Побег
Шрифт:
— Так точно, шеф! — рявкнул я.
— Эх… Тьфу ты! Я обещаю тебе вернуться к этой теме, хорошо?
— Так точно!
Он с силой пнул ногой ножку стола, и тарелка с фруктами, стоящая на краю, опрокинулась на пол, — официант тут же метнулся к нам, за ним поспешил и второй.
А мог и в ухо въехать! Жаль, что не въехал, я был не прочь подраться прямо здесь.
— Извини, Дарий, мне пора, дела ждут. Ты сейчас куда?
Чтобы не мешать важному разговору, обслуга в мгновение отпинала плоды в сторону и собирала их уже там.
— В
— А когда на Кайман?
— Как дела пойдут. Завтра или послезавтра.
Он встал, аккуратно отложил салфетку и порадовал меня напоследок.
В довесочек.
— Письменное распоряжение доставят вечером с нарочным. В гостиницу. Приходи в себя и начинай работать.
— Понял.
— До встречи.
Нужно посидеть тут минут десять в одиночестве. Остыть.
Боюсь, что в таком состоянии на улице кого-нибудь зашибу.
Добро, Ростоцкий. Я попробую подчиниться. А там посмотрим.
Глава 2
ТЕКУЩИЕ ДЕЛА — В МАНАУСЕ И В ПУТИ
В этом районе Манауса всегда тихо.
Здесь почти нет магазинов и мастерских, прелестная белошвейка в окне первого этажа не махнет ручкой, тут редко проезжают красивые экипажи, задорный зубной врач не покажет вам зазывно новенькие хромированные кусачки, приглашая профилактически выдрать пару коренных, и уж точно не сыщешь разноцветной брусчатки. Толпы приезжих не шатаются по узким улочкам южной части города, здесь им просто нечего делать, спальный район. Чужие здесь не ходят.
Я не стал срезать углы, чтобы не продираться по закоулкам: отсюда начинаются ремесленные кварталы, дворы стоят плотно. Спокойно, не пачкая обувь, вышел на Ратушную площадь и уже оттуда направился к цели по Южной улице. Четыре линии устремляются от центра к окраинам, наиболее оживленная — восточная Мэйн-стрит, идущая к порту. Западная — никакая, если честно. Сразу за городской чертой она превращается в грунтовку, которая, извиваясь меж зеленых холмов и полей, тянется к промышленным горным поселкам; магистраль своей значимостью затмевает дающую ей начало городскую улицу. На Северной улице много интересных объектов и заведений, в частности именно там находится школа и Центральный госпиталь.
Прохожих почти не попадалось, на часах — разгар рабочего дня. Вот контора чеканщика, к этим жуликам мне пока не надо, чтоб они лопнули. Наискосок — небольшой универсальный магазинчик, далее дорогая парикмахерская и стоящая напротив аптека с неплохим ассортиментом, заведение тоже не для каждого…
Вскоре престижный район закончился, а с ним и каменные здания, дальше все постройки были только из дерева.
Оружейный магазин, поначалу невзрачный, со скудным ассортиментом, как говорят, в последние два года крепко поднялся и теперь считается самым богатым на Лете, сюда наезжают из Панизо и Омахи. Кроме стволов и боеприпасов здесь можно купить попутный товар: снаряжение, одежду и обувь.
Владелец магазина Чарли Гуднайт за последний год расширил помещение, но длинная вывеска над фасадом широкого низкого здания осталась прежней: «Фантом-Хилл», — написано крупными яркими буквами, видно, что ее недавно обновили. Для непосвященных сбоку от надписи нарисована табличка с пояснением: «Форт Фантом-Хилл построен в 1850-е годы, в качестве одного из второй линии укреплений поселенцев, и был предназначен для защиты путешествующих, проходящих через земли Команчей на пути в Калифорнию». На фанерном щите перед надписью, как говорят злые языки, изображен сам Гуднайт. Таким, каким он видит себя в сладких ковбойских снах. В лихо заломленном стетсоне, с карикатурно волосатым лассо и двумя огромными револьверами на поясе. А чтобы посетитель не сомневался, нарисованный человек был подписан — Texas Ranger, не хрен собачий.
Не знаю, кто художник и насколько он знаменит, но чувак на вывеске не похож ни на Чарли, ни на Чака Норриса… Он вообще смахивает на обычного забулдыгу, изгнанного за нерадивость из Дугласа, но говорить об этом вслух не рекомендуется. Ибо вывеска — это бренд. Вся Река знает легендарный магазин и его ушлого владельца, человека с пистолетами и странностями.
Когда я подходил к магазину, из открывшихся дверей вывалились двое бородатых мужиков, очень довольных визитом. Добрый знак, значит, Гуднайт на месте.
Владелец стоял за прилавком и что-то записывал в большую амбарную книгу. Дверь хлопнула, заглушив звон маленького колокольчика, Чарли быстро глянул на меня снизу вверх маленькими серыми глазками, что-то быстро дописал и хлопнул амбарной книгой — над прилавком взлетел крошечный пылевой смерчик. Наваривается, морда ковбойская!
— Хелло, Дар! — хрипло поприветствовал меня оружейник. — Карлос Сантана сказал мне, что ты приехал в город. Я ждал тебя еще вчера, удивлен, что ты не появился… Неужели яркий платок для новой подружки оказался важней товара старины Чарли?
Вид у него был не совсем ковбойский. Потертые джинсы в обтяжку, вязаный свитер, не по здешней погоде теплый. Неужели он мерзнет? Я до сих пор так и не смог привыкнуть к постоянной жаре.
— Нет новой подружки, я стабилен.
— Ври больше, парень, повышай ставку! Знаю я вас, вернувшихся с Реки, первым делом вы всегда бежите по кабакам и бабам. Ты с сумкой? — он вытянул голову и заглянул под прилавок. — Это то, о чем я думаю?
Я кивнул.
— Черт побери, доставай же его скорей!
Если бы я попробовал так же, как в «Граблях», лишь приоткрыть сокровищницу, то Чарли меня зарезал бы прямо у прилавка. Губы у него тонкие и всегда поджатые, слова цедит. А еще он часто облизывает губы, снимая невидимый песок — так бывает после контузии. И даже при этом Гуднайт умудряется не открывать рта. Когда он увидел «Томми-ган», то впервые на моей памяти осклабился во все зубы — они таки есть! Вот бы снять на камеру и отправить в городскую газету! На гонорар можно было бы гулять в «Адмирале Бенбоу» неделю.