Поцелуй дочери канонира
Шрифт:
— В мае. — Габбитас поднес ладонь ко рту, потер губы. — Как Дейзи?
— В порядке, — ответил Вексфорд. — Она скоро поправится — физически. Ее психическое состояние — другой вопрос. А кто здесь жил до вас?
— Какие-то люди по фамилии Гриффин. — Габбитас произнес фамилию по буквам. — Муж, жена и сын.
— Они работали в усадьбе или за ее пределами, как вы?
— Сын был взрослый. Где-то работал, где — не знаю. Наверное, где-нибудь в Помфрете или в Кингсмаркэме. Сам Гриффин… его звали Герри… или Терри? Да, Терри. Он смотрел за лесом.
— Почему они уехали? Ведь они оставили не только работу, но и дом?
— Он состарился. Шестидесяти пяти ему еще не было, но уже приближалось. Мне кажется, работа стала ему слишком тяжела, и он захотел пораньше выйти на пенсию. У них было куда переехать, они купили дом или квартиру. Это, пожалуй, все, что я знаю о Гриффинах. Я видел их только раз, когда получил эту работу и мне показывали дом.
— Что ж, Харрисоны, наверно, должны знать больше. Тут Габбитас впервые по-настоящему улыбнулся.
Когда он улыбался, сверкая белыми зубами, его лицо становилось милым и дружелюбным.
— Они не разговаривали.
— Как, Харрисоны с Гриффинами?
— Бренда Харрисон сказала мне, что они не разговаривают несколько месяцев — с тех пор, как Гриффин оскорбил ее. Не знаю, что он сказал или сделал. Это все, что она мне сообщила.
— А не это ли было реальной причиной его отставки?
— Не знаю.
— Не знаете, где они теперь живут? Они не оставили адреса?
— Мне — нет. Вроде бы они говорили про Майрингем. Не так уж далеко. Майрингем я хорошо помню. Не хотите кофе? Чаю? Или еще чего-нибудь?
Вексфорд отказался. Он также отверг предложение Габбитаса подвезти его до комнаты происшествия, где была припаркована машина инспектора.
— Уже темно. Возьмите фонарь, — сказал Габбитас вслед Вексфорду. — А это было ее место, Дейзи, конюшня-то. Что-то вроде личного убежища. Бабка привела ее в порядок для Дейзи. — У него просто дар выдавать маленькие откровения, сообщать негромкие сенсации. — Она часами просиживала там одна. Занимаясь своими делами, каковы бы они ни были.
Они заняли ее убежище, не спросив позволения. А если и спросили у кого-то разрешения и получили его, то не у хозяйки. Вексфорд шагал тропинкой, что петляла среди сосновых стволов, светя себе фонарем, одолженным у Габбитаса. И когда впереди показался черной громадой задний фасад не освещенного сегодня Танкред-Хауса, ему пришло в голову, что теперь все здесь, вероятно, принадлежало Дейзи Флори. Если, конечно, нет других наследников. Впрочем, если они есть, почему о них умолчали некрологи и газетные публикации?
Дейзи вступила в наследство лишь чудом. Пройди пуля ниже на дюйм, смерть отняла бы у нее все.
Но почему, спрашивал себя Вексфорд, он так уверен, что богатое наследство будет для нее лишь помехой и, узнав о таком «везении», как это назвали бы иные, она только в ужасе отшатнется?
Констебль Хайнд сравнил составленный Брендой список похищенных
Зато в обоих списках присутствовали золотой браслет стоимостью в три тысячи пятьсот фунтов, кольцо с рубином и алмазным пояском ценой в пять тысяч, еще одно — с сапфирами и жемчугом ценой в две тысячи — и кольцо, описанное как «гроздь алмазов»: действительно потрясающе дорогая вещь, оцененная в девятнадцать тысяч фунтов. Все вместе стоило более тридцати тысяч. Менее ценные предметы грабители унесли, очевидно, не представляя их стоимости. Может, они были и того менее сведущими и думали, что вся их добыча стоит много больше ее настоящей цены.
Вексфорд потрогал пальцем серый пушистый кактус на столе. Его цвет и плотность колючек напомнили ему кошку Куинни. Несомненно, у нее тоже были свои шипы, спрятанные под шелковистой шубкой. Вексфорд запер дверь и направился к машине.
VIII
В Танкред-Хаусе убийца выпустил пять пуль. По заключению эксперта-баллистика, обследовавшего гильзы, стреляли из «кольта-магнума» 38 калибра.
Ствол любого револьвера изнутри покрыт особой нарезкой — бороздками, которые оставляют след на пуле, когда она вылетает. Внутренность ствола — узор такой же индивидуальный, как отпечатки пальцев человека. На каждой из найденных в Танкред-Хаусе пуль, прошивших тела Давины Флори, Наоми Джонс и Харви Коупленда, были одинаковые следы нарезов, и значит, все пули могли быть выпущены из одного и того же оружия.
— По крайней мере, мы знаем, что стреляли из одного пистолета, — сказал Вексфорд. — Мы знаем, что это «кольт-магнум» тридцать восьмого калибра. Стрелял только тот малый, которого видела Дейзи. Он один расстрелял всех, не поделившись с напарником. Не странно ли?
— У них был только один пистолет, — сказал Берден. — Или только один настоящий пистолет. Я вчера читал где-то, как в Штатах в одном городе объявился серийный убийца, так там всем студентам в университете разрешили для самозащиты купить и носить пистолеты. Не слыхали? Ребятишки по девятнадцать-двадцать лет — подумать только! Слава богу, в нашей стране пистолет пока еще так просто не достанешь.
— Мы говорили это и когда погиб бедняга Мартин, помнишь?
— А там тоже был «кольт» 38-го или 357-го калибра.
— Да, я отметил, — сухо сказал Вексфорд. — Но все равно в этих двух случаях — в деле Мартина и в Танкреде — пули не совпадают.
— Увы. Если б так, у нас был бы хоть какой-то след. А что? Один патрон израсходован, осталось пять. Тогда рассказ Мишель Уивер не был бы таким фантастичным.
— А тебе не показалось странным, что у них вообще был пистолет?