Почему драконы изменяют?
Шрифт:
Это странное сочетание моды средневековья из моего мира с примесью современности, и даже более: такое ощущение, что команда Энтерпрайза побывала здесь, оставив след из будущего.
В принципе, это укладывалось в голове, когда знаешь, что из этого мира открывается множество путей в другие. Они ведь все разные: магические или технологические, прогрессивные или застрявшие на начальном этапе развития. Переходы в одни миры появляются каждый месяц, в какие-то — каждый год, в другие же — раз в сотню лет. С Землей этот мир встречается редко, примерно раз в тысячелетие.
Жители этого мира, на удивление,
Зацепившись взглядом за девицу с сиреневой косой за столиком у дальней стены, я неотрывно бегала по ней испытующим взглядом. Вроде такого драконьего рода нет, значит, она сама выбрала этот цвет. Яркие локоны у лица подчёркивали её раскосые глаза, а задорный смех был слышен даже отсюда. Шэлла говорила, что у неё есть подруга без ипостаси дракона, слабая особь. Она комплексовала по этому поводу, прибегая к заклинаниям в сфере красоты. Меняла цвет волос и глаз, экспериментировала с внешностью и одеждой. Может, это она? Тем более, что рядом сидела хрупкая блондинка… Шэлла описывала их с подругами, как троицу. Недолго они горевали.
— Что-нибудь ещё? — мужской голос заставил меня вздрогнуть и отвести взгляд, переводя его на бармена, что недовольно смотрел на меня. Ну да, он меня угостил, а я ещё ничего не заказала и пялюсь на клиентов.
— То же самое… Мне понравилось, — нервно облизнув губы, я постучала пальцем по опустевшей стопке.
— Забористая штучка, — хмыкнул он, потянувшись за бутылём, — хозяин сам делал. Его мамка из деревни прислала прошлым летом пару корзин вишни. Урожай удался на славу. Жаль, что не каждый может оценить напиток. У нас чаще самогон заказывают. Он тоже забористый.
Тонкая струйка вновь наполнила опустевший стакан, и я нервно дёрнула рукой.
— Не часто бываете в таких местах? — между делом заметил он.
— Впервые, — честно ответила я. Помнится, лучшая ложь построена на правде, — честно сказать, это место как-то упомянула моя знакомая… Сегодня — тот день, когда я решила всё же наведаться сюда, чтобы почтить её память.
— Вот как. Она завсегдатай?
— Была. Вроде… Не сказать, что мы были подругами, так, пересекались несколько раз, — передёрнув плечами, я вновь устремила взгляд на девушек, что решили потанцевать в переполненном помещении, — она погибла, а её лучшие подруги веселятся…
— Жизнь продолжается, — философски протянул он, следя за моим взглядом.
Искоса наблюдая за ним, я заметила, как мужчина на мгновение замер, увидев, на кого я смотрю.
— Говорите, Шэлла погибла?
— Да. А вы хорошо её знали?
— Она была постоянным клиентом, — дёрнул он плечами. — Жаль. Молодая была девушка. А от чего она погибла? — между делом заметил бармен.
— Её убили, — мороз пробежал по коже, стоило мне прикрыть глаза и вспомнить её навеки замершее тело. И зачем я только к ней подошла?! Нужно было бежать! Дура! Теперь её образ будет со мной до конца жизни.
— Надо же… — протянул он, но вот в его тоне не было и капли удивления. Вскинув бровь, я с сомнением впилась в него взглядом.
— Вы, кажется, не удивлены?..
— Что вы?! — театрально воскликнул он. — Просто у неё был… «золотой» характер. Разве кому-нибудь могло прийти в голову ей навредить?!
Сказано это всё было таким тоном, что я усомнилась. Мужчина же отвлёкся на подошедшую светловолосую девушку; она мимолётно скользнула по мне взглядом и широко улыбнулась бармену, заказывая крепкий напиток.
Я же, нахмурившись, замерла. Шэлла казалась хрупкой и ранимой драконицей. Но это для меня, а какой она была для других?
Бросив взгляд на её подруг, я почти решилась к ним подойти, как в зале медленно стал тухнуть свет, и только середина сцены осталась подсвечена кружившимися в танце магическими светляками. Их движения меня зачаровывали, особенно потому, что я была не в состоянии разжечь такие искры. Не было во мне магии, а артефакты работали несколько по-иному. Магические светляки — это стихийные искры сырой магии, что по воле её носителя срывались с пальцев и тускло горели. Чем сильнее магически одарён дракон или маг, тем ярче они пылали. Были артефакты, что работали по тому же принципу, но их свет был более механическим; здесь же казалось, что они живые и трепещут в полёте.
Звенящая тишина, что опустилась на заведение, была нарушена звонким цоканьем каблуков. Вначале на сцену вышла хрупкая девичья фигурка и заиграла на флейте нежную мелодию. Лёгкий ветерок игриво пронёсся по залу, принеся с собой прохладный морской воздух — запах свободы и надежды. Одинокая флейта доиграла последние ноты романтичной мелодии, и в наступившей тишине раздался обворожительный голос. На сцену поднялась и плавно двинулась к свету ещё девушка. Её голос завораживал, а тело пленило. Она словно была соткана из света звёзд или же морской пены… С каждым новым словом, вылетавшим из её рта, мне всё больше и больше хотелось кинуться к её ногам и причитать о её совершенстве. Кто-то из зала не совладал с искушением и попытался броситься к сцене, но охрана ловко перехватила отчаянных глупцов.
Я же всё больше тонула в её голосе и словах, завороженная их звучанием. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что вот он, ещё один вид ментального воздействия. Но мысль была настолько мимолётной, что я не успела на ней сосредоточиться, а с разбегу увязла в песне.
Девушка рассказывала о вечной любви… о той любви, что не может умереть и обречена вечно возвращаться, вдохновенно перерождаясь в иных мирах.
Юные души полюбили друг друга в начале времён, но были преданы близкими, погрязли в чужой лжи и теперь, перерождаясь в каждой новой жизни, они ищут друг друга, хотя и причиняют боль. Они не в состоянии простить, и всё повторяется вновь и вновь: любовь, предательство и смерть.