Поцелуй из прошлого
Шрифт:
– Какая разница?
– Вообще-то, никакой. Самое главное, что ты все-таки сделала его. Кажется, ты со всей страстью ненавидишь меня. Но тогда зачем специально создавать вещь, постоянно напоминающую о мужчине, которого ненавидишь?
Она пожала плечами, хотя выражение ее лица никак нельзя было назвать безразличным.
– Я – творческий человек. То, что ты видишь, – всего лишь абстрактное изображение двух влюбленных, которые…
– Черта с два! Это же мы с тобой, Бет. Она покраснела, и ее кожа напомнила ему его любимые нежно-розовые тропические орхидеи.
Однако
– Ну и что с того? Мне все равно.
– Я тебе не верю.
– Какая разница – веришь ты мне или нет.
– А я думаю, что тебе вовсе не все равно.
– Это уже твое дело. Ты – пройденный этап моей жизни.
Майк повел рукой в сторону витража.
– Именно потому ты сделала эту мозаику и не хочешь ее продавать?
– Краски тут подобраны довольно удачно, да и клиенты привыкли видеть этот витраж в магазине.
– Черт возьми, Бет! – Майк был готов сорваться. Он объяснял себе свою нервозность тем, что в дороге не выспался, и волнением из-за болезни отца. – Ведь ты не создала бы эту мозаику, если бы была ко мне равнодушна.
– Ты не прав. Это всего лишь удачный эксперимент, и ничего более.
– Эксперимент, значит? Ну, тогда давай попробуем еще немного поэкспериментировать. – Он быстро обнял ее и поцеловал.
Всего одну, наполнившую его душу радостью, секунду Бет страстно отвечала на его поцелуй, и в это мгновение Майку показалось, что все в его жизни сложится именно так, как и должно. Мягкие губы, теплое дыхание и сладостный – как восемь лет назад – вкус поцелуя Бет… Затем она неожиданно укусила его.
Выругавшись, Майк выпустил Бет и поднес руку к губам. Пальцы его окрасились кровью, когда он отнял руку и потянулся в задний карман брюк за платком. Все это время он, не отрываясь, смотрел на Бет.
Она попятилась на несколько шагов, так же тяжело дыша, как и он сам.
– Никогда больше не смей целовать меня, – проговорила она.
Майк приложил платок к губам.
– Ну, сначала надо будет подождать, пока не заживет этот укус. Хорошо, что мой знакомый шаман дал мне кое-какие лечебные травки.
– Если ты думаешь, что упоминание о шамане произведет на меня впечатление, то глубоко заблуждаешься.
– А я-то надеялся удивить тебя!.. Бет, прищурившись, с яростью уставилась на Майка.
– Наверное, ты считаешь, что благодаря своим экзотическим скитаниям стал настолько неотразимым, что можешь ворваться сюда и закрутить роман с той из сестричек, которая окажется под рукой? В конце концов, мы же взаимозаменяемы, так ведь?
Майк понял, что с него достаточно.
– Да, мне не следовало целовать тебя в тот вечер, накануне свадьбы. Это действительно было ошибкой, и я сполна расплатился за нее. Я покинул город, чтобы не создавать проблем между вами. Разве ты не признательна мне за это?
– Выходит, ты пытаешься убедить меня, что это был благородный поступок? Ты уехал потому, что всегда хотел увидеть Амазонку! Кроме того, твое самолюбие, наверное, было жестоко уязвлено, так как Алана отказалась переспать с тобой в ту ночь, накануне вашей свадьбы!
– Что?!
– Ты не ожидал, что она расскажет мне об этом, правда? Ну, так она все мне рассказала – как только выяснилось, что ты бросил ее практически перед алтарем, не оставив даже прощальной записки. Алана рассказала, что ты умолял ее уступить тебе, но ей хотелось подождать. Нам стало ясно, почему ты решил уехать. У меня тогда не хватило духу признаться ей, что всего часа за два до того ты затащил меня в темный уголок и поцеловал. Если бы тогда Эрни не позвал тебя, ты, наверное, попытался бы соблазнить и меня, правда? Майк изумленно смотрел на нее.
– Бет, но я же не…
– Ты разбил сердце моей сестры. – И мое – тоже… – Этого, Майк, я не смогу тебе простить.
Значит, Алана солгала, рассказывая о том, что случилось в тот вечер, с отчаянием думал Майк. Вероятно, она инстинктивно почувствовала, что между ними что-то не так. Именно ей захотелось в тот вечер заняться любовью – скорее всего, это была последняя попытка удержать его. А он тогда наотрез отказался, переполненный сознанием того, что любит – и всегда любил – только Бет. Однако нельзя же сейчас поведать ей об этом – Бет ему просто не поверит. А кроме того, ее последнее заявление было правдой: он действительно разбил сердце Аланы.
– Послушай, я не спрашивал отца, но… Алана все еще в Бизби?
– Не твое дело.
Майк понял, что ни за что не сможет выполнить данное отцу обещание, если Бет не сменит гнев на милость. Ему пришлось перешагнуть через свою гордость.
– Бет, ведь мы втроем выросли и провели детство. Помнишь, у нас было даже тайное убежище… и пароль? И мы так весело проводили время. Помнишь, как мы устраивали бои на воздушных шарах? Или соревнование по выдуванию пузырей из жевательной резинки? Ведь нельзя же забывать о том, как мы были счастливы!
Бет в упор посмотрела на него.
– И какой же у нас был пароль?
– Что?
– Ты только что сказал, что у нас был пароль. Если все эти воспоминания так дороги тебе, ты, наверное, помнишь и пароль, верно?
– А ты-то сама его помнишь?
– Я спросила тебя.
– Черт!
– Нет, не угадал. – На мгновение на губах Бет появилась улыбка, но тут же исчезла. Майк зажмурился, приказывая себе думать.
– Какой-то цветок… Мне тогда ужасно не хотелось, чтобы это был цветок. Но вы вдвоем переспорили меня, так что мой вариант – «боа-констриктор» – не пригодился.
Открыв глаза, Майк увидел перед собой голубые глаза Бет и неожиданно вспомнил.
– Барвинок.
– Тебе просто повезло.
В одном из каньонов неподалеку эхом прокатились раскаты грома. Гроза, которую Майк обогнал на шоссе, добралась наконец до городка.
– А пароль еще не сменился? – Кровь уже перестала сочиться из его губы, и он убрал платок обратно в карман.
Бет устремила на него вопросительный взгляд.
– Но у нас уже нет потайного местечка, Майк.
– Я уверен, что у тебя – есть. У тебя и у Аланы. И вот уже восемь лет, как доступ туда для меня закрыт.