Почему дети лгут?
Шрифт:
В последние годы детей стали заслушивать в судах по очень серьезным делам — от тех случаев, когда решается вопрос об их опеке при разводе, вплоть до тех, когда рассматриваются уголовные обвинения в преступных посягательствах на детей или когда они вынуждены свидетельствовать против своих родителей в связи с употреблением ими наркотиков. Надежность детей в качестве свидетелей подвергается сомнению как юристами, так и общественностью. Мэри Энн — практикующий адвокат по семейным делам — рисует картину тех проблем и противоречий, которые возникают вокруг участия ребенка в суде.
В тех главах, которые написаны мною, я изложил свой взгляд на проблему лжи, а также данные научной литературы, материалы взятых интервью,
Действительно ли Том солгал мне? Конечно, организовав эту вечеринку, он поступил некрасиво, однако мне он не сказал ни одного слова лжи. Том соглашался, что он не прав, но протестовал против того, чтобы расценивать случившееся как обман. Обманом считал происшедшее я. Есть разница между сокрытием правды и изречением лжи, но, по-моему, и то и другое — ложь. Я также вижу разницу между «белой» ложью, жульничеством и серьезной ложью. Легко сказать, что врать всегда плохо. Однако большинство родителей не одинаково относятся к разным видам лжи. Они и не хотят, чтобы их дети были искренними во всем: прямолинейность не всегда добродетель, а бестактная откровенность ими не приветствуется. Как провести границу между хорошей и плохой ложью и кто вправе ее провести?
Некоторые родители непредумышленно поощряют детей ко лжи собственным примером. Дети — как губки, впитывают все, что видят и слышат. К тому же им порой нравится уличать родителей: «Разве я хуже поступил, чем вы с мамой? Ну, я списывал на контрольной, а вы что делали с налоговой декларацией?», «Мама, зачем ты сказала по телефону неправду? Разве ты действительно собираешься уходить и очень торопишься?»
Однако неблаговидное поведение родителей — лишь одна из причин, объясняющих, почему одни Дети лгут больше, чем другие. Интеллект ребенка, особенности его личности, круг общения также играют роль, и ниже об этом пойдет речь.
Удалось бы Тому все скрыть, если бы его случайно не выдали? Как эксперт по выявлению лжи, мог бы я сам, без посторонней помощи уличить Тома? И надо ли быть экспертом, или на это при желании способен любой родитель? И что более важно — посвящать ли родителям игре «в шпионов» то время, которое они могли бы просто побыть хорошими мамами и папами? Я попытаюсь поразмышлять об этом, а также и о том, почему с возрастом дети лгут более успешно.
Я старался дать четко понять, когда мои суждения — мнения психолога, подтвержденные серьезными исследованиями, а когда они основаны лишь на личном отцовском опыте. Я не просто докладываю о полученных наукой результатах, а приглашаю родителей изучать их вместе со мной и принять участие в оценке результатов. Вы, вероятно, согласитесь не со всеми моими взглядами и рекомендациями, но, по крайней мере, познакомитесь с возможными подходами и будете располагать достаточной информацией для принятия собственного решения.
Как вам станет ясно, не все ответы уже получены. Необходимо еще многое исследовать, а это требует времени. Но как отец я не располагаю запасом времени. Что делать с моими дочерью и сыном, мне нужно знать уже сейчас. В итоге перед вами книга. Вся наша семья надеется, что эта книга поможет родителям привить детям честность и тем самым будет способствовать установлению более близких, доверительных и теплых отношений между ними и детьми.
Глава 1
Мотивы и виды лжи
«Самая серьезная ложь, которую я когда-либо произносил?» Семиклассник Джек потупившись повторил мой вопрос. Потом, после долгой паузы, посмотрел на меня в упор и спросил: «Вы правду говорите, что родители об этом не узнают?»
«Нет, не узнают, — ответил я. — Это конфиденциальное интервью в научных целях. Вспомни: когда мы начали, я даже не записал твоего имени».
