Победитель получает...
Шрифт:
Но уже в следующий момент растерянность в глазах кото-мыша сменилась ужасом — более сильным, чем при появлении морга, — всепоглощающим ужасом.
Там, где только что колыхалась бесформенная туша, из тумана выступили невысокие вытянутые фигуры. Непропорционально большие головы, огромные, непроницаемо чёрные глаза без радужки…
“Серые?” — успела подумать Маша, в то время как Куся выдохнул:
— Черноглазы…
Ну да, какой же глупой она была, что не связала одно с другим. Серые, ставившие свои бесчеловечные опыты, размножавшиеся при помощи несчастных
Они нашли их, нашли Кусю!
Маша увидела, как кото-мышь задрожал, и, сама не вполне сознавая, что и зачем делает, схватила сумку и вскочила, прижимая её к груди. Странно, но именно теперь она ощутила прилив сил и решимости, хотя умом понимала прекрасно, что эти враги куда опаснее морга.
Кажется, их было четверо или пятеро… а может и ещё больше, ведь в тумане плохо видно, да и не до того ей было, чтобы их считать. Маша старательно перехватывала сумку, обеими руками крепко-крепко прижимая к себе — понадёжнее, чтобы Куся ни выскользнуть, ни вырваться не мог, если ему вдруг придёт в голову попытаться повторить подвиг своего отца.
Маша сама не знала, зачем она это делает, на что надеется, просто чувствовала, что надо поступить именно так и никак иначе. Куся оказался легче, чем она думала. Он всё ещё дрожал, и Маше казалось, что даже через ткань сумки она ощущает, как часто-часто колотится его сердечко.
А потом на неё навалилось омерзительное чувство вторжения чего-то чужого в её разум… Это не объяснить, не передать словами. Страшно и мерзко — вот единственное, что могла бы сказать об этом Маша.
Неизвестно, как она отреагировала бы, если бы была одна. Но в её руках был Куся. И Маша ужасно разозлилась на этих существ, столь чуждых, холодных и безжалостных, уверенных в своём праве распоряжаться чужими жизнями и вторгаться в чужие головы!
Маша нахмурилась, ей казалось, что сейчас её взглядом можно запалить костёр! И чужаки дрогнули, а мерзкое ощущение отступило…
— Оставь это создание, — прозвучал безжизненный, безэмоциональный голос. — И уходи. Мы укажем тебе направление — дорогу к Городу фоому. Ты идёшь туда. Мы не будем мешать.
Маша видела, что безгубые рты неподвижны, но, вероятно, в дело всё же вступил её незримый переводчик…
— А больше вам ничего не надо?! — нагло ответила Маша.
Она была очень зла, страх куда-то испарился, а если он и был, то только за беззащитное перед этими убийцами существо у неё в руках.
— Он, может, и создание, но не ваше, и я уйду вместе с ним, — объявила она.
— Нет, — холодно ответили ей. — Ты уйдёшь одна. И никогда никому не расскажешь о нас… — это прозвучало зловеще-многообещающе.
Маша насторожилась. Злость постепенно проходила, а за ней — за ней стоял страх, он наступал на неё, он отнимал силы, словно душу вытягивал… И она почти физически ощущала, как с каждой секундой она, Маша, будет становиться слабее, а они — сильнее… Но пока что силы у неё были, и
— Расскажу! — заявила Маша, сама удивляясь своему поведению.
Ну зачем их злить? Зачем говорить им об этом сейчас. Но что-то подсказывало ей, что она ведёт себя правильно, что нужно поддерживать этот странный и пугающий разговор, пока она не поймёт что-то важное, пока не будет готова принять решение.
— Ты позволишь нам стереть себе память — память о нас, — ответили ей.
— С чего вы взяли?! Не позволю! — возмутилась Маша, отмечая, что сама постановка вопроса довольно-таки неожиданная.
“Позволишь”… Значит, им нужно её позволение? И зачем им отпускать её в Город? Пусть даже и со стёртой памятью. Зачем вообще разговаривать с ней?! Они сильнее её, они могут сделать с ней всё, что угодно! Значит… значит, не могут! Неужели, дело в Игре?!
— Оставь существо! — потребовали серые.
Маша вновь ощутила давление на свой разум и снова сумела отбросить его, но было ясно, что надолго её не хватит. Мельком глянув на Кусю, она заметила, что он совершенно неподвижен… Заглянула ему в глаза — они выглядели остекленевшими, безжизненными…
Серые сделали шаг вперёд — все сразу.
— Отдай существо и уходи!
— Нет… — Маша отступила на шаг, упёрлась спиной в древесный ствол. — Нет.
И вдруг понимание пришло: Маша отчётливо осознала, что всё — правда. Если она отдаст этим жутким серым черноглазам Кусю, то её действительно отпустят, да ещё и до Города проводят. И сотрут память — об этой встрече и… о Кусе.
Она и не вспомнит даже, как стала предательницей, будет спокойно спать и есть с аппетитом в безопасном Городе среди неведомых дружелюбных фоому.
Сомнений не было — вообще, ни секунды, как в детстве, когда Маша как-то раз бросилась на здоровенного пса, загнавшего в угол соседского котёнка. С таким абсолютным бесстрашием бросилась, что псина убежала, поджав хвост.
Дедушка, услышав об этом от соседей, сказал: “Хорошей матерью будет”. Маша тогда не поняла, какая тут связь, и соседи, кажется, тоже.
И ещё она поняла: они не могут отнять Кусю, потому что он — в сумке! В этой загадочной сумке, которую ещё более загадочный Мастер не зря назвал доброй вещью. Он сейчас — как часть самой Маши. А она — она часть Игры. Фигурка на игровом поле. Да. Пришло время для следующего хода.
И мгновенно из воздуха соткался кубик, перекувырнулся, мелькнул перламутровым боком с тремя точками.
— Желаете завершить второй раунд и начать третий?
— Да! — выкрикнула Маша, отметив уголком сознания, что голос на этот раз звучал немного иначе. Он был не таким самодовольным и уверенным, а главное — не таким холодным…
========== Глава 25. Игра продолжается. Третий раунд. ==========
— Счёт: два — ноль. Игра продолжается. Третий раунд.
Всё-таки необычно звучит этот голос, не так, как раньше. Маша успела об этом подумать, прежде чем уже знакомый круговорот завертел её, чтобы оставить в кромешной темноте, прижимающей к груди сумку — тёплую и приятно тяжёлую.