Поцелуй холода
Шрифт:
Я даже не заметила, что затаила дыхание, пока облегченно не вздохнула. Также и на лице Логана отразилось облегчение.
– Это хорошо, - он избегал взгляда библиотекаря. – Я не хотел бросать его. Ты должен мне поверить. Я никогда больше никого не брошу. Никогда! Я хотел остаться и сражаться.
Скорбь заставила Логана опустить плечи вниз, а его голос прозвучал так тихо, что я кое-как поняла его.
– Я это знаю, и Оливер это знает тоже. – Найкмедс подошел к Спартанцу и положил руку ему на плечо.
– Я рад, что с тобой все в порядке. Я беспокоился о тебе, Логан.
Я думала, что в этот день меня больше никто не сможет удивить, но мимоходную интимность, с которой оба относились друг к другу, я не ожидала. Так, как они разговаривали друг с другом, можно было подумать, что они друзья или что-то в этом роде. Может быть даже родственники, прошептал тихий голос у меня в голове. Впервые я заметила, как они похожи друг на друга, и то, что у обоих были черные волосы и ледяные глаза. Логан и Найкмедс? Родственники? Мне было немного трудно проглотить это, особенно потому, что я никогда не слышала, чтобы один говорил когда-либо о другом. Кроме того, Найкмедс был просто настолько скованный, чтобы принадлежать к семье такого свободного человека, как Логан.
В этот момент Найкмедс повернулся ко мне с сердитым взглядом, как будто хотел подчеркнуть этот пункт.
– Два студента серьезно ранены, ты вся покрыта кровью, на территории жнец, волк Фенрир, который где-то свободно бегает, и серьёзные повреждения отеля, - завизжал Найкмедс. – Что ты можешь сказать в свою защиту, Гвендолин?
Я задумалась на одну секунду, потом я улыбнулась ему.
– Я точно следовала вашим указаниям. Я даже не высунула нос из отеля.
Я уже подумала, что библиотекарь вытянет руки и задушит меня на месте. Час спустя я сидела в своей кровати в лазарете отеля и наблюдала за профессором Метис, как она исцеляла Оливера. Метис уже позаботилась о ране на ноге Логана, и теперь спартанец был в другой комнате и рассказывал тренеру Аякс и Найкмедсу в десятый раз о том, что случилось. Как уже сказал Логан, я получила только пару синяков и царапин, таким образом, мои травмы были не настолько серьезными, чтобы требовалось исцеление. Тем не менее, я осталась в лазарете. Я должна была поговорить с Оливером – о многих вещах.
– Так, - сказала Метис. – Готово.
Она убрала руки с плеча Оливера, и теплое, золотое сияние, которое окутывало его тело, постепенно исчезло. Болт Метис уже вытащила из его плеча и кожа на том месте была теперь гладкой и снова полностью здоровой. Лицо Оливера все еще было бледным и потным от боли, но если бы я не видела, как он на строительной площадке корчился на полу, то никогда бы не узнала, какую он вынес боль.
Метис посмотрела на меня, потом на Оливера. Ее зеленые глаза за серебряными очками были темными и задумчивыми. Она чувствовала, что между нами что-то происходит, но я не давала никаких объяснений, так же, как и Оливер.
– Я оставлю вас наедине в течение нескольких минут, - наконец сказала она, когда стало ясно, что Оливер и я не станем говорить в ее присутствии.
– Спасибо, профессор, - сказала я тихо. – Я думаю, мы оба будем вам благодарны за это.
Метис кивнула, потом она покинула комнату и закрыла за собой дверь. Оливер и я еще какое-то время молчали.
– Ну вот, мы теперь здесь, - сказала я, наконец, и посмотрела на спартанца, который наполовину сидел, наполовину лежал в постели.
Он вздохнул.
– Да. Вот счастливчики.
Снова настала тишина. С его места на столе возле стены на нас смотрела статуя Скади. Теперь ее лицо было нейтральным.
– Ты не хочешь рассказать мне об этом? – в конце концов, спросила я нежно.
Оливер поморщился.
– Я полагаю, я должен это сделать, не так ли?
Я лишь пожала плечами. Оливер снова вздохнул, потом сел на кровати напротив меня и спустил ноги на пол. Он расправил плечи и поймал мой взгляд.
– Итак, я гей и влюблен в моего лучшего друга, который не является геем, и не знает, что я чувствую по отношению к нему. Но ты ведь уже все это знаешь. Ты знала это с того момента, как коснулась моей записной книжки в спортивном зале.
Я покачала головой.
– Нет, я не знала. Я обнаружила чувство, что тебе кто-то очень сильно нравится, но мне было не ясно, кто это был. Ты вырвал записную книжку у меня из рук прежде, чем я смогла увидеть образ Кензи.
Оливер нахмурился.
– Но я думал, ты об этом знаешь. Ты говорила все эти вещи о том, что я не хочу, чтобы кто-то узнал, кто мне нравится. А когда мы в автобусе ехали сюда, ты сказала, будто я…отравляю твои вещи, если только до них дотрагиваюсь. Я думал, ты говорила о моей гомосексуальности.
В его зеленых глазах была боль. Оливер опустил взгляд вниз и стал играть с отделившейся ниткой простыни.
Ты можешь отравить их, потому что ты являешься тем, кто ты есть, услышала я свой собственный злой голос у себя в голове. Я имела в виду что-то совсем другое, и я сказала эти слова, не задумываясь, и не понимаю, как Оливер мог их истолковать.
– Я говорила о моих комиксах, - сказала я в попытке объяснить ему. – Когда люди касаются вещей, они оставляют на них часть самих себя – свои мысли, чувства, воспоминания. Моя психометрическая магия позволяет мне все это видеть, чувствовать и пережить, как будто это мои собственные воспоминания, мои собственные чувства. Поэтому я не люблю, если кто-то прикасается к моим вещам – потому что они могут оставить горькие, уродливые части себя. Кроме того, я думала, что ты хочешь подшутить надо мной или что-то в этом роде. Я просто хотела, чтобы ты убрался. – Я поморщилась. – Вот черт. Я была абсолютной сучкой, правда? Ты, вероятно, думаешь, что я совершенно нетерпима.
В этот раз Оливер лишь пожал плечами. Мы некоторое время молчали.
– А почему ты хотел задавить меня перед домом бабушки? Почему выстрелил в библиотеке в меня стрелой? – спросила я.
– Это сложно, - сказал он. – Мои родители знают, что я гей, и они нормально к этому отнеслись. Они полностью поддерживают меня. Логан и Кензи тоже знают об этом и справляются с этим. В противном случае они больше не дружили бы со мной. В сущности, об этом знают почти все в академии. Я не скрываю этого, но и не кричу об этом со всех крыш, понимаешь? Я считаю, это касается лишь меня самого.
Я кивнула. Я на самом деле понимала, что он имел в виду. Я тоже самое делала с моим цыганским даром. Конечно, другие студенты мифической академии знали, что у меня была способность находить потерянные предметы, но я не вставала во двор между уроками и не хвасталась этим. Я подумала о странном взгляде, который Морган бросила на меня в вестибюле, когда я объясняла портье, что хочу знать, в каком номере спал Оливер. Валькирия знала, что Оливер был геем, потому Морган посчитала это таким странным, то, что я хотела в его номер и утверждала, что я его подцепила.