Побратим смерти
Шрифт:
На плечо Снайпера легла узкая, но сильная ладонь.
— Спокойнее, воин, — раздался над головой голос Ксилии. — Я знаю, что у тебя тоже счет к гильдии, ты много чего рассказал в бреду. Но месть — это холодное оружие, и пламя ярости не лучший помощник для него.
«Надо же, — про себя удивился стрелок. — Девчонка сумела остаться спокойной, пусть даже внешне, хотя там, внизу, остался лежать ее отец. Это дорогого стоит…»
— Что дальше?
Голос Ксилии был холодным, словно сталь боевого ножа.
Но ее деду было не до планов на будущее. Он просто сидел, смотрел в пустоту и даже не пытался утереть слезы, льющиеся из глаз. Сейчас он наверняка снова видел своих детей живыми — и прощался с ними навсегда. Когда не знаешь наверняка, остается хоть какая-то надежда. Когда узнал — не остается ничего, кроме слез и пустоты в душе.
— Дальше хорошо бы, чтоб ты меня проводила до старых развалин, которые неподалеку от вашей деревни, — один я через лес не пройду, — сказал Снайпер. — Там у меня кое-что ценное спрятано. Но это потом. Попозже.
Стрелок поднялся со своего места и вышел из дома. Сейчас деду с внучкой он не нужен. Это их горе, одно на двоих, и третий там — лишний.
Внезапно, словно повинуясь какому-то наитию, он сунул руку в карман и вытащил медальон, найденный им на шее мертвого водителя боевой машины. Цепочка была почти чистой, без следов грязно-рыжего налета, зато на самом медальоне он имелся в избытке. Когда мертвая плоть гниет, на металле, соприкасающемся с ней, образуется так называемая кровавая ржавчина, которая, впрочем, легко счищается, если тот металл не железо и не углеродистая сталь.
Медальон был серебряным, и корка кровавой ржавчины легко раскрошилась под ногтем Снайпера. На ладони стрелка лежал кружок с выдавленным на нем знаком — натянутый лук со стрелой в орнаменте из листьев, а над луком — оленьи рога.
Снайпер вздохнул. Без перевода ясно, что сейчас он держит в руке знак графского лесничего. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чей труп сидел внутри кабины боевого робота и кто именно уничтожил население подземного Дворца Жизни… Зачем это было сделано — непонятно. То ли отец Ксилии сошел с ума, то ли продался Чистильщикам веры и решил таким образом выслужиться. Теперь тайна произошедшего похоронена глубоко под землей вместе с жертвами трагедии. Но, так или иначе, старику Варду обо всем этом знать точно не нужно.
Стрелок широко размахнулся и швырнул находку как можно дальше, за забор с острыми кольями, в сторону леса, так хорошо умеющего хранить свои тайны.
Говорят, что Стоунхенд был построен на месте огромного подземного Дворца Жизни. Когда-то в незапамятные времена предки нынешних жителей города, предвидя последствия войны Огненных Стрел, построили огромный подземный город. И укрылись в нем до того, как война прокатилась по миру огненным смерчем.
Прошли годы, выжившие поднялись на поверхность и возвели над своим укрытием величественный город. А лабиринты подземных ходов, оканчивающиеся величественными залами, существуют и поныне. Да только вход в них запрещен под страхом смерти — Чистильщики веры бдительно следят за убежищем предков, используя его помещения для собственных нужд.
Лис уже понял: не зная точно, куда идти, по этим хитросплетениям коридоров можно блуждать до конца жизни, так и не найдя выхода. Но для Тестомеса подземный лабиринт был что дом родной: прихрамывая на левую ногу, он быстро шел, почти бежал впереди, безошибочно сворачивая то вправо, то влево. Факелы на стенах почти не давали света, но колдуну он был и не особо нужен — и так ясно, что в случае чего Итан найдет дорогу даже с закрытыми глазами.
— Сюда.
Маг нырнул в совершенно темную нору, где пришлось идти пригнувшись, чтобы не зацепить головой низкий потолок. Под ногами зажурчала вода, ступни мгновенно онемели от холода.
— Подземная река, — шепотом пояснил Тестомес. — Если повезет, пройдем под городом и вылезем неподалеку от кленовой рощи, той, что за старым кладбищем. Но это если повезет.
— А может не п-повезти? — осведомился Лис, успевший за короткое время изрядно продрогнуть.
— Может быть по-всякому, — отозвалась темнота впереди голосом колдуна. — Собаки по воде след не возьмут. Магов Земли, которые слышат все, что в подземелье происходит, у гильдии нету. Главное, чтобы Хелла в погоню не подорвалась. Она нас запросто унюхает. Горным волкам-оборотням след на земле не нужен, они запах жертвы за полет стрелы чуют…
Слева потянуло прохладой. Не иначе, какой-то боковой отнорок тоннеля… из недр которого явственно доносились голоса. Во тьме мелькнул огонек факела, потом еще один…
— Сглазил, — простонал Итан. — Быстрее!
И, судя по интенсивному шлепанью ног по воде, ринулся вперед, забыв про слабость.
Лис рванул следом. Но темнота — не лучший помощник беглецу, который не представляет, куда именно он бежит. Эхо от шлепков Тестомесовых ступней неслось отовсюду, да и сам Лис шумел преизрядно, дыша на бегу, словно загнанный рыцарский конь, — пережитое сказалось на нем не лучшим образом. Измученное тело настоятельно просило отдыха, в отличие от обстоятельств, требующих прямо противоположного — бежать что есть мочи…
Теперь сквозило отовсюду. Судя по сквознякам и интенсивному журчанию, доносящемуся со всех сторон, подземная река разделилась на несколько ручейков.
Лис остановился, прислушался — и внезапно понял, что больше никто не бежит впереди него. Лишь за спиной все ближе и ближе слышатся голоса преследователей…
Парень закусил губу и медленно вытащил трофейный кинжал из-за пояса. Все… Теперь остается лишь подороже продать свою жизнь…
Удар, нанесенный из темноты, был страшным, но… мягким, словно в грудь Лиса одновременно ударили две кувалды, обмотанные тряпками. Кинжал вылетел из руки парня, звякнул об стену и канул в кромешной тьме, а его владелец со всего маху грохнулся на спину. Если б под ногами не было воды, точно затылок бы размозжил об каменное дно.
А так падение оказалось относительно мягким. Лис тут же попытался приподняться, но тяжелые кувалды опустились на его грудь, не давая пошевелиться. В ноздри ударил острый запах мокрой шерсти и сырого мяса, который парень отлично запомнил — так же нестерпимо вонял зверем горный волк, кишки которого Лис выпустил памятной ночью возле гнезда Йаррха.
— Лежи смирррно, дррраконий выкоррмыш! — прорычала темнота. — Иначе я могу не удеррржаться и ррразорвать твое горррло!
Лис усмехнулся и расслабился, впрочем, стараясь при этом держать голову над водой. Захлебнуться — не лучшая смерть для мужчины, пусть даже попавшего в плен вторично.