Победительница

Слаповский Алексей Иванович

И тут я с ужасом впервые подумала, что Цестурия осталась в его жизни. Да, появилась я, но он остался женат. Почему же Владу и Цестурию не оставить? Я чуть не сошла с ума от этой мысли. Немедленно позвонила ему. Телефон был недоступен, а всегда открытого Интел-кома тогда еще не было. Я нажимала на кнопку вызова, напоминая сама себе глупую обезьяну, которая сидит в клетке и жмет на клавишу, после чего должна открыться дверца с бананом, а дверца всё не открывается, банана всё нет. Я чуть палец себе не стерла. Наконец его голос:

– Да?

– Ты там не один, оказывается?

– Конечно, – спокойно ответил он.

– Я не это имела в виду, – сказала я, постыдно чувствуя, что глупею, как глупеет, наверно, каждая ревнующая женщина.

– Ты скажешь мне об этом, когда я вернусь, – сказал он вежливым, почти официальным голосом, и я поняла, что его слушают.

– Ты любишь меня? – спросила я жалобно, с противностью слыша сама себя.

– Да, конечно, –

сказал он таким тоном, каким отвечают официантам, интересующимся, понравилось ли блюдо.

– Когда ты мне позвонишь?

– Через два дня. Когда вернусь. До свидания.

Именно в один из этих дней появились контактеры, чтобы выстроить график моих поездок. Впервые я вчиталась в условия своего контракта и ужаснулась: как минимум в течение года я не буду принадлежать себе. Сейчас у меня двухнедельная передышка, а потом – я внимательно просмотрела графики – я попаду на Родину за весь год только два раза. Это меня ужаснуло. Я решила посоветоваться с Владом, когда он вернется, и сказать ему, что хочу отказаться от контракта. Конечно, это был беспрецедентный случай, ведь это означало, что я лишусь звания «Мисс Вселенная» и должна буду передать корону другой девушке. На такое никто ни разу не пошел за всю историю конкурсов красоты 93 .

93

Ошибка: такие случаи бывали. В частности, россиянка Оксана Федорова, «Мисс Вселенная» 2002 года, поступила именно так: расторгла контракт, и была лишена своего звания, что, однако, ничуть не повредило ее репутации.

Письмо двадцать шестое

Разговор с Владом вышел очень тяжелым. Он отчитал меня, напомнив, сколько у него работы, как она важна для него и для людей. Он сказал, что Цестурия была не вместе с ним, а параллельно: это ее работа. Она журналистка. Она освещает события такого масштаба. Влад добавил, что с него хватает и ревности жены по тому же поводу. И если я буду вести себя подобным образом, он будет вынужден со мной расстаться, хотя ему и не хочется.

Я поняла абсолютную правоту его слов и сказала, что мне нужно знать только одно: любит ли он меня?

– Да, – ответил Влад и поцеловал меня так нежно, как он это умел.

Когда же я высказала свое намерение разорвать контракт, он был изумлен. Он не мог поверить, что это серьезно. И даже спросил:

– Может, ты самообломщица, defeatist 94 ?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Я не смогу столько без тебя.

– Мне тоже будет трудно. Но давай рассудим с другой стороны. Ты хочешь быть самостоятельной женщиной? Или собираешься находиться у кого-то на содержании?

94

Defeatist – пораженческий (англ.). Здесь путаница: движение пораженцев, самообломщиков возникло на пятнадцать лет позже. Были серьезные адепты облома, отказа, были те, кто превратил это в игру. Суть: человек добивается чего-либо. Победы, награды, успеха, должности, денег, любви и т. п. И, когда цель уже достигнута, когда остается сделать последний шаг, протянуть руку, поставить подпись, самообломщик говорит: «Нет. Я отказываюсь от этого». Причины возникновения движения историки трактуют по-разному. Некоторые склонны видеть философско-психологические основы: самообломщики поняли, что почти все несчастья начинаются именно в момент обретения желаемого. Другие делают упор на социально-экологические кор-ни самооблома: наблюдая, как потакание своим амбициям ведет общество в тупик, некоторые решили своими поступками показать пример того, насколько эфемерны достигаемые цели. Что, конечно, никого не вразумило и не остановило. Правильно выразился в свое время мыслитель Исмаил ибн Али-Абуль Фида: (Когда человек пьян, его бессмысленно предостерегать о пагубных последствиях вина.).

– Конечно, я хочу быть самостоятельной.

– Тогда тебе нельзя отказываться от денег. У тебя, ты сама говорила, на плечах мать и младший брат.

– Да, конечно.

Я была запутана. Я узнала, что он меня любит, но почему-то не спросила главное – а каковы вообще его планы на мое будущее? Содержанкой я быть не собиралась, но я хотела замуж, что тогда было естественно (я говорю «тогда», имея в виду не мое любовное состояние, а традиции тех лет).

Мне тогда казалось, Володечка, что Влад восполняет мне мой утраченный ум и решает за меня совершенно правильно. Действительно, я должна быть самостоятельной. Я должна развиваться, чтобы стать достойной Влада. Я должна доказать, что не просто красивая пустышка, а девушка с большими перспективами.

