Поцелуй мертвеца

Гамильтон Лорел Кей

Я оглянулась в темноту машины достаточно быстро, что бы заметить улыбку Брайса. Он наклонился между сидениями и я поняла что он не пристегнут.

— Пристегнись, — сказала я.

— Что? — не понял он.

— Ремень безопасности. Я фанатично к этому отношусь, поэтому пристегнись.

— Трудно говорить от сюда, — сказал он.

— Я могу остановить машину и повернуть обратно, — ответила я.

— Она шутит? — спросил Брайс.

— Нет, — ответил Зебровски.

Брайс нахмурился, но сел на место и пристегнулся.

— Отлично. И что теперь?

—

Да, я предпочла бы видеть твое лицо во время разговора, но в автокатастрофе погибла моя мать, так что застегнутый ремень безопасности приносит мне облегчение.

— Мне жаль это слышать.

— Это было давно, — сказала я, вливаясь в поток машин.

— Это не значит что уже не больно, — ответил он.

Я использовала зеркало заднего вида, чтобы посмотреть назад, и он глядел на меня так, будто знал, что я взгляну на него. Я перевела взгляд на дорогу.

— Кого-то терял?

— Да, — тихо ответил он, и не было необходимости копать глубже.

Я оставила его в покое, понимая, что его потеря произошла куда позднее, моей. Гораздо проще говорить об этом спустя десятилетие или два.

Зебровски сказал:

— Так почему ты решил пойти на обед именно с нами?

Мы вернулись к разговору о менее болезненных вещах, согласно мужским правилам. У девчонок другие правила, они докапываются до сути вещей; у парней так не принято.

— О'кей, во-первых, я действительно имел в виду то, что там сказал. Даже офицеры, которые не одобряют твой образ жизни, скорее предпочтут тебя в качестве прикрытия, чем Кирклэнда или многих других. Они говорят, как мерзко якшаться с вампирами и верлеопардами, но в перестрелке они по-прежнему предпочтут твою обожаемую вампирами, и траханную пушистиками задницу любой другой.

— Они так и говорят «траханную пушистиками»? — спросила я.

Он рассмеялся.

— Не совсем.

— Итак, ты хочешь поучиться у Аниты, — сказал Зебровски.

— Что-то вроде того, — согласился он.

— Есть какие-то предпочтения в еде? — спросила я.

— Я на этой работе уже восемь лет.

— То есть, ты просто рад возможности посидеть и затрепать чего горячего, независимо от того, что это, так? — спросила я.

— Да, мэм. — Я снова поймала эту кривую ухмылку в зеркале, прежде, чем посмотрела вперед на дорогу.

— Погнали к Джимми, — сказал Зебровски.

Я кивнула.

— Вот это по мне.

Я свернула сразу за следующим светофором и мы оказались на месте. Припарковавшись и заглушив мотор, я отстегнула ремень безопасности. Остальные последовали моему примеру.

Брайс спросил:

— Мы могли бы поговорить минутку в машине?

Зебровски и я обменялись взглядами, затем кивнули и развернулись на своих сидениях, чтобы лучше его видеть. Я подумала, что мы собираемся обсудить, как провести этот обед с Брайсом.

— Я хочу узнать, как работаешь ты, а не Кирклэнд, но никак не ожидал, что детектив Арнет будет такой... настойчивой в своих попытках...

— Пригласить тебя на свидание, — предположила я.

Он кивнул.

— Дело

не только в ней, — сказала я. — Ты первый в списке женской половины коллектива «кого можно первого пригласить на свидание, как новичка».

— Я это понял, — сказал он, но смотрел при этом на свои руки. Его пальцы были сжаты вместе, почти в кулаки. Мы почти подобрались к чему-то, что ему совсем не нравилось.

— Смит думал, что был классным новичком, пока не появился ты, — сказал Зебровски.

— Он с кем-то в серьезных отношениях, не так ли? — догадался Брайс.

— Да, — сказала я, — но это не всегда останавливает некоторых женщин.

В своей голове я прибавила «Это не останавливает Арнет от преследования Натаниэля», но я не сказала этого вслух. Вслух это прозвучало бы мелочно; но в моей голове это звучало неплохо.

— Да, не всегда — признал Брайс, снова взглянув на свои руки, зажатые между обтянутыми джинсами ногами.

— Ты женат? — спросил Зебровски.

Он покачал головой, потом поднял взгляд и я увидела на его лице, что-то серьезное и несчастное.

— Что не так, Брайс? — спросила я.

— Ходят слухи, что некоторые твои парни... бисексуалы?

Я одарила его не совсем дружелюбным взглядом.

— Есть парочка, но большинство просто гетерогибкие.

— Гетерогибкие? — переспросил он.

Я пожала плечами.

— Натаниэль объяснил мне этот термин. Он один из моих парней. Он пояснил, что это означает человека, который, в основном гетеросексуал, но у него есть исключения с одним или двумя людьми одного с ним пола, или если он случайно с кем-то пересечется, например, на вечеринке.

— Никогда не слышал о таком термине, — сказал Брайс.

Я снова пожала плечами.

— Как я уже сказала, этот термин мне объяснил мой бой-френд. — Но вслух я не добавила, что этот термин теперь касался и меня тоже: среди моих парней появилась девчонка.

Ее звали Джейд. Мы спасли ее от садистского Мастера вампиров, издевающегося над ней на протяжении веков. Джейд была его тигрицей зова, а теперь она была моей: моей черной тигрицей, моей Черной Нефрит, как с китайского переводилось ее имя. Я честно старалась не особо думать обо всем этом. Когда я была с ней, то чувствовала защищенность, и лишь Бог знал, какой она была хрупкой, от того, что по существу была женой вампира, который был ее мастером и мучил ее веками, но сказать, что я не была абсолютно довольна наличием женщины в моей постели — было бы преуменьшением.

— Большинство людей думают, что бисексуалы это полу-геи, — сказал Брайс, — но гетерогибкие… — Он покачал головой, улыбаясь.

— Я не говорю, что некоторые из мужчин в моей жизни не би, просто не столько, как я думала. Скажем так, мне как то указали на то, женщины в нашей постели не появляются из-за того, что я была против.

— То есть они приглашали бы женщин, если бы ты нормально к этому отнеслась? — спросил он.

— Да… — произнесла я, замолчала, а потом добавила, — Знаешь, что-то слишком мы углубились в мою личную жизнь.