Поцелуй перед смертью
Шрифт:
Кингшип сел рядом с ней, обняв рукой её поникшие плечи.
– Мэрион… Мэрион… радуйся, что ты не узнала об этом позже.
Спина её вздрагивала под его рукой.
– Ты не понимаешь, – всхлипывала она сквозь прижатые к лицу пальцы, – не можешь понять…
Когда слёзы утихли, она продолжала одеревенело сидеть, скомкав в руке носовой платок, что подал ей отец, и глядя на обрывки жёлтой бумаги, разбросанные по ковру.
– Может, мне отвести тебя наверх? – спросил Кингшип.
– Не надо. Пожалуйста, дай мне… просто… просто
Он поднялся с дивана и подошёл к Ганту, стоявшему у окна. Какое-то время они молча смотрели на огни на том берегу реки. Наконец Кингшип не выдержал:
– Я ему кое-что устрою. Богом клянусь, кое-что устрою.
Прошла ещё минута. Гант спросил:
– Она ссылалась на ваши «хорошо» и «плохо». Вы были очень строги с дочерьми?
Кингшип задумался на секунду. Потом ответил:
– Не очень.
– А я думаю, очень, судя по тому, как она об этом говорила.
– Она разозлилась, – возразил Кингшип.
Гант всматривался в рекламный щит Пепси-Колы на том берегу.
– В аптеке, пару дней назад, после того, как мы вышли из квартиры Мэрион, вы сказали что-то в том духе, что, может быть, оттолкнули одну из дочерей. Что вы имели в виду?
– Дороти, – ответил Кингшип. – Может быть, если бы я не был…
– Таким строгим? – подсказал Гант.
– Нет. Я не был очень строгим. Я учил их, что правильно, а что неверно. Может быть, я… немного переусердствовал, из-за их матери. – Он вздохнул. – Дороти следовало понять, что самоубийство – вовсе не единственный выход.
Гант достал пачку сигарет, вытащил одну. Повертел её в пальцах.
– Мистер Кингшип, как бы вы поступили, если бы Дороти вышла замуж, не посоветовавшись сначала с вами, а потом бы у неё родился ребёнок – раньше срока?
– Не знаю, – ответил Кингшип, немного подумав.
– Он отшвырнул бы её прочь, – спокойно произнесла Мэрион. Они обернулись к ней. В прежней позе она неподвижно сидела на диване. Её лицо было видно им отраженным в зеркале, наклонно установленном над камином. Она всё так же смотрела на обрывки бумаги на полу.
– Ну как? – спросил Гант у Кингшипа.
– Не думаю, что отшвырнул бы её, – запротестовал тот.
– Ещё как бы отшвырнул, – повторила Мэрион безжизненно.
Кингшип снова повернулся к окну.
– Что ж, – сказал он после некоторого молчания, – в таких обстоятельствах семейной паре надо быть готовой взять на себя ответственность, как накладываемую на них браком, так и… – Он не закончил фразу.
Гант закурил сигарету.
– И вот что получилось, – сказал он. – Вот поэтому он и убил её. Должно быть, она рассказала ему о вас. Он понял, что денег ему не видать, даже если он женится на ней, а если не женится, ему придётся худо, поэтому… Потом он решает повторить попытку, с Эллен, но она затевает своё расследование и подбирается к истине слишком близко. Так близко, что ему приходится убить её и Пауэлла. И затем он пробует в третий раз.
– Бад? – сказала Мэрион, выговорив это имя совершенно механически, и только в зеркале отразилась пробежавшая
Кингшип, прищурившись, смотрел в окно.
– Я бы поверил этому, – сказал он твёрдо. – Я бы поверил этому. – Но едва он повернул лицо к Ганту, вся его решительность куда-то исчезла. – Вы обосновываете всё на том, что он не сказал Мэрион про свою учёбу в Стоддарде. Мы даже не уверены, знал ли он Дороти, не говоря уж о том, что он был именно тем, с кем она… встречалась. А мы должны быть уверены.
– Девчонки в общаге, – возразил Гант. – Кто-нибудь из них должен знать, с кем она ходила.
Кингшип кивнул.
– Я мог бы кое-кого нанять, съездить туда, поговорить с ними…
Гант задумался, потом покачал головой.
– Без толку. Каникулы; к тому моменту, когда вы сумеете разыскать хоть одну из девчонок, знающих про это, будет слишком поздно.
– Слишком поздно?
– Как только он узнает, что свадьбы не будет, – он глянул на Мэрион; она молчала, – околачиваться здесь дальше, чтобы узнать причину, он не станет, верно?
– Мы найдём его, – сказал Кингшип.
– Может быть. А может, и нет. Люди исчезают. – Гант сделал глубокомысленную затяжку. – Что, Дороти не вела дневник или что-нибудь типа этого?
Зазвенел телефон.
Кингшип прошёл к резному столику и снял трубку.
– Алло. – Затем последовала долгая пауза. Гант посмотрел на Мэрион; она наклонилась вперёд, подбирая обрывки с пола. – Когда? – спросил Кингшип. Держа клочки бумаги на ладони левой руки, Мэрион сжала её в горсть. Посмотрела на образовавшийся комок, не зная, что с ним делать дальше. Положила на проспекты, лежавшие рядом с ней на диване. – Спасибо, – сказал Кингшип. – Большое вам спасибо. – Донёсся далёкий щелчок положенной на рычаг трубки, и установилась тишина. Гант повернулся к Кингшипу.
Тот стоял у столика; румяное лицо казалось застывшим.
– Мисс Ричардсон, – объяснил он. – Рекламная литература была отправлена Бёртону Корлиссу в Колдуэлл, Висконсин, 16-го октября 1950-го года.
– Именно тогда, должно быть, он начал кампанию с Эллен, – заметил Гант.
Кингшип кивнул.
– Но это был уже второй раз, – произнёс он медленно. – Рекламная литература была также отправлена Бёртону Корлиссу 6-го февраля 1950-го года, в Блю-Ривер, Айова.
– Дороти… – начал Гант.
Мэрион застонала.
Гант остался в комнате и после того, как Мэрион ушла наверх.
– Мы во всё той же позиции, какой успела достичь Эллен, – сказал он. – У полиции есть «предсмертная записка» Дороти, а всё, что есть у нас, это подозрения и набор косвенных улик.
– Я добьюсь большего, – сказал Кингшип, держа в руке один из проспектов.
– Неужели они ничего не нашли в комнате Пауэлла? Ни отпечатка пальцев, ни ниточки с одежды?
– Ничего, – ответил Кингшип. – Ничего у Пауэлла, ничего в том ресторанчике, где Эллен…