Почему Люди Болеют И Умирают?
Шрифт:
Впрочем, и последние проявляли завидную активность, самостоятельно справляясь с повседневным бытом и находя силы выращивать несколько мешков овощей на выделенном "под огород" ни к чему не пригодном клочке земли. Своим урожаем они умудрялись кормиться сами, делиться с детьми и даже помогать соседям, которым жилось особенно трудно.
Осенью, когда дачный сезон подходил к концу, старики и старухи усаживались перед купленными ещё в СССР "Горизонтами" и "Рубинами", переносясь в тёплые, эмоционально будоражащие сказочные миры "Рабыни Изауры", "Санта Барбары", "Богатых, которые тоже плачут", "Дикой Розы", "Просто
Каждое утро, несмотря на погоду, они собирались возле своих лавочек или иных заветных мест, чтобы немного обсудить депутатов и Ельцина, которые "жизни не видели и лиха не хлебали". Совсем в скользь говорили о том, что детям на заводе денег не платят, а дают бартер в виде носков, пуховиков, растительного масла или другого неликвида, который практически невозможно ни продать, ни обменять. Чуть-чуть касались тающих на глазах пенсий и сгоревших трудовых накоплений на сберкнижках. Проблемы и обстоятельства всем известные, что их обмусоливать? Помянуть словом, лишь бы на сердце легче стало...
Дальше начинались разговоры о главном: бушующих в далёких Бразилиях и Мексиках роковых страстях, несчастных бедных красавицах и бессердечных злодеях, благородных спасителях и коварных интриганах. И, конечно же, о неизбежном наказании виновных и чудесном избавлении героев, заслуженно обретающих выстраданное счастье...
"Не умру, пока не узнаю, чем всё у них закончится!" - Подобных обещаний, произносимых с невероятной решительностью и на полном серьёзе, в те годы можно было услышать сколько угодно "от Москвы до самых до окраин". Поэтому когда ломался телевизор, соседи с пониманием предлагали смотреть "заветные серии" у них столько, сколько нужно. Непременно угощали, не отпуская домой без "гостинца" и хотя бы конспективного обсуждения эпизодов.
Потом чудеса и страсти "придуманных пляжных стран", в залитых солнцем декорациях вечнозелёных пальм и цветущих роз, внезапно и безвозвратно исчезли. На их место пришли суровые бандитские будни, перемешанные с разборками олигархов, блеском и нищетой проституток, бесконечным мордобитием и стрельбой. Но перед этими "мерзостями земными" шли бесконечные, муторные, однотипные передачи о здоровье.
Старики, лишённые жизнеутверждающей отдушины, стали переключаться на темы медицинских передач, которые хотя и говорят "за здравие", активно пробуждают мысли про "упокой". В это же время у пожилых людей начинается повальное стремление накопить на свою смерть "гробовые деньги".
Прошло совсем немного времени, и ценители "жарких тропик", и почитатели "фазенд" всё чаще говорить о своих болячках, о том, что лекарства не помогают, и медицина стала не та, и мир не тот, и время жизни вышло...
• Они всё больше и больше болели, а потом стали умирать. Друг за дружкой, так быстро, что в два-три года не осталось никого: ни "молодых", ни "стариков". Как тут не вспомнить о двойном смысловом дне "князя гуманистов" Эразма Роттердамского, когда "под дружелюбием скрывается вражда, а под видом пользы наносится непоправимый вред"?
Этот совершенно реальный, во многом типичный пример из жизни, можно проиллюстрировать замечательной жизнеутверждающей повестью Джерома Джерома "Трое в лодке, не считая собаки", вышедшей в 1889 году:
"Помню, как-то раз, чувствуя себя не совсем здоровым, я пошел в библиотеку Британского музея посмотреть в медицинском словаре, какими средствами нужно лечиться от лихорадки. Я добыл книгу и вычитал все, что мне было нужно, затем, от нечего делать, начал перелистывать её дальше, изучая разные болезни. Не припомню теперь, что первое попалось мне на глаза, - знаю только, что это был какой-то страшный, губительный недуг, один из бичей человечества. Еще не дочитав до конца описи симптомов болезни, я уже убедился, что она гнездится в моем теле.
Оледенев от ужаса, я несколько минут сидел без движения, потом с горя начал перелистывать дальше. Напал на тифозную горячку, просмотрел симптомы и обнаружил, что я, несомненно, болен тифом, болен уже несколько месяцев, сам того не зная! Надо посмотреть, нет ли еще чего? Дошел до пляски святого Витта, - так и есть, и тут все признаки налицо. Это меня заинтересовало, и я решил узнать всю правду до конца. Прочел о перемежающейся лихорадке и узнал, что болен и ею, но острый период наступит только через две недели. Брайтова болезнь у меня была, но, к счастью, в измененной форме: с этим можно еще жить, и довольно долго. Зато холера оказалась у меня с тяжелыми осложнениями, а дифтерит, должно быть, у меня был врожденный. Словом, я добросовестно перебрал все болезни по алфавиту и пришел к заключению, что у меня нет только одной - хронической язвы голени!
Далее я задался вопросом: много ли еще мне осталось жить? Я попробовал сам себя исследовать. Стал щупать пульс, но сначала не мог даже найти его. Потом пульс вдруг забился, и очень сильно. Я вынул часы, стал считать и насчитал 147 ударов в минуту. Попытался выслушать сердце, но и сердца не мог найти. Оно перестало биться...
Я вошел в читальню здоровым, счастливым человеком, а вышел из нее, еле волоча ноги, дряхлой развалиной...
Доктор велел мне расстегнуться, смерил меня взглядом, завладел моей рукой, стукнул меня по груди в такой момент, когда я этого вовсе не ожидал... Затем он сел, написал рецепт, сложил его и подал мне, а я, не читая, сунул его в карман и ушел.
Войдя в первую попавшуюся аптеку, я подал рецепт провизору. Он прочел и возвратил мне его обратно, говоря, что "этого они не держат".
– Как, разве здесь не аптека?
– Вот именно аптека! Будь у меня гостиница с рестораном, я мог бы помочь вам, а теперь - извините. Я - аптекарь, а не трактирщик!
Я развернул рецепт и прочел:
"1 порция бифштекса и 1 бутылка портеру каждые 6 часов.
По утрам гулять не меньше двух часов.
Ложиться стать ровно в 11 и не забивать себе голову вещами, которых не понимаешь".
Я в точности исполнил предписание доктора, и результат получился блестящий, - для меня лично, - так как я до сих пор жив и не собираюсь пока умирать..."
Рождённые, воспитанные и прожившие свои годы старики и не догадывались, какой чудовищно разрушительной силой обладает информационный хаос. Особенно если он внедряется в неискушённое сознание под видом полезных знаний.
• Любой разговор о болезнях, лечении, лекарстве, профилактики подкреплённый сюжетами социального распада, насилия, кризиса, несправедливости вызывает эффект, красочно прописанный в "Легенде о Нараяме".