Почем фунт лиха

Милевская Людмила Ивановна

Я оставила Марии Федоровне свой московский номер телефона и, заранее поблагодарив, ушла.

Еще одно интересное открытие сделала я, случайно столкнувшись на Большом Конюшенном с Колей, соседом по даче в Сестрорецке. Я выходила из универмага, а он собирался туда войти.

— Софа! Какие люди и без охраны! — громко закричал он, увидев меня. — Куда пропала? Я, бля, запарился тебя искать.

Переизбыток его радости слегка компенсировал недостаток воспитания, и я не стала обижаться. Тем более что чувствовала некоторую вину. Тетушка говорила, что

«постоялец» рвется меня видеть, но я никак не могла выбрать время для встречи, а если честно, вовсе этой встречи не жаждала. На это имелись у меня две веские причины.

Две опасности могли подстерегать меня в общении с сестрорецким соседом. Опасность его неуклюжих знаков внимания и опасность нового торга. Второго я боялась больше, так как считала, что дачу сдала за бесценок. Но, вопреки моим опасениям, речь пошла совсем о другом.

— Ну ты, бля, еще та штучка, — улыбчиво заявил Коля.

— В каком смысле? — удивилась я.

— Натыкала по всему дому жуков, еще и спрашивает, — возмутился он.

— Жуков? Каких жуков?

— Ну, бля, еще и шлангой прикидывается. Мой кореш, бля, чуть горшком не поехал, когда узнал, что вилла типа под наблюдением.

— Под наблюдением?

— Типа прослушивается. Короче, Софа, у меня из-за тебя проблемы были.

Я мягко говоря, пришла в недоумение. О чем ведет речь этот придурок? Уж не о подслушивающих ли устройствах? Неужели в моем доме имелась эта дрянь?

— Так вы утверждаете, что в моем доме были подслушивающие устройства? — делая ударение на «вы», спросила я.

— Да, были. Теперь их уже нема, — развел руками Коля. — Так ты не знала?

— Клянусь, нет.

Он напыжился и деловито осведомился:

— С фирмами отношения имела?

— Какими фирмами?

— Ну типа ФСБ.

— Ни разу в жизни, — не моргнув глазом, солгала я.

— Ну, тогда, детка, поберегись. Кто-то на тебя пику точит. Помощь нужна?

— Обойдусь, — беспечно ответила я. — Меня больше интересует, где нашли этих «жуков»?

Сосед расплылся в златозубой улыбке. Заметно, что чужие неприятности приносят ему особый кайф.

— Да везде, — радостно сообщил он. — Даже в саду. Кому-то, бля, ты очень интересна.

Я поблагодарила его за ценные наблюдения и поспешила расстаться.

— Да, чуть не забыл! — крикнул он уже мне вслед. — Столяр какой-то тебя разыскивал. Ругается, Бля, очень нецензурно.

— А-а! Черт! — хлопнула я себя по лбу. — Совсем забыла. Я же калитку ему заказала. Он адреса мне не оставил?

— Нет, сказал только, что заказ давно готов. Почему-то мне сразу захотелось нанести визит столяру, которому мы с Нелли заказали обшить деревом дверь в сад. Я не только забыла о нем, но и адрес его начисто стерся из моей памяти, так же как имя и отчество, не говоря уже о фамилии.

Долго блуждала я по улицам Сестрорецка, прислушиваясь к своим ощущениям, и непонятно каким чувством была приведена прямо к воротам дома столяра. Не задумываясь, я постучала и в ответ услышала такой отборный мат, что тут же пожалела об отсутствии

диктофона. Запись бы получилась — зашибись. Аким и Маруся за такой «трофей» год носили бы меня на руках, а без диктофона можно рассчитывать лишь на свою дырявую память.

Столяр был пьян, а потому разговор пошел как по маслу. Заготовками для обивки калитки я осталась довольна, с интересом рассмотрела эскиз (говоря словами столяра, как это будет в натуре), заплатила за работу и перенесла облицовку калитки на осень. Прощаясь, я принялась извиняться за опоздание, естественно скрывая, что и вовсе забыла о своем заказе, но тут-то меня столяр и ошарашил.

— Да не так уж и опоздала ты, я тоже уезжал на месяц, — успокоил он меня. — Разве мужик твой не передал? Мы же с ним подробно обсосали эту проблему.

Вот это сообщение! Вот это неожиданность! Так и контузию получить можно.

— О чем вы? — искренне изумилась я.

— Да о мужике твоем, — пояснил столяр и выдал подробные описания внешности Сибирцева. — Эскиз ему так понравился, — в заключение похвастал он что паренек его даже на ксероксе откатал.

Мне сразу стало ясно, откуда такие точные познания о расположении шпингалета на моей калитке. Я окончательно попрощалась со столяром и отправилась к Волошиновым.

Страх за жизнь дядюшки и тетушки нарастал прямо пропорционально расширению моего кругозора. И как тут не пугаться? Сначала брат Сибирцева с уголовным прошлым, затем «жуки» в моем доме, потом этот столяр с калиткой. Охота объявлена классическая, по всем правилам. Ох, не доведет это до добра, ох, не доведет!

Этим же вечером я принялась горячо убеждать тетушку поехать погостить у меня в Москве.

— У дядюшки двухмесячный отпуск, у тебя тоже, — уговаривала я Нину Аркадьевну. — Что вам здесь делать одним? К тому же надо сдать квартиру Клавдии. Зря столько денег пропадает.

— Зачем нам деньги? — отмахнулась тетушка. — У нас совсем никого не осталось. Даже Антон скоро помрет. Не для кого жить.

Мне стало обидно. Разве можно так погрязать в пессимизме? Я точно в таком же положении и не унываю, стараюсь сплотиться с теми, кто еще остался, пусть и была с ними всю жизнь на ножах.

— У вас еще осталась племянница, — напомнила я. — Живите для меня.

Нина Аркадьевна удивилась. Ей и в голову такое не приходило.

— Для тебя? — спросила она. — А разве тебе это нужно?

Что за вопрос? После смерти моей бабушки я круглая сирота. Очень рано лишилась материнской ласки и еще раньше — отцовской заботы. Одиночество — вот мой удел.

С одиночеством я пытаюсь бороться любовью. Это то же, что лечить солью открытую рану. Я молодая, красивая, талантливая, умная и сильная, поэтому никому не приходит в голову, что я несчастна.

— Разве тебе нужна чья-то забота? — спросила Нина Аркадьевна, и прежняя стена вновь выросла между нами.

— Нет, я железная, — ответила я. — Я, как Микки Маус, всех вас спасу. Сегодня же уеду в Москву. Нина Аркадьевна уронила голову в ладони.