Побег на восток
Шрифт:
Вы посмотрите только, как Орест ухмыляется. Нет, рано смеешься, молодой человек. Вот где фары, а вот где дворники. А остальные кнопочки лучше пока не трогать - еще катапульта какая-нибудь выстрелит. Ну, поехали. Дорога в целом знакомая. Сколько раз тут раньше проезжали. Правда, покрытие поизносилось ужасно, но всё же лучше, чем на перевале. Ну что же Светка то молчит? Свет, а Свет - ну оброни золотое слово. Ну что ты, в самом деле? Ведь Богдана не вернешь. Надо как-то жить дальше, а ты как каменная. Орест, а ты, почему такой молчаливый? Первым отозвался Орест. Он озабоченным голосом сухо предложил "держаться крепче за руль этой железки и не разгоняться, а перед Сколе вообще ОСТАНОВИТСЯ - посоветоваться надо.
– " А пока что притормози-ка, вуйко Володя, поменяемся местами с тёткой Светкой. Решайте вы семейные дела будто бы меня
Ну, слава богу, допетрил Орест, что кроме этой проклятой войны есть ещё и что-то другое. Ну а теперь ты, Светка, в свою очередь догадайся, что мне так тошно сейчас, что ещё немного и я сверну направо ... и прощайте все проблемы. Да нет, не сверну, не дождётесь, но действительно тошно.
– Вова, я понимаю, что так нельзя, уйти в себя и молчать. Этот Орест такой милый (Орест саркастически хмыкнул - вот тебе и "будто бы нет"), но тут же дело не в семейных вопросах. С семейными то проблемами мы с тобой всегда справлялись! Вот думаю, а есть ли смысл жить дальше? Ведь мы звереем, Вовочка, вместе с окружающим миром. Погружаемся в этот мрак инферно. Вот сейчас ты убил этого подлого человека, а до этого он убил Богдана,- Светка всхлипнула. Я быстро зыркнул на неё и сжал рукой ее круглое колено, но кажется, стиснул немного не так, и Светка гневно откинула мою руку.
– Ну вот. Ты неисправим. А если честно, то я как будто увидела тебя заново. Ты мне казался всегда таким чувствительным, чересчур чувствительным. А теперь ты ударился в другую крайность. Вова - ты бревно. По-видимому, в каждом мужчине дремлет зверь и в тебе тоже. Как давно я не видела простых добрых людей - боязливых, нежных, как наши дочки. Как я по ним скучаю.
– Так мы к ним и едем, Света. И если ты будешь себя хорошо вести, то может быть и доедем. Только вот с тем, что наши детки боязливые я согласиться не могу. По-моему очень даже смелые девушки, особенно младшенькая. Мужчин меняет как перчатки. Кто у неё сейчас последний? Кажется какой-то дипломат?
– Володя, ты циник. Девочка ищет любви и не находит. У тебя чисто мужской подход.
– Ну а какой же у меня может быть? Среднего рода?
Светка от возмущения набрала воздух, чтобы достойно парировать, но тут Орест попросил остановиться и выключить двигатель. Поговорили, называется.... Но что удивительно - тоска то пропала. Чем дольше я общаюсь с Орестом, тем больше убеждаюсь, что он сильный психолог, а все его "вуйки" да "тётки" просто маскировка. Загадочный тип, но без него мы пропадём.
"Тип" шепотом объяснил, что мы находимся на подъезде к Сколе и там за поворотом размещена вторая застава его скаутов. Всего в штате четыре человека: начальник заставы и трое караульных. Их не меняют уже целую неделю. На посту стоят только караульные, которые меняются каждые четыре часа. Сейчас два часа ночи и, значит, караульный стоит как раз половину своей смены - устал, спать хочет, бдительность потерял.
Что-то всё это мне не нравится про бдительность. Заливает Орест, нас успокаивает. Эти скауты всё ещё играются в Украинскую повстанческую армию - палатки, костры, оружие, схроны, засады, засеки. Их обрабатывали с пяти лет в духе братства по оружию, взаимопомощи, уважения к воинской дисциплине. И чтобы такие молодцы, впитавшие буквально с молоком матери "национальную свидомисть", потеряли бдительность? Не похоже. Свежо предание, да верится с трудом.
Все эти соображения я выдал Оресту, но он только отмахивался: "Да что ты, вуйко, волнуешься. Все будет сделано как положено. Полезем тихо. Вернее я один подползу. Сниму часового как учили, по науке. Жалко хлопца,но это уже моя печаль и моя забота. Вы только не провороньте моего фонарика. Сидите в машине наготове. Я подбегаю - хоп, и мы проехали мимо этого долбаного поста. Понял, росийский шпион?"
