Победитель получает...
Шрифт:
— Нет, — твёрдо ответил мастер. Его взгляд, казалось, просветил Машу насквозь, но тут же снова смягчился. — Перенестись — можно, но куда переноситься всегда решает тот, кто несёт… Понимаете? — он требовательно смотрел на Машу, ждал ответа.
— Наверное… — тихо сказала она, и вдруг резким движением раскрыла сумочку, достала кубик, положила на стол.
— Вы вот об этом говорите? Или я что-то не так поняла? — спросила быстро, прямо глядя в глаза. И замерла тревожно, напряжённая, как струна.
— Об этом, — он кивнул печально.
На
========== Глава 11. Неожиданная помощь и ожидаемая подлость ==========
— Ко мне впервые приходит человек, уже посетивший другой салон. Обычно, если кто-то и решает вернуться и вернуть своё… приобретение, то просто не может найти этого места, — мастер помолчал, пристально глядя на растерянную девушку, сидящую перед ним.
— Думаю, причина в том, что вы очень сильная — сильнее, чем сами думаете. Я хотел бы вам помочь, но, к сожалению, от этого… — он брезгливо кивнул в сторону кубика, — я не в силах вас освободить. Вы хотите от него избавиться, я понимаю. Но это невозможно.
— А если я его где-нибудь… оставлю? Если выброшу? — спросила Маша без особой надежды, но раз уж есть такая возможность, почему бы и не спросить.
Мастер тяжело вздохнул.
— Он всё равно к вам вернётся. Только ещё кого-нибудь погубит по дороге, а потом — вернётся. Хотите вы этого?
Маша молча помотала головой, но окончательно убеждённой не выглядела. Сложно всё-таки поверить в то, что от такой вот маленькой вещицы никак — вообще никак — невозможно избавиться!
— Если уж на то пошло, нужно убедить другого человека взять его. Поступить так же, как с вами поступили. И это может оказаться совсем не сложно, — мастер невесело усмехнулся. — Потому что он сам выберет новую жертву.
— Жертву… — одними губами повторила Маша.
— Именно, — безжалостно припечатал мастер. — Если вы готовы заставить другого человека платить за свою… ошибку… Конечно, тогда она станет и его ошибкой, но — с вашей помощью. Можно помогать людям принимать верные решения или напротив — ошибочные. Можно протянуть руку тому, кто стоит на краю пропасти, предупредить об опасности, а можно — подтолкнуть в спину… Вам решать.
— А кто протянет руку мне? — жалобно спросила Маша.
— Разве никого не нашлось? — печально сказал мастер. — Вспомните свою жизнь: неужели всё было так плохо?
— Ну, если вы в этом смысле… — устыдившись, пробормотала Маша.
— Мне кажется, кто-то протянул вам руку ещё вчера или, может быть, этой ночью. Иначе вы бы не нашли сюда дороги.
— Дедушка… — Маша всхлипнула. — Но он же… умер.
— А какое это имеет значение? — искренне удивился мастер. — То, что вы называете смертью, — это дверь, отделяющая одну жизнь от другой. Смерть души, гибель личности — единственное, что действительно непоправимо. Правда… — он помедлил, глядя на кубик тяжёлым взглядом, — случаются и другие страшные вещи…
Маша содрогнулась,
— Значит, вы больше ничем не можете мне помочь? — спросила она уже твёрдым тоном, в котором лишь едва заметно прорывалась дрожь. — И ничего больше не посоветуете? Я должна забрать его и уйти, да?
— Я могу сделать для тебя немногое, — тихо сказал мастер, переходя на “ты”, и в этом не было фамильярности, скорее — теплота и участие. — Что могу — сделаю, не сомневайся. — Он встал из-за стола, подошёл к витрине, достал сумку — ту самую, кофейную с нежной цветочной аппликацией, — протянул Маше.
— Бери, не бойся. Это хорошая вещь, добрая. Я видел — она тебе понравилась.
Маша нерешительно протянула руку и тут же отдёрнула.
— Она дорогая, наверное…
— Заплати, сколько можешь.
Маша полезла в сумочку, достала кошелёк, убедилась, что проездные на месте, и выгребла, не считая, все бумажные деньги. Потом осторожно погладила своё новое приобретение. Материал сумки на ощупь оказался чуть бархатистым, но это была не замша и вообще — не кожа. Маша подняла вопросительный взгляд на мастера.
Он смотрел на неё с радостной и чуть горделивой улыбкой человека, чей труд оценён по достоинству. В ответ на невысказанный Машин вопрос произнёс тихо:
— Это не кожа. На Земле такого материала нет.
Маша потрясённо распахнула глаза, хотела что-то спросить, но не знала — что. Поверила ли она тому, что услышала? Умом — скорее нет, сердцем — скорее да. В голове теснились сотни вопросов, и в образовавшемся заторе ни один не мог выбраться вперёд. Мужчина покачал головой, давая понять, что они напрасно тратят силы на борьбу.
Маша покорно вздохнула, быстро переложила всякие нужные мелочи из старой сумочки в новую, неприязненно покосилась на кубик. Класть его в новую сумку категорически не хотелось, и она осторожно, стараясь не касаться руками, подцепила его краем старой. Маше показалось, что кубик сам запрыгнул внутрь и притаился, как зверь в норе.
— А если я просто не буду его бросать? — вопрос прозвучал жалобно-тоскливо, безнадёжно.
— Не получится, — мастер покачал головой. — Они нечестно играют.
— Кто — они? — требовательно спросила Маша. — Ну подскажите же мне хоть что-нибудь! Пожалуйста…
— Кто такие эти “они”, для тебя не так уж и важно. Да и не могу я сказать. Подсказать… Неужели ты думаешь, девочка, что я не хочу. Всё время, что ты здесь, голову ломаю — чем тебе помочь. Но нам запрещено вмешиваться. Скорее всего, ты всё равно забудешь мои слова, а мне придётся отвечать за вмешательство, но я попробую. Может быть, потом вспомнишь… Может быть, поймёшь…
Иногда… победитель теряет намного больше, чем проигравший. Постарайся запомнить. Это моя тебе подсказка. Больше ничего не могу для тебя сделать, прости… Я желаю тебе… Я желаю тебе проиграть! — твёрдо закончил мастер, но его последнего слова Маша уже не услышала.