Шрифт:
Laurell K. Hamilton
KISS THE DEAD
Печатается с разрешения автора и литературных агентств Writers House и Synopsis..
Глава первая
В телевизоре допросные просторны и с большими окнами, чтобы все было видно. На самом деле они маленькие и тесные, а приличные окна бывают в них редко. Именно поэтому полицейские записи, как правило, зернистые и черно-белые, а не переливаются «Техниколором». Сейчас мы сидели в допросной, выкрашенной то ли в бежевый, то ли в палевый – никогда не понимала, в чем между ними разница. В общем, тусклый цвет, который
Сидящий за этим столиком вампир не пытался выцарапывать свои инициалы. Он плакал, и так горько, что худые плечи тряслись. Прилизанные назад волосы на лбу оставляли четкий треугольник, как у Дракулы, наверняка выстриженный и не более естественный, чем их чернильный цвет.
Давясь слезами, он бубнил:
– Вы все меня ненавидите, потому что я вампир.
Я положила ладони на прохладный металлический стол. Сапфирово-синие рукава жакета смотрелись на фоне голого металла слишком ярко. Или же излишнюю яркость создавал алый лак ногтей. Я их накрасила, когда прошлым вечером собиралась на свидание, и с обликом федерального маршала Аниты Блейк такие ногти как-то не вязались.
Я сосчитала до десяти про себя, чтобы опять не заорать на подозреваемого. Именно от этого он и разразился слезами – я его напугала. Господи ж ты боже мой, какие тряпки иногда становятся нежитью.
– У меня отнюдь нет к вам ненависти, мистер Уилкокс, – сказала я голосом спокойным и даже дружелюбным. Мне каждый день приходится иметь дело с клиентами в «Аниматорз инк.», и соответствующие интонации отработаны до автоматизма. – Среди моих ближайших друзей есть вампиры и оборотни.
– Вы на нас охотитесь и убиваете нас, – буркнул он, но поднял голову и посмотрел на меня сквозь прижатые к лицу пальцы.
Слезы были чуть розоваты от чужой крови. Прижимая руки к глазам, он размазал слезы по всему лицу, покрыв его высыхающей розовой влагой. Она не гармонировала ни с идеально выгнутыми черными бровями, ни с кольцом в брови, тусклым металлом отсвечивающим над левым глазом. Наверное, он колечком хотел подчеркнуть синеву глаз, но в лучшем случае они у него были водянисто-бледно-голубые, что и с крашеными черными волосами не очень сочеталось, а темная синева пирсинга в брови только усиливала впечатление. Розовые кровяные разводы смотрелись рядом с его глазами куда нормальней, чем искусственные дополнения. Наверняка он начинал жизнь светловолосым или тускло-русым.
– Я, мистер Уилкокс, назначенный законом истребитель вампиров. Но чтобы я пришла к вашей двери, вам нужно нарушить закон.
Светлые глаза заморгали:
– Вы не боитесь моего взгляда.
Я улыбнулась, постаравшись при этом, чтобы улыбка дошла до моих темно-карих глаз, но наверняка не получилось.
– Мистер Уилкокс, Барни! Ведь еще и двух лет не прошло, как ты мертв. И ты серьезно думал, что твои любительские вампирские штучки против меня сработают?
– Он сказал, что меня будут бояться, – почти шепотом сказал он.
– Кто сказал?
Я чуть подалась вперед, не снимая рук со стола, стараясь вести себя любезно, чтобы его не пугать.
– Бенджамен, – выговорил он тихо.
– Бенджамен, а дальше?
Он покачал головой:
– Бенджамен, и все. У старых вампиров только имя.
Я кивнула. У старых вампиров только имя, как у Мадонны или Бейонсе, но мало кто знает, что за право носить это имя они дерутся на поединках. Сильный вампир может потребовать у более слабого отказаться от имени, которое тот носил веками, или пусть докажет свое право на это имя в бою. Я про это особо не распространяюсь, потому что почти никто, в том числе из нас, экспертов по вампирам, этого не знает. Обычай этот старый, отмирающий, поскольку современные вампиры сохраняют свои фамилии, а дуэли противозаконны – как для живых, так и для нежити. Я бы приличные деньги поставила, что этот Бенджамен недостаточно стар, чтобы знать истории вампиров, имеющих единственное имя.
– Где этого Бенджамена можно найти?
– А говорят, у тебя такая сила, что ни один вампир не может тебе противиться.
В белесых глазах сверкнула угрюмая злость. Под маской плаксивости в этом вампире скрывалась вспыльчивая ярость.
– Мне нужна с ним связь. Кто-то, метафизически к нему подключенный каким-то образом, чтобы можно было по этой связи пройти. Кто-то вроде тебя, – сказала я с легким намеком на угрозу.
С мрачным и надменным видом он ответил:
– Это невозможно, никто так не может.
– Ты уверен? – спросила я, и голос у меня прозвучал чуть ниже.
– Ты федеральный маршал, тебе не дозволено применять ко мне магию.
– А это не магия, Барни. Это входит в парапсихологические умения, а сотрудникам правоохранительных органов разрешено использовать таковые при выполнении служебных обязанностей, если они сочтут, что это единственный способ предотвратить дальнейшую угрозу для жизни мирных граждан.
Он нахмурился, потер лицо бледной рукой. Громко шмыгнул носом – я ему пододвинула коробку «клинексов». Он взял один, высморкался, глянул на меня сердито. Наверное, у него это называлось жесткий взгляд, но именно жесткости в нем я не почувствовала.
– У меня есть права. По новым законам ты мне ничего не можешь сделать без ордера на ликвидацию.
– А минуту назад ты боялся, что я тебя убью. Барни, ты уж как-то определись. – Я подняла руку со стола, раскрыла ладонь, будто держала что-то, что он должен был бы видеть. – Либо я для тебя опасна, либо… – Я подняла вторую руку, – ничего тебе не могу сделать. Совсем. Так как?
Он сник и угрюмо пробурчал:
– Не знаю.
– Девочке, которую похитили Бенджамен и компания, всего пятнадцать. По закону она не могла дать согласия стать вампиром.
– Мы ее не похищали!
Барни хлопнул ладонью по столу.
– По закону она несовершеннолетняя, так что это все равно похищение, добровольно пошла она или нет. Сейчас это похищение и покушение на убийство. Если мы найдем ее слишком поздно, это будет убийство, и я получу ордер суда на тебя и на Бенджамена. И на любого вампира, который ее хоть пальцем тронул.
У него нижнее веко задергалось нервным тиком; он шумно сглотнул слюну пересохшим ртом.
– Я не знаю, куда они ее отвезли.