Поцелуй на бис
Шрифт:
— Моя мышка!
— Боже правый, мышь!
— Моя мышка!
— Куда же она теперь побежит?
— О господи, мышь!
— Там! Там!
— Моя мышка!
— Быстрее. Лови ее!
— Вон там.
— Что здесь происходит? — раздался среди всеобщего хаоса и женских криков мужской голос.
— Со мной все в порядке, Лидия. Я перезвоню тебе позже. Вон… вон она — там.
— Лови ее, Хлоя! Упс. Вот она.
— Моя мышка! Папа, смотри!
— Вон она. Ловите! Ловите!
Августа зажала мышку в углу, когда та побежала к ней, и схватила первое, что попалось
— Поймала, поймала!
— Хлоя, как я велел тебе нести мышку, чтобы показать ее Августе?
— В клетке.
— И где же клетка?
— Кто эти люди?
— Дома, но я несла ее в кармане и держала очень крепко. А потом она закричала, — Хлоя с видом обвинителя ткнула пальцем в Ванду.
— Августа? Это твои друзья?
— Она испугала мою мышку, — враждебно нахмурилась Хлоя. — И она вывернулась у меня из пальцев.
— Здравствуйте, я — Скотт Хэммонд, — ямочки на щеках остались неоцененными, все внимание Ванды было сосредоточено на ребенке.
— Ты испугала меня. Я не привыкла, чтобы мне совали в лицо мышей. Можно ожидать чего-то подобного от маленького мальчика, но…
— Мама, это мои соседи. Мои друзья. Мои… — Как бы преподнести это поделикатнее?
— …А это моя дочь, Хлоя.
— Ну да, — кивнула Августа.
— Мне очень жаль, что так случилось. Мы и не знали, что вы уже приехали. Как прошло путешествие?
— Таксист попался совершенно невоспитанный, но, в общем, ничего. — Она впервые взглянула в лицо Скотти. — Есть еще и другие?
— Кто? Дети? Нет, только мы с Хлоей.
— Ах да. Сосед… — И хотя Августа ни словом не обмолвилась о Скотти, в глазах Ванды мелькнуло понимание. Лидия…
— А это ваша дочь, — Ванда оглядела Скотти с ног до головы. — Я люблю маленьких девочек. У меня было две своих, но теперь они выросли. А знаете ли вы, что я спасла однажды сотни тысяч мышей от неминуемой гибели? Их закупила фармацевтическая компания. Сотни тысяч, и все такие, как эта. Я вообще люблю животных, — добавила она, явно подлизываясь к Хлое.
Подружиться с ребенком, чтобы завоевать расположение отца — старый испытанный способ. Августа густо покраснела, ей было неловко за мать.
— Почему бы тебе не забрать… Как ты назвала свою мышку?
— Аннабель.
— Почему бы тебе не забрать Аннабель из-под миски и не пойти в гостиную, чтобы я могла спокойно попить чаю. А потом я расскажу тебе, как надо спасать мышей, — она повернулась к Скотти. — Насколько я поняла, это вы…
Глава 10
Несправедливо было бы сказать, что Ванда грубо вмешалась в жизнь Августы. Просто она прекрасно чувствовала себя в этой жизни. Гораздо лучше дочери. Но, в конце концов, так было всегда. Ванда руководила жизнью Августы, ведя ее от репетиции к репетиции, от прослушивания к прослушиванию, к следующему концерту, к следующей неудаче…
— Ни о чем не беспокойся, родная, — сказала она в то утро. — Когда вы трое вернетесь с генеральной репетиции, обед будет на столе. Потом я отведу малышку
Августа раздраженно подумала, что лучше бы мать этого не помнила. Иногда забывчивость бывает настоящим благословением. Ванда выглядела куда моложе своих пятидесяти шести лет, несмотря на многие годы фанатичного поклонения разной ерунде. Она казалась молодой и полной жизни.
— Мама, — торопливо одеваясь, сказала Августа. — Пожалуйста, не надо. Скотти придется уйти из школы пораньше, чтобы забрать Хлою, затем гнать, как сумасшедшему, чтобы успеть на генеральную репетицию. Во-первых, вечером он будет как выжатый лимон. Во-вторых, тебе совсем не обязательно к нему подлизываться. Он хорошо к тебе относится. И Хло тоже. — Августа повернулась спиной к матери и подняла волосы, ожидая, пока Ванда застегнет ей «молнию». — А в-третьих, не кажется ли тебе, что это выглядело бы так, словно все подстроено.
Ванда застегнула «молнию».
— Во-первых, не говори глупости. Во-вторых, я вовсе не подлизываюсь к Скотти — просто чувствую себя немного обязанной ему.
Августе потребовалось несколько секунд, чтобы переварить сказанное.
— Почему это ты чувствуешь себя обязанной? — с подозрением спросила она.
— Он помог в рассылке моих памфлетов о тропических лесах. Забрал их все и сказал, что знает в этом городе место, где они разойдутся лучше всего.
— Мама! Не смей этого делать! Только не сейчас, когда Скотти так занят! Хлоя. Пьеса. Высшая школа. Дом…
Ванда хмуро посмотрела на дочь:
— Я знаю, что на уме у этого молодого человека, и распространение нескольких сотен памфлетов не охладит его пыл, можешь мне поверить.
— Мама!
— Августа!
— Я серьезно.
— И я тоже. Кстати, у него это тоже серьезно. Никогда не видела более влюбленного мужчины.
— Ты так думаешь? — после долгой паузы переспросила Августа.
— Я это знаю.
Августа только покачала головой и, вздохнув, вышла из комнаты. Как бы ей хотелось иметь хотя бы десятую долю такой уверенности. Верить, что настоящая любовь способна победить неудачи и разочарования… Но зачем обманывать себя. Она знала, что все это неизбежно кончится. Вот только лучше бы это испытание чувств закончилось до того, как придется прибегнуть к лекарственной терапии.
— Что происходит с нашими детьми? — прервала ход ее мыслей усевшаяся рядом Кэрри Матракс. — Только посмотри на них. Жевуны и мигуны словно не в себе. Дороти забыла половину своих реплик. Железный Дровосек постоянно спотыкается. А Лев — не трус, а просто идиот какой-то. Никак не может попасть в такт.
— А ведь вчера мы прошли всю пьесу без единой заминки. Может, они наглотались таблеток? Или мы видели бы их другими, если бы сами наглотались таблеток? — Обе женщины рассмеялись. — Остается поверить, что генеральная репетиция всегда проходит черт-те как, а завтра все будет идеально.