Я говорил правду. Джек — условное имя, потому что я не фиксировал имени ни этого мальчика, ни какого-либо другого ребенка. Чтобы его родители, прочитай они эту книгу, и правда ни о чем не догадались, я также изменил некоторые конкретные детали его рассказа.
«Моя цель — выяснить, что дети думают о лжи, — продолжал я. — Мы хорошо знаем, что об этом думают родители, но нам почти не известно мнение детей. Поэтому я и расспрашиваю тебя и еще многих других ребят из первого, седьмого и одиннадцатого классов».
Джек начал говорить, отводя глаза в сторону и лишь изредка бросая на меня взгляд. «Я проходил по кабинету и уронил со стола клавиатуру отцовского компьютера. Я знал, что он разозлится: он помешан на своем компьютере. Поэтому я поставил клавиатуру на место и никому ничего не сказал. На следующий день отец спросил: „Кто баловался с моим компьютером? Он теперь не работает“. Я не сказал ни слова. Отец обратился к моему брату, тот ответил, что это не он. Потом он поинтересовался у меня, и я сказал: „Нет, я его не трогал“».
Джек обманул своего отца подобно тому, как Том обманул нас, устроив вечеринку в наше отсутствие. Джек к тому же сказал неправду — «…я его не трогал», тогда как Тому, чтобы нас обмануть, и не требовалось ничего говорить. Он обманул нас молчанием.
Существует много видов лжи, как, впрочем, и правды. Причины, по которым люди лгут, простираются от стремления избежать наказания до желания сохранить в неприкосновенности свой внутренний мир. Попробуем с разных точек зрения оценить различия между видами лжи. Мы рассмотрим те способы, к которым прибегает ребенок, чтобы солгать. Мы исследуем мотивы, которыми он руководствуется, предпочитая пойти на обман. Важно и то, кому ребенок солгал: был ли этот человек доверчив или подозрителен. Мы также оценим последствия лжи, ущерб, нанесенный обманутому, обманщику или кому-то еще. Эти сферы пересекаются, и нам надо обозреть их все, чтобы понять, как различаются виды лжи.
Есть ли разница между умолчанием и ложью?
Кто-то, наверное, скажет, что Джек солгал, а Том — нет, но я не вижу большой разницы между тем, чтобы сказать неправду и утаить правду. Ведь цель одна — намеренно ввести в заблуждение другого человека. Если бы компьютер и до этого работал плохо, отец Джека мог бы не спросить сыновей, баловались ли они с ним. И Джеку не пришлось бы говорить неправду. Как и Тому, Джеку было бы достаточно промолчать. Не наведи Том после вечеринки порядок, он оказался бы в сходном с Джеком положении. Я ведь тогда бы мог спросить: «Том, откуда взялось столько грязной посуды?» И Тому пришлось бы сказать неправду, сумей он придумать подходящий ответ. (Искушенные лжецы, однако, не доверяют случаю. Они заранее готовят ответ на любой вопрос, который по их мнению, может возникнуть [1] .)
1
См.: Phelan J. Scandals, Scamps and Scoundrels. N. Y.: Random House, 1982; Hankiss A. Games Con Men Play Journal of Communication. 1980. Vol. 3. P. 104–112.
Проведенные интервью показали: большинство детей понимают, что сокрытие правды есть форма лжи. Свидетельство тому — реакции на следующий прочитанный им рассказ:
Роберт (или Джейн, если интервью бралось у девочки) играл с родительским магнитофоном, хотя ему было запрещено его трогать в отсутствие родителей. Роберт случайно сломал магнитофон и испугался, что родители его накажут, когда обнаружат поломку. Родители, придя домой, хотели включить магнитофон, но он не работал. За ужином они спросили: «Кто-нибудь знает, что случилось с магнитофоном?» При этом они смотрели прямо на Роберта, но он ничего не сказал.