Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона

Дельвейс Вера

— И вполне возможно, что вы его получите, — сказал Ниарвен, — ведь сегодня наш с супругой счастливый день! Подойдите ближе к Имрале, достойный Илль-Дэйнхар, и она совершит над вами небольшой ритуал. Всего лишь проверка, ничего больше.

Я оглянулась и увидела, что Ания с волнением наблюдает за нами. И, собравшись с духом, шагнула к трону супруги альгахри вслед за Дэйном.

XXV

Я стояла рядом с Дэйном и смотрела, как белый свет из ладоней Имралы

охватывает его голову. Интересно, каково чувствовать это самому Дэйну? Болезненно ли? Ания вроде обещала, что нет. Так или иначе, нить во мне была спокойна — значит, моему дракону ничто не угрожало.

— Довольно, — спустя короткое время сказала Имрала, отводя руки ото лба Дэйна. Белый свет мигнул и погас. Супруга благородного альгахри выпрямилась, сидя на своём троне и сжав подлокотники обеими руками, и твёрдым звучным голосом произнесла:

— Никаких чар на достойном Илль-Дэйнхаре нет. Его ум чист, я не нашла следов воздействия.

Ниарвен выглядел озадаченным. Кажется, он всё-таки до последнего думал, что Хэг-Дааль заморочил нам головы.

— Вы можете и меня проверить, — я выступила вперёд. — Мы с Дэйном прошли ритуал единения, я больше не человек.

Это было единственное, о чём мы ещё не рассказали альгахри Ниарвену, и теперь он казался уже потрясённым.

— Единения?! Но вы… как это понять…

Он не мог подобрать нужных слов, и Дэйн, чтобы избежать долгих объяснений, молча вынул из-за пазухи свиток с описанием ритуала и передал его Ниарвену.

— Изумительно, — пробормотал альгахри, изучая свиток. — Благородная моя супруга, проверьте достойную Ронику! Никогда бы не подумал, что такое возможно… Изумительно! Об этом можно целую поэму сложить!

Я безо всякого страха шагнула к трону Имралы. Заметила, как напрягся Дэйн — несмотря ни на что, он волновался за меня, — и послала ему ободряющую улыбку.

— Закройте глаза, — велела супруга альгахри, и я послушалась. Знакомое сияние, видное даже сквозь смеженные веки… ощущение, будто у тебя в голове легонько щекочут пёрышком… мысли разбрелись в стороны, словно муравьи на лесной тропе…

— Готово, — сияние пропало, и все странные ощущения — тоже. Я открыла глаза и увидела, как Имрала опустила руки в пышных белых рукавах, украшенных жемчугом.

— И её разум чист? — недоверчиво поинтересовался альгахри.

— Абсолютно, — кивнула Имрала. Сзади прозвучало тихое: «Да не может быть!» Ании.

Ниарвен вернул свиток моему дракону и с задумчивым видом побарабанил пальцами по подлокотнику своего трона. Я собрала силу воли в кулак, напомнила себе, что род Илль-то, может, и не в чести у альгахри, но отказать в просьбе девушке, только что породнившейся с драконьим народом, будет чересчур жестоко. И, думая об этом, склонилась перед альгахри в поклоне.

— Сегодня особенный день, благородный Ниарвен из рода Каль! Именно в такие дни принимаются судьбоносные решения. И я прошу вас проявить доброту и милосердие…

У меня перехватило дыхание, и я не смогла закончить фразу. Выпрямилась и, хватаясь за руку Дэйна, вместе с ним отступила назад. Теперь полагалось ждать решения альгахри.

Какое-то время Ниарвен размышлял, затем обменялся взглядами с супругой и, видимо, приняв решение, кликнул стражу. И, когда та явилась, приказал привести в тронную залу Хэг-Дааля. Те выполнили повеление, и Ниарвен жестом отпустил их.

Запястья Хэг-Дааля охватывали всё те же антимагические оковы. При виде нас обречённое выражение его лица сменилось растерянным, и он обратился к альгахри:

— Благородный Ниарвен из рода Каль, не наказывайте этих двоих! У каждого приговорённого есть право на последнюю просьбу, и я хотел бы попросить не трогать Дэйнхара и Ронику…

— Довольно, — остановил его Ниарвен с улыбкой. — Я вижу, вы действительно изменились. Что касается ваших друзей, то они сами прилетели, чтобы просить за вас, я не посылал за ними.

— Сами, — эхом повторил Хэг-Дааль и взглянул на нас, явно растроганный.

Альгахри продолжал:

— Выслушав их, я позвал вас, Дааль из рода Хэг, чтобы сказать, что по древнему обычаю, восходящему ещё к временам правления первых альгахри Найварис, я могу простить злодея, если он раскаялся, и за него заступились трижды. Однако скажу вам, что если б вы не ранили драконов-стражников в Ирлигарде, а убили, вам не помогло бы ничьё заступничество. Вам повезло.

— Конечно, повезло, — еле слышно произнёс Хэг-Дааль, но по его лицу было очевидно, что он нарочно старался никого не убить, а вовсе не случайно промахивался.

— Вот ваши друзья, к их словам я прислушался, но требуется кто-то третий, кто готов заступиться за вас, — закончил Ниарвен.

Ну что за глупый обычай! Какая разница, двое или трое?! Я сжала руки в кулаки, мысленно досадуя, видя, как осветившееся было надеждой лицо Хэг-Дааля вновь помрачнело.

— Некому больше, — глухо произнёс он и уткнулся взглядом в свои оковы. — Даже моя родня не пожелает…

Я посмотрела на молчаливую и ледяную супругу альгахри, но она хранила молчание, поджав губы. Мы с Дэйном обменялись тревожными взглядами: неужели всё было зря?

Тишину нарушил негромкий голос Ании:

— Я — третья.

Светловолосая драконесса подошла и встала рядом с нами. Надо было видеть, с каким изумлением взглянул на неё Хэг-Дааль, и как хрипло, неверяще прозвучал его голос:

— Ания?

Она вдруг усмехнулась и ответила ему:

— Я подумала, глядя на достойную Ронику… Разве это не самое большое наказание — жить ещё много-много лет, помня, что вас, так презиравшего людей и без раздумья жертвовавшего ими, несколько раз спасала человеческая девушка? Куда лучше казни!