Поцелуй, Карло!
Шрифт:
– Эй, Калла, – позвал он ее снова.
Она обернулась, нетерпение явственно выражалось в ее напряженной позе:
– Да?
– Чудесная стрижка.
Она улыбнулась через силу.
– Спасибо, – махнула она ему, скорее приветственно, чем прощально.
Джио, средний сын Дома и Джо Палаццини, нервно расхаживал внизу, в гараже, туда-сюда. Он осторожно высовывал голову из ворот, зыркая по сторонам, но на улицу не выходил. Джио в свои тридцать лет остался коротышкой и комплекцией напоминал упаковочный тюк. Толстая шерстяная
Джио остановился и стоял достаточно долго, успев выудить пачку «Пэлл-Мэлл» из нагрудного кармана, встряхнуть ее, достать сигарету и зажать в зубах. С сигаретой во рту, он принялся хлопать себя по карманам, разыскивая спички. Не нашел, но сигарету изо рта не вынул, спрятал руки в карманы и продолжил прохаживаться.
Гортензия покачала головой, созерцая сверху, из диспетчерской, эту до боли знакомую сцену. Джио снова попал в переплет. Несмотря на все предпринятые усилия, он никак не мог избавиться от привычки играть. Ничто не могло его исцелить – ни учеба в семинарии в Спринг-Гроув, откуда его вышибли за то, что поспорил на деньги, кого изберут новым папой, ни образцовая военная служба во время Арденнской операции, где он храбро сражался, но после победы был пойман на организации подставного матча в софтбол и отправлен под арест, ни даже любовь к Мэйбл, которая вышла за него с условием, что он будет еженедельно посещать священника, – в надежде, что сила более могущественная, чем соблазн сорвать банк в первой попавшейся игре, заставит его измениться.
Все виды перевоспитания были предложены Джио, но ни один не смог отвадить его от покера, пинокля, блек-джека, бинго и прочих игр с фортуной. Как ласточек тянет к Капистрано, так зеленое сукно на столах клуба Большого Джона Казеллы притягивало Джио Палаццини в каждый день получки.
Ники въезжал в гараж, когда Гортензия показалась на верхней ступеньке лестницы с телеграммой в руке.
– Не глуши мотор, – крикнула она, махая конвертом.
– Я отвезу, – предложил Джио.
– Ники доставит.
– Говорю же, я отвезу, миссис Муни, – настаивал Джио.
– Ты плохо ориентируешься за городом, Джио.
– Я разбираюсь в картах так же хорошо, как любой другой.
– Только не в тех картах. Да ты заблудишься по пути из гаража в мужской сортир, – сказала Гортензия, теряя терпение.
– Мне надо смыться из города, – признался Джио, и левое веко у него задергалось в нервном тике.
– Что – опять? – Ники вытаращился на кузена.
– Мне не повезло, я был у Казеллы, и…
Ники поднял руки:
– Не хочу даже слышать!
– Так кто доставит телеграмму? У меня полно работы, – простонала Гортензия сверху.
– Мы оба. Полезай, Джио.
– Заметано, – сказал тот, взгромождаясь на пассажирское сиденье «четверки».
Ники, перепрыгивая через две ступеньки, поднялся, чтобы забрать у Гортензии конверт.
– Ты с ума сошел, – прошептала ему Гортензия. – А если за вами увяжется кто?
– Тогда
– Если бы. Смотри в оба, Ники. – Гортензия вручила ему телеграмму и свернутую карту дорог Пенсильвании. – Ты понял меня? Джио – мешок с неприятностями, ты не обязан вместе с ним идти на дно. Ни в коем случае.
Джио скорчился на переднем пассажирском сиденье, уткнувшись носом в колени, пока Ники ехал по улицам в сторону пригорода. Когда такси сделало круг позади Филадельфийского музея и Ники вырулил на шоссе, Джио выпрямился.
– Что ты на этот раз учудил?
– Да ничего такого страшного.
Джио опустил окно и вдохнул свежего воздуха.
– Ты снова в бегах.
– Это пройдет.
– Хорошенькое утешение.
– Когда я выигрываю – я Цезарь, а когда проигрываю – это напасть. Простое уравнение.
– Проигрываешь ты куда чаще, чем выигрываешь.
– Просто я не хвастаюсь, когда выигрываю.
– Джио, ты должен остановиться. Однажды какой-нибудь отморозок не пожелает дожидаться, пока утром в понедельник откроется банк, чтобы ты мог выплатить свой проигрыш, и тебя отмутузят.
– Не-а. Подождут.
– У тебя же скоро дитя родится. Подумай о своем ребенке. И о Мэйбл.
– С Мэйбл все путем.
– Пока что. Но ты испытываешь ее терпение.
– Уж кто бы говорил о терпении. Ты даже не женился до сих пор.
– Уже скоро.
– Хочешь бесплатный совет?
– Конечно.
Джио тряс пачку, пока не вытряхнул из нее сигарету. Протянул ее Ники. Тот угостился. Джио встряхнул пачку еще раз и губами вытащил еще одну сигарету. Прикурил от автомобильной зажигалки, потом предложил огоньку кузену.
– Не делай этого.
– Чего не делать?
– Не женись на Пичи Де Пино.
– Чего это ты вдруг так заговорил?
– О тебе забочусь.
– Это как?
– Я знаю, каково по ту сторону. Оставайся там, где ты есть. Оставайся в своем подвальчике. У тебя есть кокон. Кокон хорош для одного. Для двоих – не слишком. Становится тесновато.
– Но я хочу жениться, Джио.
– Так и я хотел.
– Ты не любишь Мэйбл?
– Уже поздновато не любить ее.
– Согласен.
– Я люблю ее. И она ждет ребенка. Так и жизнь проходит. И я вместе с ней.
– Да, у тебя есть что сказать по этому поводу. Но жизнь не просто раскладывается перед тобой, как стопка бейсбольных карточек.
– С каких это пор?
– Да всегда.
– Только не в моем случае. Мне с рождения говорили, что я должен делать. Если не родители помыкали, то братец Доминик, а теперь мной командует Мэйбл.
– Или букмекеры.
– Эти тоже. Всегда кто-нибудь за мной таскается. Клюют и клюют мозги с утра до ночи.
– Люди хотят получить свои деньги.
– Неважно. Это мое естественное состояние. Чтобы меня расклевывали, как стая голодных канареек расклевывает колосок. Такой уж я. – Джио запустил пальцы в свою буйную шевелюру, а потом принялся тянуть себя за волосы, словно надеялся, что долларовые купюры заколосятся в дебрях его прически, стоит только дернуть посильнее. – Натуру не изменишь.