Побег из гарема
Шрифт:
Она вскинула глаза, когда какая-то женщина, одетая во все черное, вошла в комнату в сопровождении шести рабынь. Она с достоинством поклонилась Джулианне и заговорила с ней на ломаном английском:
– Я мать господина Симиджина, госпожа Биджа. Я здесь, чтобы подготовить тебя для моего сына. – Глаза ее окинули Джулианну, и она одобрительно кивнула. – Да, ты можешь быть той, кто заставит моего сына снова улыбаться. Многие пытались, но ни у кого не вышло.
Джулианна быстро поднялась, страх закрался ей в душу.
– Должно быть, вы ошибаетесь.
Женщина пожала плечами:
– Не тебе спрашивать. Господин Симиджин выбрал тебя, и ты должна быть готова принять его.
Джулианна поняла, что момент, которого она так страшилась, настал. Но почему великий визирь захотел ее, когда в его гареме так много красивых женщин? И уж конечно, не может он желать женщину, которая ждет ребенка. Она пребывала в затруднении, пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации.
Джулианна осознала, что у нее нет иного выбора, кроме как покориться неизбежному. Тело ее было тщательно, вымыто, потом покрыто рисовой мукой и маслом, чтобы смягчить кожу. Ее надушили, длинные ресницы накрасили сурьмой, а ногти покрыли малиновым лаком. Она была задрапирована в тончайшую золотистую ткань, а на шею и запястья были надеты сверкающие драгоценности.
Наконец женщины отступили назад, изучая дело своих рук, и госпожа Биджа произнесла слова, которые вселили страх в душу Джулианны.
– Ты очень красивая, даже с животом. Легко понять, почему мой сын желает тебя. – Затем мать великого визиря удалилась, сделав знак остальным женщинам следовать за ней.
Джулианна оставалась одна лишь пару секунд, прежде чем старший евнух вновь вошел в купальню. Когда он сделал знак идти за ним, ей ничего не оставалось, как подчиниться.
Он повел ее извилистыми коридорами, мимо пышных садов и, наконец, привел в сверкающий куполообразный павильон. Ее золотые сандалии ступали бесшумно, когда она шла по цветному мозаичному полу.
Величественные врата, достигающие потолка, были широко распахнуты, и евнух сделал ей знак войти.
После того как Джулианна неохотно ступила внутрь, дверь за ней закрылась, и она оказалась в удивительной круглой комнате. Стены и пол были выложены из белого мрамора, и повсюду разложены бесценные персидские ковры. С западной стороны было несколько окон, украшенных изящной деревянной резьбой. Обстановку составляли бювар, несколько диванов и стол, уставленный снедью.
За резной аркой была видна другая комната, и Джулианна быстро отвела взгляд от белой, задрапированной атласом кровати с алыми кисточками.
Вначале она не увидела его, но сам великий визирь стоял у одного из окон, сцепив руки за спиной, пристально наблюдая за Джулианной своими черными глазами.
Симиджин был одет в широкий черный халат безо всяких украшений, и голова его была непокрыта. Когда он заговорил, голос его был глубоким:
– Счастлив видеть тебя, Джулианна. Я боялся, что твои многочисленные злоключения могли пагубно сказаться на твоем благополучии. Рад видеть, что это не так. Ты выглядишь чудесно.
Она стояла как статуя – спина прямая, голова поднята высоко, но по-прежнему держалась за дверную ручку, не желая проходить дальше в комнату.
– Господин, как вы можете говорить о моем благополучии, когда держите меня здесь против моей воли?
Она ожидала гнева, но выражение его лица оставалось сдержанным.
– Я это понимаю. Но позволь мне заверить тебя, что с моей стороны тебе нечего бояться. – Он протянул ей руку. – Посидишь со мной за столом? Я велел своему повару приготовить много изысканных блюд, чтобы доставить тебе удовольствие.
Джулианна оставила без внимания его руку и взглянула на снедь: сочная баранина, телятина, омары, рыба-меч, фаршированный фазан и оленина, не говоря уже о деликатесах, которых она никогда раньше не видела. Наверняка здесь хватит еды, чтобы накормить весь гарем. В воздухе витали запахи лука и чеснока, которыми были приправлены блюда. Еще там были финики и сливы, политые медом для сладости. Она увидела большое разнообразие фруктов и шербетов, покрытых белой глазурью и взбитыми сливками, и ее соблазнил вид густого миндального крема, подслащенного медом и посыпанного имбирем.
Она сделала один неуверенный шаг от двери и встала на краешке желто-голубого ковра.
– Вы многого обо мне не знаете, господин Симиджин. Он придвинулся ближе.
– Чего, например?
– Того, что в отличие от женщин в вашем гареме я не желаю вашего общества.
Он сел за стол и поманил ее рукой.
Она неохотно двинулась к нему через комнату. Страх ее заглушался потребностью заставить его понять ее чувства. Встав перед ним, она заглянула ему в глаза, подумав, каким загадочным и чужим он выглядит.
– Я хочу поговорить с вами, господин,- проговорила она голосом, который оказался тихим шепотом. – Вы выслушаете меня?
– Пожалуйста, присядь, Джулианна, и тогда мы сможем поговорить спокойно. Мне трудно разговаривать с тобой, когда я смотрю на тебя снизу вверх.
Она опустилась на подушку.
– Я не смогу проглотить ни кусочка, пока не скажу вам все, что должна, господин Симиджин.
– Ты должна поесть ради здоровья своего ребенка. Мне сказали, ты очень мало ешь. Моя еда не пришлась тебе по вкусу?
Не задумываясь, она отодвинула тарелку в сторону.
– Полагаю, с ней все в порядке. Просто я нахожу трудным приучить себя есть без помощи ножа и вилки. Меня не учили есть руками, как какие-нибудь… варвары.
– Я давно восхищаюсь англичанами и многими их традициями. Я позабочусь, чтобы у тебя было все, что поможет тебе чувствовать себя здесь как дома.
Их глаза встретились.
– Господин, этого не будет никогда. Прошу вас, отошлите меня в Англию. Избавьтесь от меня как можно скорее, и это оградит вас от многих огорчений в будущем.