Побег из гарема
Шрифт:
Лицо Джонсона побелело под загаром.
– Чертов упрямец! Уверяю вас, он промолчал. Я понятия не имел…
– Разумеется, он вам не признался! – гневно бросила Бриттани. – Ахмед – человек замкнутый и гордый. С какой стати он стал бы вам в чем-то признаваться? – Слезы заблестели у нее на глазах. – Немедленно отведите меня к нему.
Торн бросил на Теодора Джонсона предостерегающий взгляд.
– Вам лучше сделать, как она говорит.
Джонсон развел руками.
– Я подумал, что мог бы предложить вам
Бриттани разозлилась окончательно.
– Вы оскорбляете меня, сэр. Ахмед – свободный человек, и никто не будет ни покупать, ни продавать его.
Торн, сверкая глазами, шагнул к Теодору Джонсону.
– На вашем месте я бы не мешкая сделал то, на чем настаивает моя жена.
Джонсон подтолкнул свою жену в сторону ступенек, давая понять, чтобы шла в дом.
– Идемте, – сказал он Торну, – я отведу вас.
Торн взял Бриттани под руку, и они пошли рядом с мистером Джонсоном. Бриттани была так зла, что не решалась заговорить, не доверяя себе. Когда они пришли к строению, стоящему в стороне от других, Джонсон жестом предложил им войти.
– Это изолятор. Как вы увидите, о нем заботятся наилучшим образом.
– Его не пришлось бы лечить, если бы не ваша жестокость, – с чувством сказала Бриттани. Она оттолкнула мистера Джонсона и вошла в длинное узкое строение с грязным полом. Когда глаза ее привыкли к темноте, она увидела три соломенных матраса на полу.
Она бросилась вперед и вскоре отыскала Ахмеда. Тот лежал на животе, и она в ужасе вскрикнула, увидев красные рубцы, глубоко врезавшиеся в кожу его спины.
Она опустилась на колени рядом с ним, и слезы ослепили ее.
– Ох, Ахмед, Ахмед, что же они с тобой сделали?
Глаза Ахмеда открылись, и он попытался подняться.
– Маленькая госпожа, это вы, или это опять сон?
Она сжала его руку.
– Это явь. Я приехала, чтобы забрать тебя отсюда.
– Не позволяйте им больше бить меня, госпожа. И простите меня, потому что деньги, которые дал мне господин Симиджин, украл работорговец.
Горький всхлип вырвался из горла Бриттани, и она повернулась к Теодору Джонсону.
– Вы совершили черное дело, сэр. Причинили боль нежнейшей на свете душе.
У хозяина плантации не было на это ответа, и он отвел глаза от ее обвиняющего взгляда.
– Не бойся, Ахмед, – сказал Торн, помогая евнуху подняться. – Мы отвезем тебя домой. Больше никто никогда не ударит тебя.
Вскоре Ахмед был удобно устроен на третьем этаже Стоддард-Хилла. Эсмеральда наотрез отказалась подниматься по лестнице в его комнату, но приготовила одну из своих исцеляющих мазей для его ран, после чего боль уменьшилась.
Отцу Торна теперь не требовался постоянный уход, он уже мог вставать с постели, и Бриттани делила свое время между двумя больными.
Торн уехал в Чарлстон в тот же вечер, как они привезли Ахмеда домой, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. Тревожная тишина повисла над Стоддард-Хиллом, словно все ждали, что что-то должно случиться.
Бриттани заглянула в комнату Ахмеда и обнаружила, что он спит. Когда она накладывала мазь ему на раны, он даже не пошевелился. Она была рада видеть, что спина его отлично заживает, и не сомневалась, что не позже чем через неделю он окончательно поправится.
Бедный Ахмед слишком дорого заплатил за то, что поехал с ней в Америку.
Бриттани спустилась на второй этаж, собираясь пойти в комнату Бена и почитать ему перед ленчем. Услышав в холле перешептывание, она прижалась спиной к стене. Вильгельмина и доктор Кросс, похоже, о чем-то горячо спорили.
– Ты совсем рехнулась, Вильгельмина. То, о чем ты просишь, невозможно.
Вильгельмина просверлила Кросса гневным взглядом.
– Ты сделаешь, как я скажу, Джордж. Ты слишком глубоко увяз в этом, чтобы теперь отойти в сторону.
Бриттани отвернулась, когда доктор Кросс сграбастал Вильгельмину в объятия и начал бесстыдно гладить ей грудь.
– Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все, – хрипло пробормотал он. – Все, что мне нужно для счастья, – это забраться к тебе между ног.
Бриттани затошнило от отвращения. Она и раньше подозревала, что Вильгельмина и доктор любовники, теперь же окончательно убедилась в этом. Ей было противно наблюдать за этой отвратительной сценой. Неужели у Вильгельмины нет ни стыда, ни совести? Как она может вытворять такое прямо перед спальней своего мужа?
Бриттани услышала, как дверь открылась и закрылась. Когда она подняла глаза, коридор был пуст. Очевидно, Вильгельмина повела любовника к себе в комнату.
Бриттани быстро прошла по коридору и спустилась на первый этаж, не желая встречаться с Вильгельминой. Как она теперь посмотрит в лицо женщине, зная правду о ней и докторе Кроссе?
Бриттани хотелось подышать свежим воздухом и уйти подальше от угнетающей атмосферы, нависшей над домом. Она выбежала в дверь и заспешила через широкую лужайку, ведущую к реке.
Здесь хорошо дышалось, и она наблюдала, как вода плещется о берег. Несколько дней Бриттани удавалось не думать о том, что Торн с Вильгельминой когда-то были любовниками. Теперь ее передернуло, когда она представила Торна на месте доктора.
Ей трудно было поверить, что такой мужчина, как Торн, предал бы своего отца из-за подобной стервы. Она вытерла набежавшие на глаза слезы. Похоже, здесь все погрязли в обмане. Полно, да место ли ей тут? В одном Бриттани уверена: она больше не наивна. Она увидела грязную сторону жизни, которая долгие годы была от нее скрыта.