Поцелуй возлюбленного

Блейни Мэри

– Дело в том, дорогая, что люди будут думать то, что они хотят думать, – негромко начала Энни, ее голос так напоминал голос Тилди. – Никакие ваши объяснения не освободят их от иллюзий. Например, та ужасная женщина, которая занимается проституцией, без конца говорит мне, чтобы я дала ей знать, когда герцог устанет от меня, она найдет другого мужчину, которого я могла бы обслуживать.

– Энни, это отвратительно! Никто не верит в то, что ты имеешь связь с Линфордом.

– В ее голове нет другого объяснения того, почему мне позволено остаться

здесь, в доме викария, когда я разведена и имею запятнанную репутацию.

– Потому что ты такая же жертва, как и я? Почему никто этого не понимает?

– Я не столь невинна, как вы. – Она посмотрела на лежащее у нее на коленях вязанье.

– Продолжай смеяться над моей наивностью. – Оливия увидела, что Энни пытается скрыть улыбку. – К этому я привыкла.

– Ваша жизнерадостность – это такое замечательное качество. И мне жаль, что оно пострадало.

– Оно не пострадало! Я в безопасности и уверена, что со мной ничего не случится. Я должна придумать что-то такое, что заставит людей позабыть об этом происшествии.

– Дайте мне знать, когда вы придумаете такой рецепт. Этого не случится, пока не произойдет что-нибудь еще более волнующее. – Энни посмотрел на вязанье, которое подняла, но вязать: так и не стала. – Правда, что бы вы ни сделали, этот случай станет частью семейного предания.

– Не имеет значения, что я сделаю? – Она порылась в уме, чтобы сказать что-нибудь совершенно потрясающее. – Даже если я стану первой женщиной в должности шеф-повара самого короля?

– Это так же невероятно. – Энни протянула руку и погладила Оливию. – Мне хорошо здесь, вы это знаете. Мой развод был скрытым благом. Викарий и его сестра благодарны за все, что я делаю для них, а ваш брат – самый щедрый из хозяев.

– Ты так считаешь, Энни? – Оливия часто думала, что если бы Лии был настолько щедрым, он бы снабдил Энни деньгами и позволил бы ей устроить свою жизнь, вместо того чтобы держать ее здесь, где все напоминает ей о прошлом. – Значит, если бы ты завела любовника, – задумчиво проговорила Оливия, – никто не удивился бы. – Это была не просто праздная мысль.

– Оливия! Я этого не говорила.

– Ты сказала, не имеет значения, что я буду делать. Люди будут думать то, что они хотят думать.

– Да, но это не разрешение на то, чтобы вести беспутную жизнь.

Теперь засмеялась Оливия.

– Я не собираюсь заводить сотню любовников. Но если я никогда не выйду замуж, я хотела бы узнать, что такое близость.

– Кто сказал, что вы никогда не выйдете замуж?

– Никто, но я не собираюсь снова в Лондон, тем более сейчас, когда обо мне ходят всякие слухи. И кто женится на девушке с испорченной репутацией?

– Лолли! – Энни подалась вперед, клубок пряжи упал на пол. – У вас есть кто-то на примете на роль любовника?

Оливия улыбнулась.

– Оливия! – Сейчас Энни снова стала похожа на гувернантку Оливии. – Вы не соблазните мистера Гаррета!

– Никогда, – сказала Оливия, стараясь придать своему лицу как можно более искреннее

выражение. «О да, я соблазню».

Энни сцепила пальцы.

– Мне следовало бы вам солгать. Следовало сказать, что то, чего вы желаете, обязательно получится.

– Никогда не лги мне, Энни. Ты самый верный мой друг. – Она поцеловала подругу и поднялась. – Не беспокойся. Он отверг меня однажды, а может быть, и дважды до этого. Я даже не уверена, что нравлюсь ему.

Похоже, это не слишком успокоило Энни. Оливия увидела, что ее подруга склонила голову в молитве, закрывая за ней дверь.

Оливия пошла домой так быстро, насколько позволяли ей красивые туфли.

– Если вы торопитесь, мисс Лолли, я могу взять вас на руки и побежать. – Большой Сэм предложил это вполне серьезно. – Мы дойдем до дома гораздо быстрее.

– Спасибо, Большой Сэм. Просто дело в той, что у меня родилась одна удивительная идея, и я не могу дождаться, когда воплощу ее в жизнь. – Она ускорила шаг. – Я могу идти еще быстрее, если ты печешься о моей безопасности. – Она чувствовала себя немного тревожно на открытом пространстве, даже несмотря на то что поблизости никого не было.

Когда они достигли замка, Оливия быстро поднялась в свою комнату, сказав Сэму, что увидится с ним на кухне, и попросив его сказать поварихе, чтобы кто-нибудь приготовил корзину с куриным бульоном и булочками с сыром, которые она впервые приготовила этим утром.

Оливия застала Кендалл дремлющей на маленькой койке в гардеробной.

– Прости, Кендалл.

– Не говорите вздора, миледи. Мне платят здесь не за то, чтобы я спала. Скажите, что вы хотите надеть новое платье и сделать прическу – и я буду счастлива всю неделю.

– Это именно то, что я хочу. – Оливия улыбнулась и сморщила нос.

– В самом деле? – Кендалл приложила руку к сердцу, словно ей стало не по себе от участившегося сердцебиения. – Это чудесно! Вы так редко проявляете к этому интерес.

Это заняло гораздо больше времени, чем предполагала Оливия. Кендалл посчитала, что розовое платье с белыми и розовыми оборками было слишком нарядным для этого времени суток, а белое и вовсе не подходило в такую прохладную погоду. Наконец она пришла к выводу, что элегантное зимнее белое платье с зелеными полосками будет в самый раз. Она настояла на том, чтобы Оливия накинула зеленую кашемировую шаль и надела кожаные бежевые туфли.

Наконец Кендалл причесала ей волосы, вплетя в завитки по-зимнему белый атласный бант. Это сделало Оливию похожей на школьницу, однако она не убрала бант, пока не вышла из комнаты.

Будучи идеальной горничной, Кендалл не спрашивала, для кого Оливия так старательно наряжается.

Оливия нашла Большого Сэма, ожидающего ее в почти пустой кухне. Лолли взяла у него меньшую из двух корзин.

– Мы несем ужин мистеру Гаррету. Ты понесешь большую корзину с супницей.

– Как вам угодно, мисс Лолли, но я хочу убедиться, что корзина, которую вы понесете, не слишком тяжела.