Поцеловать первого встречного
Шрифт:
Короче, пришлось так. По старинке. Проверенным способом и с полной отчётностью для налоговой. Всё сделала, квитанции сохранила и… поехала домой, морально готовясь к назревающей буре. Не сомневаюсь, что она не заставит себя ждать. Приезжаю, а у нас дискач вовсю разворачивается. Напригнали знакомые, врублен музон, закуплено бухлишко. Прикол. Я что-то пропустила?
Такие вечеринки не особо приветствуются начальством, но иногда разрешаются. Особенно если в честь праздника, о котором вспоминаю… СЕЙЧАС. Днюха же у Тумасовых! Близняшки родились
Танцы, джакузи, полный дом народа, который я впервые вижу. Именинницы разряжены, нацепили на кудри диадемы, принимают дорогие подарки и умиляются с поздравлений в микрофон.
Им кайфово, а мне в рожу слепит подсветка, в уши долбят клубные треки, какие-то поцы подвыпившие подкатывают с сальными комплиментами, а от кумара вейпов и айкосов[2] чихать хочется. Словно в девятый класс вернулась.
Сижу я, значит, такая, на диване, между абстрагировавшейся от творящегося ахтунга за книгой Павликом и левым челиком, которого знать не знаю, цежу фруктовый сидр из бутылки через соломинку и уже подумываю над тем, чтобы свалить наверх и схорониться, когда замечаю… его.
А я-то всё думаю, куда подевался? С обеда не видела. Зато теперь догадываюсь, где пропадал. Прям по собравшимся на лбу складкам вижу. Фига себе, конечно, скорость обмена информацией. Нескольких часов не прошло как я из банка вернулась.
— Ой-ей, мне кажется, пора, — присвистывая, пытаюсь быстренько улепетнуть, но Гера ловит меня у лестницы.
— А ну стоять! Каминских, разговор есть.
Ууу, какой грозный тон.
— Точно надо? — строю ангельское личико. Вдруг прокатит. — Может лучше потрахаемся?
Ну а чё? Комната-то пока свободная. Только вот заманчивое, по скромному авторитетному мнению имени меня, предложение встречается без энтузиазма.
— Иди сюда, — силком отбуксовываюсь в зону столовой, тормозя возле кухонного острова, заваленного пустыми банками от энергетиков, пива и пустыми пачками чипсов. Уборщица будет в восторге, когда придёт завтра.
— Ай, понежнее можно? Ты умеешь, я проверяла, — выкручиваюсь, чтобы не сдавливало рёбра.
— Какого ты творишь, Софа?
— Ничего не творю. Сидела спокойно, никого не трогала. Не буянила. На столе не танцевала.
— Ты меня поняла.
— Не уверена. Повторите, пожалуйста, вопрос.
Закос под дурочку, ясное дело, не поможет, но вдруг мы вообще о разном думаем?
— Какого хрена полезла не в своё дело? Что за самоуправство?
А, не. Скорее всего, о том.
— Эм, а есть проблемы? Ты не хочешь, чтобы твоя сестра встала с коляски или что?
Не рвёшься отвечать на чужие вопросы — дави своими. Святая истина.
— Не передёргивай. Речь не о том.
— А о чём?
— Я уже сказал: ты даже не удосужилась посоветоваться, прежде чем что-то решать.
— Это называется: сэкономить время. Ты бы всё равно рогами упёрся, а я всё равно бы сделала по-своему.
— Нет, Соня. Это называется по-другому.
— Повторяю: ты хочешь,
— Конечно, хочу. Что за глупый вопрос?
— Ну так скажи “спасибо” и отвали. Говорят, добрые дела на том свете засчитываются. Вот и проверим.
— Ты же атеистка. Разве атеисты верят в “тот” свет?
— Какой ты ду-у-ушный. Это, типа, оборот речи. Так говорят. Мы закончили? Мне ещё носки любимые постирать надо. Вдруг до понедельника не высохнут, — предпринимаю новую попытку смыться, но меня ловят… за хвост. В смысле, рили за хвост! — Эй, эй, — сердито высвобождаюсь. — Давай без этого. Не собаку на поводке таскаешь.
— Мы не закончили.
— Пфф… Так давай заканчивать.
— Ты уясни главное — если мы собираемся что-то выстраивать, действовать надо сообща. Обсуждая и прислушиваясь к мнению другого.
Вот тут заинтересовываюсь. Прям любопытненьким запахло.
— А что-то выстраивать — это что?
— Отношения, как минимум.
— Для справки, сношаться как кролики не равно строить отношения.
Михеев меняется в лице.
— Это претензия?
— Констатация факта.
— А похожее на претензию. Недопонял, тебя не устраивает количество секса?
— Но-но-но, попрошу не додумывать. Более чем!
— Тогда к чему вброс?
— Изи, Гертруда, расслабься. Давай массажик сделаю? — тянусь к его плечам, но мои запястья ловят и сердито отстраняют.
— С темы не сруливай.
— А-а-а… — протяжно стону. И вовсе не от удовольствия. — Да всё пучком, чё ты нагнетаешь? Я лишь веду к тому, что отношения подразумевают что-то помимо секса, а у нас с этим… ну такое себе.
— Например?
— Ммм… да хоть те же свидания. Неудавшийся поход в кино не считается. И вечерние променады перед отбоем тоже. Они есть только потому что мы под одной крышей кучкуемся.
— Зашибись, предъявы. А раньше тогда что молчала?
— А зачем говорить? Повторяю, форматом: “каждый сам по себе, но десерт один на двоих” — я довольна. Хотя бы тем, что не обязана ни перед кем отчитываться. Поэтому раз я захотела что-то сделать — я сделала. Вернёшь деньги, перешлю ещё раз, учти. И, раз уж пошла такая пьянка, если кого и не касается данный вопрос, так тебя. Это только наши с Майей дела. Ты мне лично ничего не должен. Не для тебя стараюсь.
Воцаряется молчание. Тем нелепей смотрится развернувшееся по соседству пати. Там “тынц-тынц”, а здесь… А здесь “хыдыщ”.
— Зашибись, — повторяет Гера, с минуту, наверное, долгим взглядом прибивая меня к месту. — С таким подходом у нас точно ничего не получится.
— Так никогда не поздно откатить до базовых настроек. Мы всё равно перевыполнили план. Хочешь, попрошу Марину, устроим? Вот твой фан-клуб имени брутальных скрипачей описается от счастья, — третья попытка свалить, естесна, проваливается. — Ну камон! Харе за космы таскать! — злобный пинок не удаётся, меня притягивают ближе за хвост. Блин, реально ж больно!