью Вильяма Блекстоуна, а молодой человек честолюбив. К тому же он знал, что Кэтрин никогда не оставит Вильяма, хотя и наставляет ему рога.
– Давайте на минуту предположим: Боумен убил Блекстоуна. Кэтрин помогла бы ему? Или Боумену пришлось бы все сделать самому, надеясь, что она никогда об этом не узнает?
– Отказываюсь комментировать, - сердито пожал плечами Доримант.
– Я не умею читать чужие мысли. Когда люди ошибаются, они способны на странные поступки.
– А другие гости?
– спросила Фишер.
– У кого еще был мотив убить Блекстоуна?
– Не знаю о мотивах, - медленно произнес Доримант, - однако я слышал, что Вильям поссорился с Адамом Сталкером.
– Правда?
– удивился Хок.
– Очень интересно. А что послужило причиной ссоры?
– Не выяснил. Сдается, никто не знает. Но повод, очевидно, весьма серьезный. Вильям был просто вне себя, это я могу сказать определенно.
– Вы добавите еще что-нибудь?
– Вроде нет. Мы все восхищались Вильямом, мы верили в него. Большинству из нас он нравился.
– А вы сами как к нему относились?
Доримант открыто взглянул на Хока.
– Вильям Блекстоун - самый смелый и замечательный человек изо всех, кого я встречал в своей жизни.