Поцелованная Смертью

Ежова Лана

— Ты как? Настроение боевое?

— Боевое, только не таким я представляла свое посвящение.

— Лиль, не важна обертка, главное, что внутри, правильно? У тебя все получится и без поросших мхом церемоний и вышитого балахончика.

Прислушивающийся к разговору девушек модельер хлопнул себя по лбу.

— Вот я дурак! Я же захватил ритуальную одежду!

Из багажника красной машины парень извлек несколько пакетов. Один сразу получила Макарова, на остальные он указал с извинениями.

—

Выбирайте, сами понимаете, шилось не на вас, так что не обессудьте.

Белоснежную рубашку до колен и с длинными рукавами украшала по вороту вышивка оранжевой нитью. Древние знаки должны защитить адепта, просветить его разум. Поколебавшись, Макарова ночную рубашку снимать не стала. И Юля с Аней последовали ее примеру, натянув красные балахоны поверх одежды.

Из того что осталось Малинкина выбирала придирчиво и намеренно долго, а когда закончила, подошла к Антону. Толкнув носком кроссовки сетку с дровами, поинтересовалась:

— Тошик, мы же не шашлык собрались жарить? — И, покосившись на Лилю, прошептала: — Хотя, кто его знает…

Данилевская переменилась в лице. И сжала руки в кулаки. Шатенка, стоящая к ней спиной, точно почувствовав ее настроение, отскочила за спину Юли.

— А вообще, ребятки, вы молодцы, что купили, не хватало еще сучки собирать по лесу. Да и отсырели они, буду дымить.

— Этого не хватит, — возразил Антон, — придется добавлять сушняком. Чтобы не дымили, я подсушу магией.

— А ты в курсе, что тебе присутствовать на ритуале нельзя?

Воздушник одарил Малинкину строгим взглядом.

— Тебе вообще в приличном обществе появляться запретили. И что? Ты бессовестно нарушаешь запрет.

— Ну, так запрещал Мирослав, а он больше не Глава Совета, — заулыбалась девушка.

— Малинкина, ты неисправима… Народ, я знаю одну классную поляну посреди густого орешника — идеальное место для вашей, кхм, затеи.

Плохое настроение, улетучившееся во время пикировки с шатенкой, вернулось к парню. Окинув напарницу, стоящую рядом с Лилей, печальным взглядом, он подхватил сетки с дровами “воздушной петлей” и повел товарищей в лес.

*

Дракон тоже должен спать. Особенно, если бодрствовал двое суток, не смыкая глаз даже на пару минут.

Чтобы разыскать племянницу, у Бранда оставались считанные часы, поэтому на отдых он выделил ограниченное время. Своеобразное наказание самому себе за то, что не поверил подсказкам прорицательницы, которая советовала искать в черте города. Он же, уловив всплеск огненной магии за его пределами у реки, мигом помчался в ту сторону. И с восьми вечера до семи утра рыскал по берегу, выискивая остаточные следы.

Ничего. Он не нашел абсолютно ничего.

Только кострище, где внезапно полыхнул магически усиленный огонь,

разбросанные во все стороны обгорелые сучья и мусор. Повезло натолкнуться на дедушку, собиравшего после посиделок молодежи пустые бутылки. Он и рассказал, что вечером “жахнуло, потому что пацанва бросала в костер самодельные петарды, и чудо, что все с глазами остались”. Оглядев место происшествия, Бранд определил, что взорвался старинный огненный амулет, случайно оказавшийся в земле под костром. “Детонировал” он не сколько из-за огня, а скорее потому что пришло его время. И детям действительно повезло уцелеть.

Разочаровавшись, Юрген захотел увидеться с Анной. Поэтому, зная, что она у родителей, поехал к ним, благо дорога от реки к их дому заняла четверть часа. Девушку он застал в последнюю минуту — вместе с матерью она собиралась в больницу сменить Кирилла.

Когда Бранд вызвался их сопроводить, Лидия на него накричала и заставила посмотреть в зеркало.

— Не знаю, в чем причина, но выглядите отвратительно, Юрочка, — заявила Булатова. — Если не пойдете спать добровольно, вкачу тройную дозу сонных чар — гарантировано вырубит минимум на сутки.

Вздохнув, экс-гонщик покладисто поднялся на второй этаж, в отведенную ему гостевую спальню. Он не опасался Аниной мамы, заклинания которой вряд ли пробили бы его защиту. Но она сказала правду: выглядел он непозволительно утомленным.

А усталость — это потеря контроля над сущностью. Утрата контроля в свою очередь — это смерть всему живому на многие километры вокруг. Поэтому он не имел права рисковать.

Тревога вкралась в сон, заставив Бранда резко подскочить с кровати. Оглядевшись, мужчина не сразу вспомнил, где находится.

Беспокойство не унималось, холодя сердце.

Закрыв глаза, он несколько секунд сидел неподвижно. Затем глухо произнес:

— Куда же ты влезла, принцесса?

Быстро переодевшись, вышел из спальни. Судьба ему благоволила — на выходе он столкнулся с Кириллом.

— Твоя сестра еще в больнице?

— Да, а что? — напрягся чувствительный к чужим эмоциям оборотень.

— Пока ничего. Так, смутная и ничем не подкрепленная тревога. Я с тобой, не против?

Булатов не возражал.

К моменту, как они оказались возле здания больницы, Кирилл проникся настроением гостя. И в палату вошел настороженный волк в человечьем обличии.

Лиля все так же неподвижно лежала в кровати, в кресле дремала мать.

— Где Аня? — прошептал Юрген.

— Может, вышла купить кофе?

— Не допив предыдущее? — На тумбочке, стоявшей у постели больной, Кир увидел два пластиковых стаканчика, и напиток в одном из них остался нетронут.

Проведя ладонью на тем стаканом, что полон, Бранд задумчиво произнес: