Поцелуй шипов

Белитц Беттина

Я бежала, спасая свою жизнь.

Избранная

– Он увидел меня? Он знает, что я обо всём узнала?
– крикнула я, как только добралась до пещеры. Если Анжело знал, тогда не имеет значения, кричу я или нет. Мне нужно дать свободу чувствам, которые бушевали во мне. Я больше ничего не понимала, знала только, что Гриша втянут во всё с самого начала.
– Почему он внутри него, почему?

– Значит это правда ..., - сказал Морфий как будто самому себе.

Он сидел на том же месте и в том же положении на земле небольшой пещеры, как я встретила его вчера. Скорее

всего так выглядела его жизнь в течение сотен лет. Он сидел в этой пещере, в которой ничего нет и из которой ничего не видно, кроме волн, ударяющихся о скалы, и только иногда поднимался наверх в город, чтобы покормиться. И это всё. Но он не случайно послал меня пройти по улочкам Ия. У него было подозрение, что я что-то найду. Поэтому он должен ответить на мои вопросы.

– Он теперь придёт и заберёт меня, потому что я это обнаружила? Что вообще случилось? Эй, ты не можешь мне, по крайней мере, ответить?!
– Последнее предложение я так громко выкрикнула, что моё собственное эхо загремело в ушах. Пещера слишком мала для моего голоса. Морфий не отреагировал. Я хотела схватить его за плечи и встряхнуть, но уважение к нему остановило меня.

Ладно, он предпочитает подумать, вместо того, чтобы отвечать, успокоили я себя затравленно дыша. Поэтому оптимистично предположила, что Анжело не направляется к нам. Но что тогда всё это значит? Его обаяние, харизма и красота - вещи, которые привлекли меня в обоих и ослабили - показывались в лице Гриши, когда он смотрел на меня! Как это возможно?

Из-за того, что пещера была такой ограниченной, здесь невозможно было ходить туда-сюда, я прислонила лоб к шершавому, холодному камню и ритмично ударяла ладонями по скале, чтобы направить мысли в нужное русло. Всё было намного более извращённым и испорченным, чем я полагала.

– Он всегда был рядом, не так ли? Наблюдал за мной с самой юности, правильно? И он использовал Гришу, чтобы я сначала несчастно и безнадёжно влюбилась в него, а позже испытала бы что-то вроде избавления, когда встречусь с кем-то похожим на него? Кем-то, кто обратил бы на меня внимание?

Потому что именно это и случилось. Только поэтому у Анжело была надо мной такая власть. Его присутствие казалось исцеляет боль, которую вызвала во мне недоступность Гриши. Гриша ни одного момента моей несчастной юности не был тем, кого я в нём видела. Когда я смотрела на него, то видела что-то, что он сам даже не осознавал, кем никогда не являлся. Анжело внедрился в него.

Наконец шумящее дыхание Морфия стало тише, и он мне ответил.

– Он запечатлел тебя. Этот темноволосый парень с раскосыми глазами, не так ли?
– Морфий направил свой водянисто-светлый взгляд на меня. Очевидно он послал меня в ночь вслепую, надеясь, что я сделаю и обнаружу то что нужно. Прямо как типичный Мар. Фыркая, я вытащила из стены свободный камень. Он развалился ещё в воздухе, прежде чем упал.

– Да. Да, он ходил в мою школу, и в первый раз я сознательно обратила на него внимание, когда мне было четырнадцать, и он без причины смотрел на меня несколько секунд, прямо в глаза, абсолютно безосновательно ...
– Я замолчала. Да уж, какой там безосновательно. Ничего не было сделано просто так, и этот взгляд тоже. Но он не смог создать связь между мной и им. А только связь между мной и Анжело. Гриша сам не знал, почему посмотрел на меня. Я уже и раньше заметила его, красавчика-старшеклассника, но после этого момента, когда мой мир остановился, я знала, что никогда больше не смогу его забыть. Не он посмотрел на меня. Анжело посмотрел на меня.

– В Грише что, есть какая-то его часть? Но как это возможно ...
– Это просто абсурдно.

– Нет.
– Морфий медленно покачал головой.
–

Такого не может сделать даже Анжело. Должно быть он однажды ночью навестил его и вдохнул эссенцию нескольких прекрасных, юношеских грёз, которые вспыхивают именно тогда, когда на него смотрит человек, тоскующий по таким грёзам и кому в жизни чего-то не хватает. Парень производит тогда такое впечатление, будто может их выполнить и возместить всё, где имеются какие-то проблемы. Он сам не знает, почему это так. Поэтому никто никогда не сможет быть с ним по-настоящему близок. Люди хотят быть рядом с ним не из-за него самого, а из-за всего того, что они ложно полагают и надеются найти в нём, хотя всё это исходит вовсе не от него.

– Проекция. Гриша - это проекция.
– Я должна была выбрать это сухое, научное описание, чтобы не потерять рассудок. Это абсолютно логично и многое объясняет, почти всё - только не то, зачем Анжело это сделал.
– Она предназначалась для меня, не так ли? Я должна была попасться на эту удочку?

Снова Морфий кивнул.

– Да. Ты. Только ты. На остальные жертвы ему плевать. Сам парень тоже ему безразличен. Средство для достижения цели, не больше.

Ничего не было случайностью, а всё продуманно и спланировано. Чуть раньше я ещё питала смутную надежду, что Анжело возможно всё же просто хотел познакомится со мной, из любопытства, при этом не испытывая никаких моральных сомнений, потому что Мары принципиально не испытывают никаких моральных сомнений, а любовь к родителям им в любом случае не понятна. Теперь я знала, что только его склонность к играм заставила его сопровождать мою жизнь, запечатлеть и манипулировать. Что вообще в последние годы произошло случайно, а что нет?

– Но почему? Что я ему сделала? Я ведь даже не полукровка! Я же не полукровка, правда?
– убедилась я. Папа утверждал, что на меня ничего не перешло, а Колин никогда не отрицал этого. Но кому я могу ещё верить?

– Нет. Нет, моё дитя, ты не полукровка.

– Но что тогда? Какая у него была причина сделать всё это? Разве было недостаточно убить моего отца?

Внезапно во мне проснулось новое, ужасное подозрение. Францёз ... Атака на Пауля. Она уже всегда казалась мне немного судьбоносной. Мой собственный брат был атакован Маром, и им оказался именно перевёртыш, занявший каждую нишу, каждый уголок его существования, чтобы контролировать во всём, что он делает. В начале я думала, что это месть Тессы, но вскоре мы с Колином отказались от этой теории, и я пыталась примериться с тем, что это было особенно зловещим совпадением. Но это не совпадение. Должно быть его послал Анжело.

– Францёз Лейтер. Мой брат был атакован перевёртышем. Тоже организованно Анжело, не так ли?

Морфий не стал возражать. Значит это возможно. И скорее всего Анжело знал, что мы сражались с Францёзом и сделали его неспособным к хищению, потому что Пауль был со мной в пиано-баре, явно более бодрый, чем ещё зимой, а рядом молодая женщина.

– Этот грязный, вонючий кусок падали ..., - прорычала я.
– Что я ему сделала, что он совершил все эти преступления? Что? Скажи мне, ты это знаешь!

Когда Морфий повернулся ко мне, казалось в его светлых глазах не торопясь, накатывает и отступает море. Это меня немного успокоило.

– Важно не то, что ты сделала. А то, что ты можешь сделать и на что способна.

– Что я ...?
– Он имел в виду, что я когда-нибудь стану преемницей отца? Нет спасибо, желание сделать это, только что окончательно пропало, и я никогда не думала об этом серьёзно, ни о папиной просьбе, ни о просьбе доктора Занда, который тоже выбрал меня своей преемницей, даже если в этом случае, стать преемницей будет намного менее опасно. Кроме того, ...