Поцелуй меня по-взрослому
Шрифт:
— Он на тебя дурно влияет! Завела дружбу с сынком пьяниц. Теперь сама по наклонной пошла. На работе огрызаешься! — кричала мать, а Ивлеева молча слушала. Она действительно начала огрызаться: начальник сорвался с цепи и каждый день демонстрировал свой нрав рабочему коллективу. Шеф будто решил устроить на фирме личный филиал с системой феодального дворянства и крепостным правом. Настя отказывалась работать сверхурочно, не желала слушать него ежедневные истерики и молча терпеть. А мужчина словно задался целью: извести неугодных подчистую. Никто не пострадал —
— Если и влияет, то я неуверена, что это плохо, — ответила она на обвинения матери.
В ответ прозвучала очередная порция возмущений и абсурдных предположений: дочь станет преступницей, пустив на ветер все, что они с отцом в нее вложили. Настя честно попыталась вспомнить «вклады». Память упорно подкидывала одобренные кружки и увлечения. Университет — тоже родительское решение.
«Экономист — престижная профессия, денежная. Можно хорошо устроиться и содержать нас в старости», — говорила тогда мама.
Поэтому десять дней новогодних праздников Наста хотела только тишины. Несмотря на уговоры коллег, выйти на работу по приказу начальства она отказалась и не собиралась уступать. Впервые восстав против системы.
Он пришел в одиннадцать вечера. Уставший, вновь с синяками. Марк протянул удивленной Насте ежедневник, украшенный праздничной лентой, в красной бархатной обложке и плотными белыми страницами. Красивый и стильный подарок.
— Зачем? — спросила она. В глазах цвета осенних листьев Настя заметила искорку озорства.
— Чтобы ты записывала свои мечты и цели, а потом шла их исполнять, — хмыкнул Немцов, вдруг показавшийся ей таким взрослым в полутьме лестничной клетки.
— Обязательно буду, — улыбнулась Настя в ответ, отойдя в сторону, дабы Марк мог войти.
Речь президента они слушали вполуха, поедая купленные Ивлеевой готовые салаты и жареную курицу. Марк ехидно похвалил ее навыки готовки, получив пинок под столом. А после полуночи, сидя на лавочке во дворе, они наблюдали за яркими вспышками салютов. Слышали отдаленные крики поздравлений, наслаждаясь компаний друг друга. Вокруг благословенная тишина и разноцветные огоньки, что отражались на всех поверхностях.
— Загадала желание? — вдруг спросил Марк. От шумного вздоха у него изо рта появился пар. Некоторое время Настя смотрела на темное небо, где взрывались причудливой формы огни, а затем повернулась к нему.
— Возможно.
— И что загадала?
— Если скажу — не сбудется, дурачок, — улыбнулась она, постучав по лбу недовольного Марка. Варежки Настя брать не стала. Мол, минус пятнадцать градусов — не так холодно. И успела пожалеть об этом.
Немцов взял ее руки в свои, сжав их. Удивленная Ивлеева обнаружила,
— А я скажу, — хрипло ответил Марк, вызывая толпы мурашек по спине своим голосом. Он наклонился к ней, и Ивлеева почувствовала аромат мятной жвачки, которую они недавно жевали.
— И что? — невольно выдохнула она. Немцов улыбнулся — широко и солнечно, как умел.
— Поцелуй.
Девушка задохнулась от возмущения, крикнув на весь двор:
— Опять?!
— Не опять, а снова. Оставишь меня без желания? — по-детски надулся Марк, и Настя покачала головой, осознавая, что не может на него даже разозлиться.
— Действительно. Какое же тогда это новогоднее чудо, — сказала она, вырвав руки из захвата и потянув Немцова за ворот зимнего пуховика.
Она увидела изумление, промелькнувшее на лице Марка. Он до конца не верил, что Настя на это пойдет. Будучи совсем близко, Ивлеева немного сдвинула шапку со лба парня, осторожно поцеловав. Затем переборов себя, она отпустила Марка, отодвигаясь и позволяя им переварить произошедшее. Немцов коснулся места поцелуя, но потом резко поправил шапку, громко фыркая:
— И какой же это поцелуй?
— Обычный. Для подростков, — заявила Настя, чувствуя волнение и радость на душе.
— А по-взрослому?
— По-взрослому, Немцов, целоваться будешь, когда исполнится восемнадцать лет!
Глава 8 - Путь к свободе
«Стать свободной» — первая запись.
В один из февральских дней, когда за окном зазывала вьюга, она сидела напротив Марка на кухне, усердно решающего задачи в тетради. Постучав по чистому листку ежедневника кончиком шариковой ручки, Настя вздохнула.
— Чего вздыхаешь? — спросил Немцов, отвлекаясь от уроков. Настя сложила руки на столе, положив на них голову, и внимательно посмотрела на него. Он действительно вырос. Стал шире в плечах и выше ростом, обогнав ее на полголовы.
— Думаю, — отозвалась она. Выпрямилась, устраиваясь удобнее на стуле, и перевела взор на потолок. — Каково это — когда мечты исполняются.
Марк улыбнулся, и Настя засмотрелась на него. Ей вновь почудилось, что перед ней совсем не мальчик. Мужчина, притворяющийся подростком. Он знал, чего хочет и куда стремится.