Он уже шутил - этот малолетний дылда. А интересно, сколько Оресту лет - как-то забыл у Богдана спросить. Но спросил я Ореста не сколько ему лет, а нельзя ли проехать тихо-мирно, без стрелянины и трупов. На этот невинный вопрос Орест с неожиданной злостью процедил: "Нет, нельзя. У нас железная дисциплина. С перевала должны были позвонить и предупредить. Тут родного отца, если прикажут, застрелят, а не то что.... Короче, сидите и ждите. Раньше нужно было думать как жить без кровопролития. А сейчас уже слишком поздно - мы уже теперь вроде волков-оборотней,
Он исчез в темноте глупой ночи, а мы остались вдвоем со Светкой и, как дети, взялись за руки. И, наверное, у обоих была одинаковая мысль - бросить всё к чертовой бабушке - машину, Ореста, Сколе, карпатские горы - и полететь в сторону родного Хмельницкого на крыльях надежды мифического счастья. Светка повернулась ко мне и в голубоватом свете от приборной доски "Ауди" как всегда загадочно блеснули её громадные глазищи, наша семейная гордость. "Ничего, Вовик, - прошептала она,- ещё немного и мы выедем из этих гор. Орест, мне кажется, очень надёжный человек".
Я не успел ответить. В ночной тишине автоматная очередь, казалось, прозвучала над самым ухом. Не успела она затихнуть в многократном отражении от склонов, как в вдогонку прогремела вторая ... и началось.
В горах ничего не понять - выстрелы бабахали со всех сторон, дробились на вершинах и снова падали на нас. Если бы я не знал, что стрелять могли только со стороны заставы, то решил бы, что нас окружает целый взвод автоматчиков. А может нас действительно обошли? А может, в Сколе подошло подкрепление? Мы со Светкой испугано крутили головами, напрасно напрягаясь что-либо увидеть в окружающей кромешной тьме. Впрочем, дорога слабо серела под тускло просвечивающимся сквозь редкие облака лунным диском. Вдруг на дороге, будто из черного омута вынырнула неясная фигура. Ладони на автомате мгновенно вспотели, и я судорожно передернул затвор. Всё, хана, сейчас нас начнут мочить. "Свои, свои - донесся крик Ореста, - заводите машину. Быстро-о-о!" Из темноты появились еще два едва различимых: силуэта. Снова загрохотали очереди, будто свистящий порыв ветра пронесся над нами. Мы инстинктивно пригнулись, и я лихорадочно стал елозить правой ногой, нащупывая педаль газа, одновременно поворачивая ключ зажигания. Великая сила - условный рефлекс - не успеешь подумать, а руки-ноги уже сами начинают делать что надо. Орест обернулся и, не пригибаясь, стал поливать из автомата, пока темные фигурки не исчезли. Потом он какими-то странными прыжками, ну точно кенгуру, помчался к нам. Светка тоже сообразила, что делать и мгновенно юркнула на заднее сиденье. Чуть не выламывая дверцу, ввалился Орест, и кресло заскрипело под его двухметровой тушей. Резко завоняло потом и еще чем-то кислым и острым, похожим на запах вокзального туалета.
– Вперёд, вперёд!
– орал Орест и, выхватив у меня автомат, стал садить короткими очередями куда-то по дороге, в ночную тьму.
– Вперед, пока они не опомнились! Если сейчас не проскочим - то уже никогда!" Машина уже разогналась, за мгновение набрав скорость, когда в свете фар, будто из-под земли возникла фигура в белой окровавленной рубашке и тут же отпрыгнула в сторону. А навстречу уже неслась бурая кирпичная стена.
– Левее, левее закручивай, - вопил Орест, и мы, чудом не врезавшись в стенку, вписались в поворот дороги. Машина с визгом присела на левые колеса. Ну, всё - сейчас опрокинемся, - успел подумать я, а руки уже крутили баранку вправо, отворачивая от летящего навстречу дорожного столба. Хрясь! Боком мы все-таки достали этот столб и машина, отскочив от него, уже мчалась прямо на толстое бревно шлагбаума. Я на секунду закрыл глаза, но к счастью высокий бампер "Ауди" принял удар деревяшки на себя. Хрясь! Хрясь! Машина, как снаряд, промчалась сквозь обломки шлагбаума, впереди на нас снова летел высокий деревянный забор. И опять я лихорадочно закрутил колесо баранки влево, с трудом вписываясь в очередной поворот. Впереди в свете от мощных фар далеко просматривалась широкая и прямая центральная улица Сколе. "Потише, потише, - неожиданно спокойно сказал Орест, - и закрой рот, пожалуйста. Чего это ты Светлану пугаешь." Тут только я понял, что всё это время непроизвольно орал что-то типа "А-а-а!" и, резко сбавив скорость, оглянулся назад.
– Светка смотрела на меня безумными глазами: " Володя! Володечка. Осторожнее. Больше так не надо ездить, родненький". Орест нервно захохотал и удобнее откинулся на сиденье: "Суперово! Какой русский не любит быстрой езды... украинец тоже. Теперь до самого Стрия дорога свободна от наших придурков. Осточертели они мне, со своими военными операциями. Да и еще вуйка убили, шуты хреновы. Извините пани Светлана за мои выражения.
– Как говорят медики: "Какой стол - такой и стул." Это точно, подумал я, в таких условиях знаменитый поручик Ржевский отдыхает.