Побежденный холостяк
Шрифт:
— Что это значит? — тихо спросила Грейс.
— Не плачь. Он теперь рядом с Господом. — Марко даже не думал, что верит в Господа. Наверное, сказалось католическое воспитание, которое он получил в детстве. Но, переводя свою фразу Грейс, он умолчал о том, что в ней были еще два слова: «Любовь моя».
— Так красиво…
— Я рядом с тобой, Грейс. Я помогу тебе справиться с потерей. Давай поедем домой. Или ты хочешь сначала пообедать?
— Давай лучше поедем… Прости, что я испортила твои планы.
Марко постарался, чтобы его улыбка была естественной:
— Ты ничего не испортила.
Помогая
— Марко, что с тобой? Тебе не нравится платье?
Платье сидело на ней великолепно. Но не оно делало ее особенной. Все было наоборот. Это она делала особенным все, к чему прикасалась.
— Марко, ты в порядке? Ты меня пугаешь!
Повинуясь безотчетному порыву, он схватил ее в объятия. Натали, которая как раз в этот момент открыла дверь примерочной, беззвучно испарилась, стараясь не привлекать к себе внимания.
Глава 10
Натали, как и обещала, провела их к черному ходу магазина — у дверей все еще стояла любопытствующая толпа. Марко и Грейс побежали, и, когда они добрались до машины, оба задыхались. Мигель взглянул на них, пряча усмешку, и рванул с места.
Всю дорогу Марко сжимал ее руку. Грейс старалась держаться спокойно, но слезы то и дело показывались у нее на глазах. Она выделяла Азизи среди других детей с того самого дня, когда работник приюта положил его в ее руки. Она сама его купала, играла с ним, убаюкивала его. И ей было нестерпимо больно, что она не сумела достаточно хорошо о нем позаботиться.
Ей пришла в голову мысль, что в скором времени у нее может появиться собственный ребенок. Но вместо того, чтобы встревожиться, как это происходило раньше, Грейс на мгновение захотела, чтобы так и случилось. Несмотря на слова Марко о том, что он не знает, как это — быть хорошим отцом, Грейс не сомневалась, что именно таким он и станет. Она уже видела достаточно примеров его доброты и заботы. Если бы только он перестал скрывать свои эмоции под ледяной маской…
Грейс подняла глаза и встретила взгляд Марко. И в этом взгляде светилось неприкрытое желание. Грейс понимала, что это магия, от которой она не сможет освободиться никогда. Словно в тот момент, когда они коснулись друг друга в примерочной фешенебельного бутика, на свет вышли все их самые сокровенные желания и надежды, и теперь им ничего не оставалось, кроме как воплотить их.
Когда они вошли в дом, Марко сразу же подхватил ее на руки и, преодолев длинную лестницу, отнес прямиком в спальню. Они жадно набросились друг на друга, раскидывая по сторонам одежду и покрывая друг друга страстными поцелуями. А потом они упали на постель, и мир вместе со всеми его бедами перестал для них существовать. Они искали друг в друге утешения, даря друг другу нежность и страсть — всю, на какую были способны. И так до тех пор, пока, обессиленные, не остановились.
Разметавшись на смятых шелковых простынях, Грейс медленно повернула голову и посмотрела в глаза своему партнеру, с улыбкой удовольствия взиравшему на нее:
— О, если бы ты только знал, как я сейчас счастлива, Марко Агилар.
Марко медленно вздохнул и нежно провел пальцами по позвоночнику Грейс, отчего она с наслаждением застонала.
— Почему бы тебе не рассказать мне об этом?
— С тобой я чувствую себя лучше, чем с любым другим мужчиной в своей жизни. Но не беспокойся — это не значит, что я ожидаю от тебя чего-то помимо того, что ты уже мне дал и даешь каждый день, пока мы вместе.
— Почему ты думаешь, что я должен испугаться? — Его бровь иронично изогнулась.
— Потому что… мне кажется, ты не хотел бы, чтобы кто-то слишком к тебе привязывался. В особенности женщина.
— Ты так полагаешь?
— А сам ты как думаешь? Ты не боишься, что кто-то проникнет слишком глубоко в твою жизнь?
Марко перестал нежно поглаживать ее по спине, и Грейс тревожно сжалась. Он выглядел серьезным.
— Возможно, это потому, что всех, кто мог бы быть мне близок, я потерял. Может, близость ассоциируется у меня с потерей. Как ты думаешь, может такое быть?
Зная, как он не любит разговоров о своем прошлом, она понимала, что сейчас он несколько приподнял забрало. Но не могла не попытаться проникнуть еще глубже.
— Марко?
Агилар перевернулся на бок, обнял ее и притянул к себе, хитро улыбаясь. Он явно пытался скрыть нежелание дальнейших расспросов.
— Я весь в твоем распоряжении. Твое желание для меня закон.
— Марко… давай поговорим. Ну, то есть… по-настоящему поговорим.
Марко ничем не выдал своего удивления:
— О чем ты хочешь поговорить?
— О тебе.
— О боже…
— Ты только что говорил о потере. Раньше ты рассказывал, что твой отец отдал тебя в приют. Ты пытался когда-нибудь узнать, что с ним стало потом? Он никогда не навещал тебя?
Марко напрягся всего на мгновение, но Грейс заметила это и прикусила язык.
— Ответ на оба вопроса — нет. Моим матери и отцу было по семнадцать лет. Они сами были сиротами. Моя мать умерла при родах, а отец не смог придумать ничего лучше, чем отнести меня в приют, где он сам воспитывался. Он перебивался случайной работой, жил в грязной комнатушке, и у него не было ни сил, ни средств, чтобы вырастить меня как подобает. Он принес меня туда и умолял забрать. А потом ушел и больше никогда не появлялся. — Марко отвернулся. — Не так уж просто разыскать семнадцатилетнего юнца без постоянного домашнего адреса и без родственников, которые могли бы помочь в поисках.
Грейс нежно приложила ладонь к его груди. Сердце Марко билось учащенно. Она подождала немного, ожидая продолжения, но Марко молчал, и тогда Грейс опустила голову ему на грудь. Казалось, он — воплощение самой надежности. Она восхищалась его стойкостью, тем, что, несмотря на такую непростую историю жизни, он сумел преодолеть все трудности и сохранить в себе доброту и способность к состраданию, которую она не раз в нем замечала.
— Твои родители гордились бы тобой, — тихо произнесла Грейс. Ее глаза наполнились слезами — Азизи тоже не знал своих родителей. Но они не смогут им гордиться.