Поцелованная Смертью
Шрифт:
— Ты поняла, о чем я. Дело не в солнце и небе, а в потери чувства реальности.
— Да поняла я все… Так, к слову пришлось…
Мать и дочь некоторое время молчали. Лидия, откинувшись назад в кресле, сидела с закрытыми глазами. Аня, пересев на место брата, наблюдала, как портится погода. И чем темнее становился кусочек небосвода, который ей удавалось рассмотреть за стеклом, тем мрачнее становилась магичка.
— Ма, слушай, а если он прав? Что если та чокнутая вернется за Лилей?
Старшая
— Паранойя заразна… Успокойся, Хемминг заверил, что Велигор основательно потрепал дамочку в некромантском поединке, и она долго будет зализывать раны.
— Лиле повезло, что брат у нее сильный маг.
— Угу, это почти компенсирует то, что в родственники ей достается занятная семейка.
Аня фыркнула.
— Уж кто бы говорил! Про вас с Владленом и его братьями тоже всякое рассказывают. Дочка вампирозависимая, сын — неисправимый нарушитель законов, принимаете в стаю не только волков, но и вертигров…
Лидия светло улыбнулась.
— Да, мы такие, чем я не перестаю гордиться… Кстати, хочу кофе.
— Надо было не отказываться от электрочайника, когда предлагала медсестра-хозяйка, — веско заметила Аня.
Булатова поморщилась.
— Кто же знал, что он понадобится? Позвоню Киру, пусть привезет кофеварку, а пока схожу к автомату на первом этаже. Тебе брать?
— Могла бы не спрашивать — на убалтывание братца ушла вся энергия. Он, оказывается, еще тот энергетический вампирюга…
Стоило двери за Лидией закрыться, как Макарова застонала и заметалась на кровати. Испуганная сиделка собралась выскочить в коридор за дежурным целителем, но не успела. Лиля вцепилась ей в руку.
— Молчи… — хрипло прошептала она. — Никого не зови… Я сейчас должна уйти, и ты мне поможешь…
— Угу. С какого перепугу?
Данилевская испытывала одновременно радость, что Лиля очнулась, и тревогу, что она ведет себя странно. Особенно пугал дикий, затравленный взгляд. Разве с таким просыпаются после целебного сна? Нет, только после кошмара.
— Послушай, времени мало, — торопливо заговорила Макарова. — Я знаю, что Кир будет против… все будут против, но так надо.
— Что надо? Ты меня пугаешь!
— Еще и не начинала даже.
Нервный смешок и расширенные зрачки Лили тоже не понравились Данилевской, ну а затем последовал рассказ, повергающий в шок.
…Она брела в тумане. Осязаемом. Холодном. Липким, как паутина после дождя, когда влетаешь в нее лицом во время утренней пробежки.
— Иди ко мне, дитя. Не бойся…
Голос женщины, мягкий и тихий, манил, обещая покой. И она шла, безошибочно угадывая направление.
Туман раздался в стороны, открывая поляну с белесой травой и стоящую на ней фигуру.
Словно сотканное из мрака одеяние
— Неразумная моя девочка, что же ты наделала? Ведь я все равно получу свое. Оно мое по праву, веришь?
Молочно-серый туман леденил кожу, обжигал губы.
— Я… не хотела…
Каждое слово давалось с трудом, казалось, что рот набит ватой.
— Я должна забрать дар богини. Но я не хотела, чтобы ты умерла. Как и твой дед.
— Дед?..
— Платон добровольно заключил сделку. И я столько лет помогала ему, прикрывая его спину. И что в ответ? Он обманул меня… за что и был наказан.
В памяти вспыхнули картинки подсмотренных последних минут старого некроманта.
— Ты… ты его убила… натравив мертвецов…
— Я годами дарила ему неуязвимость, он же передал “Поцелуй” тебе, нарушив условия договора. И теперь ты умираешь. — В голосе женщины сквозила печаль. — Видит, богиня, я этого не желала.
— Умираю?..
— Да. И твой ребенок тоже.
Ребенок? Ее и Кирилла?.. Упоминание о малыше всколыхнули душу, став потрясением. И она вспомнила, кто она и что происходило до тумана.
— Мара, — прошептали беззвучно губы.
Страх победил апатию. Лиля по-новому взглянула на ту, что покусилась на жизнь нерожденного ребенка и ее собственную. Сердце забилось быстрей, она принялась лихорадочно искать выход. И, кажется, нашла.
— Ты говорила, что осталась должна деду три жизни. Врала?
— При нашей последней встрече ты использовала второй шанс из трех. И, нет, не врала. Я была честной с Платоном.
А с ней, его внучкой?.. Лиля, сжав пальцы в кулаки, удержалась от провокационного вопроса. Что-то подсказывало, что Мара играет на грани правды и лжи.
— Если ты не обманываешь, одна жизнь у меня все еще в запасе?..
— Да. И ты выживешь… но не ребенок.
— Почему?.. Мы с ним сейчас — единое целое!
— Ошибаешься. Две души, две смерти. И один шанс на жизнь. Простая арифметика.
Слезы побежали по щекам холодными ручейками.
— Тогда отдай этот шанс ребенку!
Жрица богини Смерти скрипуче засмеялась.
— И как ты себе это представляешь? Умертвие выносит живое дитя?!
— Убьешь меня после того, как я рожу…
— Нет. И это не я тебя убиваю — ты сама неудачно упала. Не переживай, родишь другого…
Отчаяние накрыло девушку лишающим здравомыслия валом. Вспомнилось, как она испугалась, увидев две полоски на тесте. Как плакала, считая, что иметь детей ей слишком рано. Что не справится, не сумеет… Неужели небеса наказывают ее за неблагодарность?