Побег из Брюха Паука
Шрифт:
Я не говорю подтверждаю.
— В чём проблема, Джефф? — спрашивает Абнести.
— Я не хочу убивать Рэйчел, — говорю я.
— Ну, а кто хочет? — спрашивает Абнести. — Я, что ли? Или ты, Верлен?
— Нет, — отвечает Верлен по громкой связи.
— Джефф, ты слишком зацикливаешься на этом, — говорит Абнести. — Возможно, что DarkenfloxxTM убьёт Рэйчел? Конечно. У нас есть прецедент с Хэзер. Но, с другой стороны, Рэйчел может оказаться сильнее. Она ведь даже физически немного больше.
— Вообще-то, она немного меньше, — говорит Верлен.
— Ну, может быть она
— В любом случае, мы отрегулируем её дозу согласно весу, — говорит Верлен. — Так что…
— Спасибо, Верлен, — говорит Абнести. — Спасибо за разъяснения.
— Может быть покажи ему дело, — говорит Верлен.
Абнести передаёт мне дело Рэйчел.
Верлен возвращается.
— Читай и плачь, — говорит он.
Согласно делу Рэйчел, она крала ювелирку у своей матери, машину у отца, наличку у сестры, статуэтки из церкви. Её упекли за наркотики. Отсидев четыре срока за наркотики, она наконец отправилась в рехаб из-за наркотиков, затем из-за проституции, затем на так называемую закрепляющую реабилитацию, для тех, кто так часто бывал в рехабах, что выработал к ним иммунитет. Выглядит, что и к закрепляющей реабилитации у неё в итоге выработался иммунитет, потому что после этого произошел хет-трик: тройное убийство — её дилер, сестра дилера и бойфренд сестры дилера.
Было странно читать это, учитывая что мы с ней совсем недавно переспали и то, что я недавно любил её.
Тем не менее, я всё ещё не хотел убивать её.
— Джефф, — говорит Абнести. — Я знаю, что ты много над этим работал с Миссис Лэйси. Обсуждал убийства и так далее. Но это не твоя ответственность. Она наша.
— Даже не наша, — говорит Верлен. — А науки.
— Полномочия науки, — говорит Абнести. — Плюс её диктатура.
— Иногда наука паршиво себя ведёт, — говорит Верлен.
— С другой стороны, Джефф, — говорит Абнести, — пару неприятных минут для Хэзер…
— Рэйчел, — говорит Верлен.
— Пару неприятных минут для Рэйчел, — говорит Абнести, — и годы облегчения для буквально десятков тысяч недолюбливающих или перелюбливающих людей.
— Подсчитай это, Джефф, — говорит Верлен.
— Быть хорошим в маленьких вещах — легко, — говорит Абнести. — А делать огромные хорошие вещи — это намного сложнее.
— Включаю подачу? — спрашивает Верлен. — Джефф?
Я не говорю подтверждаю.
— Блядь, всё, хватит, — говорит Абнести. — Верлен, как называется этот препарат? Который вводишь и он тебя слушается?
— DocilrydeTM, — говорит Верлен.
— В его мобипаке есть DocilrydeTM? — спрашивает Абнести.
— DocilrydeTM есть в каждом мобипаке, — говорит Верлен.
— А он должен будет сказать подтверждаю в этом случае? — спрашивает Абнести.
— DocilrydeTM — класс 3, так что… — говорит Верлен.
— Ну видишь, это как-то бессмысленно получается, — говорит Абнести. — Какой смысл в лекарстве для подчинения, если нам нужно получить разрешение пациента для его использования?
— Нам просто надо запросить исключение, — говорит Верлен.
— И сколько эту хрень получать? — спрашивает Абнести.
— Отправим бумажку в Олбани, получим бумажку в ответ, — говорит Верлен.
— Тогда давай
X
Стало грустно. Возникло тоскливое, пораженческое чувство, что вскоре они вернутся, введут мне DocilrydeTM, заставят меня сказать подтверждаю, приятно улыбаясь, так как улыбаются люди под DocilrydeTM, и тогда в Рэйчел польётся DarkenfloxxTM и я начну описывать, быстрым, слегка металлическим тоном, как говорят люди на VerbaluceTM/VeriTalkTM/ChatEaseTM, то, что Рэйчел, в этот момент, начнёт с собой вытворять.
Как будто всё, что мне нужно было сделать, чтобы опять стать убийцей — просто сидеть и ждать.
И на это было сложно согласиться, особенно после моих занятий с Миссис Лэйси.
— Насилие должно закончится, злость должна уйти, — она меня постоянно заставляла это повторять. Затем она просила меня заниматься Подробным Воспоминанием насчёт моей роковой ночи.
Мне было девятнадцать. Майку Аппелю — семнадцать. Мы оба были в умат. Он всю ночь ко мне приставал. Он был мельче, моложе, даже менее популярным. В итоге мы у входа в Фриззи, катаемся по дороге. Он оказался проворным. Он оказался подлым. Я проигрывал. Я не мог в это поверить. Я был больше, старше, и, тем не менее, проигрывал? Вокруг нас, наблюдая, собрались почти все наши знакомые. Тут он уложил меня на лопатки. Кто-то засмеялся. Кто-то сказал: «Бля, бедняга Джефф». Рядом лежал кирпич. Я схватил его, вскользь ударил им Майка по голове. Теперь уже он лежал на лопатках.
Майк сдался. То есть, тогда, лежа на спине, с кровью стекающей со лба, он сдался, посмотрев на меня особенным взглядом, как будто говоря: чувак, слушай, мы же не настолько серьёзно это затеяли, а?
Настолько.
Не знаю как он, я — точно.
Я до конца и не знаю, почему я это сделал.
Это было что-то, связанное с выпивкой, и тем, что я был почти ребёнком, и практически проигрывал, как будто кто-то дал мне ВзрывГнева или что-то вроде того.
МоменталЯрост.
ЖизнеГубитель.
— Эй, ребята, привет! — говорит Рэйчел. — Какие планы на сегодня?
Я видел её ранимую голову, её неповреждённое лицо, руку, поднимающую ладонь, чтобы почесать щёку, ноги, движимые нервными волокнами, сельскую юбку, натягивающуюся, когда она скрещивала ноги.
Вскоре всё это превратится в тушу, лежащую на полу.
Надо было подумать.
Зачем они собираются ввести DarkenfloxxTM Рэйчел? Чтобы услышать как я буду описывать это. Если меня тут не будет, они не услышат моего описания, и тогда они не будут этого делать. Как сделать так, чтобы меня тут не было? Я могу уйти. Как я могу уйти? Наружу из Паучьего Брюха вела одна единственная дверь, которая всегда была закрыта электронным замком, с другой стороны которой находился либо Барри либо Ханс, с электрической дубинкой под названием DisciStickTM. Могу ли я подождать, пока вернётся Абнести, оглушить его и попытаться пробраться через Барри или Ханса, рвануть до главного выхода?