Побег
Шрифт:
Эстрелла прикрыла глаза. Неужели люди и правда считают лошадей богами? Ее и Эсперо ввели в ворота – стреноженных, связанных, с наглухо затянутыми вокруг носов уздечками. Разве так обращаются с богами? Эстрелла заметила, что не все Чицен склонялись перед ними. В глазах многих она видела не благоговение, а гнев. Боль. Сомнение. Нет, отнюдь не все здесь были готовы поклоняться им.
Анжела выровняла шаг и шла с гордо поднятой головой. Ей явно нравился ее новый статус бога.
Эсперо думал: «Она уже считает себя богом. Действительно так думает! Хотя
– Не могу поверить! – бормотала Анжела, изящно переставляя ноги в церемониальном испанском шаге. – Я словно во сне! В собственной мечте!
– Здесь собралось слишком много снов… и слишком много богов! – мрачно прошептал идущий рядом Грулло, нарушив долгое молчание.
Они подошли к основанию пирамиды – Центелло сказал, что это и есть дворец верховного правителя, Золотого Человека. Здесь, у подножия гигантских каменных ступеней, стояли совсем низенькие строения из дерева и тростника, от них шел сильный запах других животных – коз, свиней и лошадей.
При виде конюха, идущего к нему с седлом, Эсперо занервничал еще сильнее. Он тонко и отчаянно заржал сквозь зубы, потом попытался встать на дыбы – но путы не позволили ему это сделать, и он с грохотом рухнул наземь. Анжела и Корасон отчаянно вздохнули, а Эстрелла сильно вздрогнула от ужаса. Неужели Эсперо сломал ногу? Но нет, нога не была повреждена. Эсперо даже ухитрился лягнуть ею зазевавшегося конюха, и человек с криком отлетел в сторону, уронив седло.
Тогда вперед выступил сам Искатель и громко прикрикнул на Эсперо. Его бойцовые псы – корабельные мастифы и волкодавы – окружали своего хозяина. Искатель вскинул длинный хлыст и оглушительно щелкнул им в воздухе. Все лошади замерли в испуге, но Эсперо не сдавался. Он тяжело поднялся с земли и запрыгал на трех ногах, не подпуская испуганного конюха с седлом.
Индейцы были смущены и озадачены. Боги ссорились! Людям Чицен никогда не приходилось такого видеть. Не видали подобного зрелища и лошади. Обычно между ними и их наездниками существовала прочная связь и даже привязанность.
Для того чтобы справиться с Эсперо, потребовались усилия троих конюхов и кузнеца. Только вчетвером люди смогли обуздать его и заставить встать на колени.
Эстрелла громко всхлипнула. Эсперо совсем обессилел. Он даже не шелохнулся, когда на спину ему положили седло и поменяли уздечку.
«Он сдался!» – в отчаянии подумала Эстрелла. Она видела, как погас огонь в глазах серого жеребца. Эсперо сдался.
Глава десятая
Когда боги смертны
Теперь в наскоро построенных стойлах у подножия пирамиды стояли семнадцать лошадей. У каждой лошади был свой денник, и Эсперо поставили по соседству с Эстреллой. Его не стали расседлывать на ночь, а жеребец больше не делал попыток сбросить седло самостоятельно. Он стоял молча, с закрытыми глазами, и все его тело сотрясала крупная дрожь.
– Почему они не сняли с тебя седло? – тихо и мягко спросила Эстрелла. Ее саму от пут освободили.
Она надеялась, что Эсперо ответит ей. Жеребец не издал ни звука с тех пор, как их завели в стойло.
Через несколько минут, показавшихся вечностью, он ответил:
– Чтобы я свыкся с ним. Придется смириться. Разве у меня есть выбор?
– Эсперо… Мы всё потеряли, да? – тихо спросила Эстрелла.
– Всё. Кроме нашей мечты. Постарайся запомнить это, девочка. Мы живы, только пока не расстались со своей мечтой. Пока боремся. Пока сражаемся за свое право жить.
– Жить… в клетке? – пережитое унижение вновь нахлынуло на Эстреллу горькой волной. – Жить несвободными, не дикими… жить…
Она запнулась, подыскивая слова. Эсперо тихо подсказал:
– Порабощенными?
– Да! И сколько же так можно жить?
– Недолго… я надеюсь, – он помолчал. – Они думают, что сломали меня.
Эстрелла навострила уши.
– А это не так?!
– Подожди, и все увидишь.
Эстрелла пофыркала – и учуяла кровь на своей уздечке.
– У меня кровь идет из носа!
– Это хорошо! – в голосе Эсперо послышался смех.
Эстрелла быстро и с некоторым подозрением посмотрела на него.
– Хорошо? Что ты имеешь в виду?
– Я видел, как смотрели на тебя некоторые люди Чицен. Крови немного, но ее видно. Люди… как бы это сказать… были удивлены. А возможно, даже испытывали некоторое облегчение.
– Но почему?
– Потому что боги не истекают кровью, Эстрелла.
Когда сгустилась ночь, старый жеребец, казалось, задремал в своем стойле. Мыслями Эсперо вернулся на песчаный пляж, где он впервые за много лет бегал легко и свободно, не чувствуя на спине тяжести седла, не ощущая железного вкуса мундштука во рту. Он наслаждался воспоминаниями о мягкости песка и пении ветра в ушах.
– Привет, Толстяк!
Веселый голос разорвал спокойствие ночи. Искатель пришел в конюшню и теперь вместе с конюхом стоял перед денником Эсперо.
– Он успокоился? – спросил Искатель конюха.
– Думаю, да, – ответил мальчик.
– Что ж, давай испытаем его.
Эсперо послал Эстрелле быстрый взгляд из-под прикрытых ресниц, но не произнес ни звука. Все сказал огонек в его глазах.
Терпи. Надейся. Жди!
Напряжение нависло над всей конюшней, когда конюх осторожно выводил Эсперо в проход. Жеребец спокойно и послушно следовал за ним на площадку перед конюшней.
Эстрелла изо всех сил сдерживала свое возбуждение. Надо ждать и надеяться. Ждать – и надеяться.
Любопытный Селесто вытянул шею и громко зашептал:
– Тебе видно, что они там делают, Эстрелла?
Она вытянула шею, стараясь разглядеть, что происходит перед конюшней.
– Они снимают с него путы.
– А что он делает? – тихо спросила Анжела.
– Просто стоит… тихо.
– Хоть бы он хорошо себя вел! – вздохнула Анжела.
«Хорошо себя вел!» – Ее слова взбесили Эстреллу, но она промолчала.