И я постаралась отбросить негативные мысли. Лучше запомнить эту ночь – чтобы подольше сохранить ее в памяти.

И

вот парадокс, Володечка: я помню, как внимательно оглядывала всё окружающее – что было на стенах, на полу, какой материал висел на окнах, какая была мебель. Желая впитать в себя всё это, я отпечатывала в своей душе, как пластилин отпечатывает то, что к нему прикладывают, всё слова Влада, всё его взгляды, всё его движения, я была уверена, что ни один след от его прикосновений никогда не сотрется, – и что вышло? Не сейчас, то есть через сто лет, а уже через несколько дней я с недоумением обнаружила, что ничего не помню. Помню только свое счастье, а какие были стены, что висело на окнах, что говорил Влад? Ноль, черное зеро. Почему? До сих пор не знаю. А вот другое помню – где-то в аэропорту или в другом месте, в России, или в Германии, или в Нидерландах, или в Голландии, неважно, помню – женщина торгует цветами. Ей было лет сорок, короткие темные волосы, просто, но ловко уложенные, серые глаза, быстрые и бережные руки с тонкими пальцами. Помню, как она заворачивала этими пальцами цветы в прозрачную упаковку. А я шла мимо и посмотрела на цветы, на эту женщину. А женщина посмотрела на меня и вдруг улыбнулась. И у меня было ощущение, что она поняла меня насквозь. Она поняла, что я смотрю на эти цветы, представляя, что такие подарит мне при встрече любимый человек, что я люблю, что я счастлива, но печальна разлукой, что я хотела бы купить сама себе цветы, но это неудобно. И она своей улыбкой как бы говорила – ничего страшного, наверстаем, получим свое. Я улыбнулась ей в ответ, и, уверена, у нас обеих было одинаковое ощущение в эту минуту, будто только нам двоим известна великая тайна жизни, хотя ни я, ни она не сумели бы выразить, в чем она заключается.

И сейчас, Володечка, я, как ни стараюсь, не могу вспомнить лица Влада. Может, потому, что слишком хочу вспомнить. А вот эту женщину и ее цветы помню так, будто вижу перед собой на фотографии, – до мельчайших подробностей.

Жизнь «Мисс Вселенная» оказалось не из легких. Бесконечные поездки, представительство на самых разных мероприятиях, из них чуть ли ни половина традиционно – благотворительные. Это как бы напоминало обществу о бескорыстной роли красоты в нашем мире, и всё было лицемерием и фальшью. Да, я передавала больным детям деньги от имени какихто фондов или коммерческих структур, но меня при этом постоянно снимали, снимки продавались, за этим стоял масштабный рекламный бизнес. Очень наглядно его суть предстала передо мной, когда я летела в самолете и листала полированный журнал, где в том числе были мои фотографии в приюте для пожилых актеров. Под ними были подписи, где указывалось, в чем я одета: блузка от (название фирмы) – 34 000 (каких-то денег), шарфик – такая-то фирма – 15 000 (примерно), юбка – такая-то фирма – 25 000, туфли – фирма – 40 000, серьги – 150 000, часы – 100 000, цепочка и кулон – 400 000... Не хватало только надписи: «Дина Лаврова от Lavrov Vasily&Alevtina» – и указания стоимости.

Впрочем, многие были уверены, что она у меня есть, надо только узнать сколько.

На выставке автомобилей в какой-то арабской стране меня решил купить шейх одной из пограничных с Россией, когда-то входивших в нее, первобытно-общинных стран, не помню какой, я всегда не очень была в географии. Шейх приехал на выставку в лимузине, где у него, по слухам, были две спальни и две ванные, не считая других апартаментов, его сопровождал кортеж из семи машин, он приехал, чтобы купить несколько дорогих автомобилей в свою коллекцию, где их насчитывалось уже около двух сотен. Шейх любил на них смотреть, но не на всех успевал поездить хотя бы раз. В отличие от машин всё двести жен шейха были им хотя бы раз обласканы, иначе это считалась бы позором даже для него, безграничного правителя (в своих границах).

На выставке шейх увидел меня и прислал своих людей осведомиться о моей цене. Люди были вежливыми, кланялись и складывали руки при каждом слове. Я сказала, что традиции моей страны исключают для меня возможность стать двести первой женой. Они ушли и через час вернулись, чтобы сказать: лучше быть двести первой женой шейха, чем первой женой нищего

95 . Я ответила: но я вообще не собираюсь пока замуж.

Они ушли и через час вернулись, чтобы узнать, сколько будет стоить, если не замуж, а так. Я сказала, что никаких «так» невозможно. Они ушли и через час вернулись, чтобы спросить: а возможно ли это так за двадцать тысяч рубаилей 96 ? Я сказала: это невозможно ни за какие деньги.

95

Шакал (араб.).

96

Рубаили – валюта переходного периода, имевшая хождение в некоторых странах.