Поцелуй Архангела

Сингх Налини

– Ты не раскрыл ей мой секрет, Рафаэль? - спросила архангел, и её глаза зажглись

девичьим озорством.

Жуть.

Рафаэль слегка коснулся ладонью спины Елены.

– Это больше не секрет. Фаваши вчера говорила со мной об этом.

– Но ты знал раньше всех. - Ли Дзюань опустилась в кресло, сделанное так, чтобы

вместить крылья, с узкой, как колонна, спинкой для удобства по центру и боковушками,

которые плавными изгибами сходили на нет.
– Как

поживает твой чернокрылый ангел?

Рафаэль сначала усадил Елену и лишь, затем занял место рядом с ней.

– Ясон с нетерпением ожидает бала.

Под культурным разговором скрывалось завуалированное ощущение опасности, которое,

словно живое пламя, обжигало лодыжки Елены. Рафаэль рассказал ей, что Ясона ранил

один из перерожденных, и теперь она гадала, а не было ли это нападение спланировано.

Предупреждение?

Ли Дзюань подняла руку, и ярко-синяя бабочка со стены оказалась у неё в ладони, а

булавка беззвучно упала на ковер.

– А тот красавчик-юнец?

– Я решил, что Иллиуму лучше здесь не появляться, - тут же ответил Рафаэль. - Он мог

стать слишком большим искушением.

Бросив бабочку на стол, Ли Дзюань рассмеялась, и этот раз её смех был мрачнее,

преисполненный - если так можно выразиться - настоящим юмором.

– Хм, да, его крылья воистину прекрасны, - она перевела взгляд на Елену. - Так же

необычны, как и твои.

– К сожалению, я тоже не коллекционный экземпляр. - Ответила Елена, прекрасно

понимая, что должна постоять за себя, даже если эта женщина - архангел может стереть её

в порошок одной только мыслью.

– О, я не хочу отбирать твои крылья, чтобы они весели на стене, - сказала Ли Дзюань,

мягко двигаясь вместе с потоками жуткого ветерка, который не касался ничего кроме неё.

– Ты намного интереснее живой.

– Вот мне повезло.

Правда, она совсем так не считала. Откинувшись на спинку стула, Елена позволила

архангелам вести беседу. Пока они говорили, она смотрела и слушала... и пыталась

понять, почему Ли Дзюань со стороны казалась какой-то неправильной.

Да, от её силы мурашки бежали по коже, но Рафаэль тоже однажды сломал каждую кость

в теле вампира и оставил его на виду, как предупреждение всем остальным.

Да и их разговор на борту самолета дал понять, что и сейчас он способен на такую же

жестокость, как в день их первой встречи.

И всё же, она ночь за ночью проводила с ним в одной постели, прячась в его объятиях от

ночных кошмаров, когда они становились слишком невыносимыми. Доверие. Между

ними было доверие.

Но даже до того, когда он был просто архангелом Нью-Йорка - резким, жестоким, не

знающим пощады - Елена никогда не ощущала подобного. Будто она находится рядом с

чем-то, что не должно существовать.

– Ах, вот и еда.

Ещё до её слов Елена повернула голову к двери, ощутив запах приближающихся

вампиров.

Аромат жасмина и мёда.

Сладость бальзамового дерева, припорошенная корицей.

Краска, которой коснулся солнечный поцелуй.

Несочетающаяся комбинация, странные запахи, но для вампиров это нормально. Как-то

она спросила у Дмитрия, как они пахнут друг для друга. Он насмешливо ухмыльнулся -

как улыбался только ей - и ответил:

– Никак. Мы храним наши чувства для смертных - для еды.

Трое вошедших были мужчинами, но только один с гладкими, как шелк, чёрными

волосами и раскосыми глазами, оказался с родины Ли Дзюань. Он пах бальзамическим

деревом.

Рядом с ним стоял мужчина-евразиец с огромными, как у боксера, плечами и голубыми

глазами парнишки из Канзаса. У его лица были какие-то неправильные черты, но в то же

время из-за этого, или именно благодаря такой необычности, он притягивал внимание. Его

аромат - жасмин.

А солнечный свет... Внутренности Елены скрутило от воспоминаний, порожденных этим

запахом, воспоминаний о крови и смерти, валяющихся везде кусках разлагающейся плоти,

пока Урам сжимал её сломанную лодыжку.

Человек, от которого пахло солнечным светом, начал расставлять на низком, резном столе

набор хрупкого, раскрашенного вручную фарфора, который стал единственной вещью,

разделяющей Елену, Рафаэля и Ли Дзюань.

Кожа его рук оказалась тёмной и блестящей, как сердцевина гренадилового дерева25,

такого насыщенного и чисто чёрного цвета, что изготовленная из него мебель стоила бы

тысячи долларов.

Её красота напоминала ей о месяцах, проведённых в Африке, и была настолько

пленительной, что Елене понадобилось несколько мгновений, чтобы оторвать взгляд и

посмотреть ему в глаза. Тогда она поняла, что он мертв.

Рафаэль сразу же уловил тот момент, когда Елена поняла, что вампир, стоящий рядом и

наливающий медового цвета чай оолонг в крошечную чашку, один из перерожденных.

Она вся напряглось,

Он мог бы поговорить с ней мысленно, предупредить, не показывать страха, но учитывая

возросшие способности Ли Дзюань, возможно, она услышит предупреждение, а Рафаэль

не хотел чтобы она посчитала Елену слабой. Он доверился своей охотнице, и она его не