Поцеловать осиное гнездо

Кэрролл Джонатан

– Я шучу, Касс. Итак, мистер Байер, что заставило вас почтить Крейнс-Вью своим посещением после двадцатилетнего отсутствия?

– Сначала расскажи, ради всего святого, как тебя угораздило стать начальником полиции? Я был уверен, что ты кончишь...

– За решеткой? Спасибо. Все так говорят. Это не религиозное просветление, если тебя это беспокоит. Более того – я пошел добровольцем во Вьетнам. Много чего случилось. Много хороших ребят погибло, а я выжил. Помнишь Энди Элдрича? Он в двух футах от меня ел из банки консервированного тунца, которого ему прислала мама, и его убило.

Я только что просил его оставить кусочек... Такие дела. Я был после этого сам не свой. Жизнь должна же иметь какой-то смысл, понимаешь? Я вернулся из Вьетнама, поступил в Макалистер-колледж в академии Сент-Пол и сдал на бакалавра. А потом, сам не знаю как, стал копом. Но в этом есть свой резон.

– Ты женат?

– Был женат. А теперь один как перст.

– Папа был женат трижды.

Фрэнни выдвинул ящик и вынул пачку «Мальборо».

– Ничего удивительного. Твой папа всегда любил почудить. Наверное, таким и остался.

– Можете повторить это еще раз: теперь он встречается с женщиной по имени Вероника Лейк.

– Она же давно умерла! Да, Сэм, это оригинально.

– Ладно, Фрэнни, заткнись! Слушай, а помнишь Паулину Острову?

– Конечно. Это ты вытащил ее из реки. В тот день все мы повзрослели.

– Ты хорошо помнишь тот день?

– Еще бы! Сколько всего человек из этой деревни убили?

– Сколько?

– Пока я служу, двоих. А ведь это семнадцать лет. И обоих на войне. Очень трогательно и совершенно не интересно.

– А кто это сделал? Кто убил Паулину?

– По слухам или на самом деле?

Он закурил и щелчком захлопнул зажигалку. Касс и я переглянулись и стали ждать, что он продолжит, но он молчал.

– Мне надо было стать актером, – наконец с улыбкой произнес Фрэнни, выгнув бровь. – Как вам эта напряженная драматическая пауза? Думаю, в кино меня хорошо сыграл бы Энди Гарсия... Лучшее, что есть в должности начальника полиции, – это возможность заглянуть в старые папки и посмотреть, что же действительно творилось, когда мы были пацанами. На тебя по-прежнему есть досье, Сэм. Теперь, когда ты прославился, как думаешь, смогу я сделать деньги, поведав миру о твоих правонарушениях?

– Фрэнни, а что с Паулиной?

– Дело было открыто и закрыто. У нее в колледже был парень по имени Эдвард Дюран. Его арестовали, он сознался, у прокурора выторговали пожизненное заключение, и парня отправили в Синг-Синг. Где он и умер.

Касс ахнула.

Фрэнни провел рукой по волосам:

– Это гадкая история, Кассандра. Ты уверена, что хочешь ее выслушать?

Она облизнула губы и медленно кивнула, а потом еще раз, быстро.

– Как только его туда засадили, местные уголовники стали им пользоваться как... гм, манекеном из секс-шопа. Он не выдержал и повесился в камере.

– Боже! Сколько ему было лет?

– Двадцать один. Смазливый паренек. В Суортморе был одним из лучших студентов. Но убил не он.

– А кто? – Я заметил, что мое дыхание участилось.

– У меня есть подозрение. Ты ведь не знал Паулину, правда? Она существовала в другом измерении. Так почему ты теперь ею заинтересовался?

– Я хочу написать роман о том, что с ней случилось на самом деле.

Фрэнни глубоко затянулся и закинул руку за голову.

– Интересная мысль, – Он посмотрел в потолок. – Знаешь, я хочу тебе кое-что показать.

Он встал и поманил нас за собой. На улице Фрэнни показал себя с лучшей стороны, подойдя к неприметному «шевроле».

– Залезайте.

Я сижу в полицейской машине, за рулем Маккейб – начальник полиции... Мне стало смешно.

– Фрэнни, вот если бы по волшебству я мог вернуться в прошлое и сказать себе пятнадцатилетнему: «А что я знаю!».

– Он бы не поверил. Посмотри-ка вот на этот дерьмовый магазинчик. Покупаешь тут пару башмаков, а через два месяца ты бос. Помнишь Эла Сальвато?

– «Зеленый свет»?

– Да. – Фрэнни в зеркальце заднего вида взглянул на Касс – Эл Сальвато... был такой кусок дерьма, товарищ нашей юности. Когда он соглашался с чем-нибудь, то всегда говорил: «Зеленый свет». Ему казалось, что это очень остроумно.

– Но Фрэнни не казалось. Он за это дал ему по носу.

– Верно. Теперь у Сальвато три заведения. Это одно из них. Он держит магазин дешевой обуви, секс-шоп и забегаловку с греческой кухней. В прошлом году баллотировался на мэра, но, слава богу, проиграл.

Начальник полиции Маккейб провез нас туда-сюда по Крейнс-Вью, показал, кому что принадлежит, кто из старых друзей еще живет здесь, и между делом рассказал смешные истории, случившиеся здесь после моего отъезда. Это лишь подтвердило мои опасения: из Манхэттена пришли новые деньги и необратимо обуржуазили наши родные края. Теперь здесь открылось кафе, где подавали каппучино и круассаны, появился дилер автомобильной фирмы «Ауди», вегетарианский ресторан. Но какая-то часть города, каким я его помнил, продолжала существовать в разорванном и искаженном времени, будто в фантастическом романе, и поэтому мне показалось, что городишко совершенно не изменился. Чего стоила одна закусочная «У Скрэппи» – такая же, как и двадцать лет назад.

Касс задавала больше вопросов, чем я. Я был тронут, заметив, сколько рассказанных мною за все эти годы историй она запомнила. Пока мы ездили по городу, они с Фрэнни непрерывно болтали. Через какое-то время я перестал обращать на них внимание.

Мы проехали по Болдуин-стрит и свернули направо на Бродвей. Я улыбнулся, поняв, куда мы направляемся. Фрэнни остановил машину перед ухоженным красно-белым домиком с верандой, проходившей по периметру всего дома. С обеих сторон росли высокие каштаны. Теперь дом был в куда лучшем состоянии, чем когда я видел его в последний раз.

– Знаешь, чей это дом, Кассандра?

– Нет. – Она облокотилась на спинку переднего сиденья между Фрэнни и мной.

– В этом доме жил твой папа.

– Правда? Он никогда мне его не показывал. Можно посмотреть?

Мы вышли на тротуар перед домом.

– Почему я никогда здесь не бывала, папа?

Я хотел ответить, но Фрэнни поднялся на веранду и подошел к входной двери.

– Хотите заглянуть внутрь?

Он вытащил связку ключей и потряс ими, показывая, что может открыть дверь.