Поцелованная Смертью
Шрифт:
— Куда же ты, Лилечка? А поговорить со старой знакомой? — донеслось насмешливое сзади.
Страх перед сумасшедшей фанатичкой гнал вперед, и девушка вскоре начала подъем по глинистому крутому склону, пока здравая мысль не заставила остановиться и обернуться.
— У меня нет артефакта Мораны, который ты ищешь! Дед мне ничего не передавал!
— Ты в этом уверена? — весело протянул двойник.
— Могу поклясться!
— Лучше не надо, иначе солжешь.
Макарова смолкла, поняв, что спорить бесполезно. Карабкаться наверх стало
— Глупенькое дитя, почему ты бежишь от меня? Поверь, я не причиню тебе зла, — жрица Мораны заговорила мягким, приятным голосом, невольно напомнив события годовой давности, когда Лиля позвала ее, чтобы вернуть Кирилла к жизни.
Но теперь огневичка знала, что ей помогали, чтобы усыпить ее бдительность и подобраться к спрятанному дедом артефакту. Наверное, и три “запасные” жизни, которые Савельев оставил внучке в наследство, подарок с подвохом…
— Быстрее, — прошептали сверху. Лиля, сражающаяся с мокрой, плывущей глиной под ногами, подняла голову. — Хватайся!
Незнакомый молодой мужчина, лежа на краю обрыва, протягивал ей руку.
Принять помощь Макарова не успела.
— Не уйдешь!
В спину ударило горячей волной воздуха. Лиля и неизвестный взлетели вверх, словно подкинутые невидимым великаном. И если девушку заклинание поймало и придержало, то мужчина упал вниз. И звук удара о землю вышел громким.
— Нет у меня ничего! Нет! — закричала магичка, когда ее бережно опустили вниз. — Нет!
— Есть! — и себе завопила жрица. Став у ног распластанной на траве беглянки, наклонилась и со злостью прошипела: — Иначе ты не была бы некромантом при огненном даре!
Вглядываясь в перекошенное от гнева лицо своей копии, Макарова простонала:
— Мы можем договориться? Я отдам тебе артефакт, только помоги его найти и никого не убивай…
— Ну, наконец-то. — Жрица улыбнулась.
В один миг ее внешность изменилась: волосы почернели и вытянулись до колен, кожа посветлела, нос заострился, глаза налились чернотой, а губы стали тоньше. Да и вся фигура Мораны утратила приятную округлость — казалось, костлявая женщина сидит на постоянной диете.
— Знаешь, почему некромантов в древних книгах называют “поцелованными Смертью”?
— Поцелованные — это иносказательно благословенные…
Худощавая брюнетка — интуиция подсказывала, что именно таков настоящий лик Мары, так что неудивительно, что она любит присваивать чужую внешность, — покачала головой.
— Не совсем правильно. Богиня, поцеловав своего верного служителя в лоб, сотворила первого некроманта и наделила его небывалым могуществом, равным своему: убивать мыслью, воскрешать мертвых, призывать неушедших, забирать жизнь из всего, на что упадет взгляд. Поцелуй Мораны получают самые верные, самые достойные. Испокон веков он доставался представителям моего рода, пока одна хитрюга не опередила меня, — Мара стиснула зубы, и лицо ее вновь искривил гнев. — А когда я ее загнала в угол,
Лиля облизала пересохшие губы.
— То есть никакого артефакта нет?
— Твой дед поступил умно, выдумав его. В противном случае его бы никогда не выпустили из застенок лаборатории Контроля.
— Но, послушай! Мой дед, хоть и был сильным некромантом, не обладал описанным тобой могуществом!
Магичка лихорадочно воспоминала, целовал ли ее дедушка когда-нибудь в лоб. В щеку, да, целовал, а в лоб, да еще, чтобы лобзание сопровождалось магическими “спецэффектами”, то есть проявлениями передаваемой силы, нет, такого не было. Или она просто об этом позабыла?..
— Савельева, как и тебя, сила богини не одобрила. Вы стали только ее хранителями. Но настало время передать благословение Мораны ее истинной наследнице! — Черные глаза жрицы фанатично блестели. — Тебе выпала великая честь!
Находясь в предобморочном состоянии, девушка с трудом верила в происходящее. Оно казалось нереальным, вымыслом, бредом воспаленного сознания… Поцелуй Мораны? Сила богини? Разве такое возможно?.. И в то же время все существо Лили противилось отдавать призрачное могущество сумасшедшей, пускай та и утверждала, что имеет на него законные права.
Но каждая косточка в теле магички ныла. И где-то в стороне раздавались стоны неудачливого спасителя и звуки сражения вервольфов со спутниками жрицы. А еще… еще Лиля, прислушавшись к себе, ощутила боль внизу живота. Слабую, тянущую, тем не менее неприятную и пугающую…
— Я отдам тебе благословение, только объясни, как. — Огневичка нервно хихикнула. — Через поцелуй в лоб?
— Да, через поцелуй добровольно, абсолютно добровольно. Второй же путь — благословение переходит на того мага, кто находится к умирающему хранителю ближе всего.
— Нет, на второй способ я не согласна…
— Я так и думала, — усмехнулась Мара.
Став на колени, и взявшись за правую руку Лили, подставила ее губам свой лоб.
Рассматривая гладкое, без морщин лицо жрицы, Макарова невольно подумала, какими способами ровесница ее деда (если не старше!) продляла себе молодость. Наверняка, самыми простыми и в то же время бесчеловечными, замешенными на чужой боли, а может, и смерти… Как она сказала о даре Мораны? “Убивать мыслью, воскрешать мертвых, призывать неушедших, забирать жизнь из всего, на что упадет взгляд?”
Ненавидя себя за трусость, Лиля с неприкрытой гадливостью быстро чмокнула бледный лоб.
Счастье озарило лицо жрицы. Опустившись на корточки, не выпуская руки огневички, она взмолилась:
— Морана, услышь верную дочь твою! Ниспошли свою благодать!
Неприятный зуд охватил все тело магички. Насыщенность ощущений усиливалась, пока на коже не проступили неведомые письмена. Извивающиеся, будто живые змеи, черные знаки сползались к правой руке Лили, чтобы перетечь по ней к жрице.