Почему Люди Болеют И Умирают?
Шрифт:
Старики, атакованные информационными вирусами, начинают тяготиться жизнью. Они утрачивают волю находиться в мерзкой, непонятной и априорно враждебной к ним действительности. Мир становится чужеродной и агрессивной средой, физически и морально не пригодной для существования.
В годы войны, лишений, бедствий - была мотивация и жажда жизни, потому что её подпитывали осознанный смысл существования, высокая гуманистическая культура и религиозная вера, у кого она была.
Всеобщий нравственный разброд, несправедливость, беспричинная жестокость перекрывают самый главный, онтологический вопрос личного существования: "Зачем мне всё это надо? Глаза бы мои этого не видели..."
В
Проживание день за днём часа "доброй сказочной действительности", имеет эффект восстановительной терапии. Подобным образом в годы бедствий выживали старики и дети: одни рассказывали сказки, другие их слушали. Взаимно поддерживая, укрепляя, и эмоционально подпитывая друг друга.
В ситуации, когда разбалансированные эмоции находятся в конфликте с жизненными стереотипами, негативная информация работает по принципу раковой опухоли: она перекраивает и переформатирует под себя прежний опыт, переворачивает его с ног на голову, подталкивая к роковому шагу, к системной ошибке: человек попросту утрачивает смысл существования и волю к жизни.
Бывший узник нацистского концлагеря невролог Виктор Франкл, подчёркивал особую роль осознания смысла своей жизни и своего назначения в мире для выживания в нечеловеческих условиях. Если ты не понимаешь, зачем живёшь, значит, ты уже почти умер:
"Человек, утративший внутреннюю стойкость, быстро разрушается. Фраза, которой он отклоняет все попытки подбодрить его, типична: "Мне нечего больше ждать от жизни". Что тут скажешь? Как возразишь?
Вся сложность в том, что вопрос о смысле жизни должен быть поставлен иначе. Надо выучить самим и объяснить сомневающимся, что дело не в том, чего мы ждем от жизни, а в том, чего она ждет от нас. Говоря философски, тут необходим своего рода коперниканский переворот: мы должны не спрашивать о смысле жизни, а понять, что этот вопрос обращен к нам - ежедневно и ежечасно жизнь ставит вопросы, и мы должны на них отвечать - не разговорами или размышлениями, а действием, правильным поведением. Ведь жить - в конечном счете, значит нести ответственность за правильное выполнение тех задач, которые жизнь ставит перед каждым, за выполнение требований дня и часа. Эти требования, а вместе с ними и смысл бытия, у разных людей и в разные мгновения жизни разные. Значит, вопрос о смысле жизни не может иметь общего ответа. Жизнь, как мы ее здесь понимаем, не есть нечто смутное, расплывчатое - она конкретна, как и требования ее к нам в каждый момент тоже весьма конкретны. Эта конкретность свойственна человеческой судьбе: у каждого она уникальна и неповторима. Ни одного человека нельзя приравнять к другому, как и ни одну судьбу нельзя сравнить с другой, и ни одна ситуация в точности не повторяется - каждая призывает человека к иному образу действий... И коль скоро судьба возложила на человека страдания, он должен увидеть в этих страданиях, в способности перенести их свою неповторимую задачу... Для нас, в концлагере, все это отнюдь не было отвлеченными рассуждениями. Наоборот - такие мысли были единственным, что еще помогало держаться. Держаться и не впадать в отчаяние даже тогда, когда уже не оставалось почти никаких шансов выжить..."
Современное представление о здоровье, построенное на способности приспособиться к требованиям окружающей среды, совершенно игнорирует этот мощный экзистенциальный ресурс. Поэтому максимальной задачей организма, как биосоциальной системы, называется выработка способностей к двум вида адаптации:
1. Срочной (конкретной) - подразумевающей способность человека выжить в стремительно изменившейся ситуации.
2. Долговременной (кумулятивной) - формирование ресурса позволяющего производить жизнедеятельность в неблагоприятных обстоятельствах.
Разумеется, подобный подход во многом рассматривает человека как биомашину, и применим в основном для людей, сформировавшихся физиологически, психологически и социально, и плохо пригоден для стариков и детей, пребывающих в перманентных кризисах возрастных трансформаций.
До бихевиоризма эта концепция восходит к идеям эпохи Просвещения, в частности, к наследию врача и философа-материалиста Ламерти, объяснявшим в книгах "Естественная история души" 1745 и "Человек-машина" 1748 годов "мерило ума" количеством и качеством физиологических потребностей.
Совсем не случайно угасшие звёзды и кумиры 90-х добровольно превращают себя в "причудиков и фриков", интернет-мемов и "всеобщих плевательниц", лишь бы не оказаться в жерновах забвения.
Они острее других прочувствовали и поняли, что для глобальной медикализации не только старики и старухи, но "человек стареющий", тот, кому за 40, представляется чуждым и враждебным элементом. Зрелость подлежит сегрегации с её последующим исчезновением "как класса". Таким образом в своё время целенаправленно и планомерно уничтожались мужики-работяги из крестьянства: "кулаки и подкулачники". Сгинули они довольно быстро и практически бесследно...
• Основатель современной социальной психологии, создатель теории "психологического поля" Курт Левин, убеждал, что все явления и предметы обладают для каждого человека не только смыслом, но и особым энергетическим зарядом, выступающим пусковым механизмом для психологических процессов.
Энергетически наполненные феномены проявляют и трансформируют человеческую натуру, разделяя сознание и поведение на "волевое" и "полевое". Выбирать и следовать "волевым путём" способны только цельные, мотивированные личности с особым психофизическим складом.
Подавляющее большинство ведёт себя и воспринимает действительность в точности, как диктует окружающее его "поле". Чтобы трансформировать личности (точно так же, как и заразить), их достаточно собрать и сплотить в группы, пусть даже и виртуальные. Потому что "легче изменить индивидуумов, собранных в группу, чем изменить каждого из них в отдельности".
• В такой системе координат индивид представляется чем-то вроде приемопередаточного строительного материала, который чем сильнее увязает в болезненном состоянии сам, тем яростнее тянет на дно всё своё окружение. Как попавшие под раковое "влияние" клетки старательно губят организм и самоотверженно работают на опухоль...
Стоит ли удивляться массовости "интернет новостей", вроде истории о 76 летней старушки, которая, направляясь в хоспис, берёт с собой полуобнажённую картонную копию своего кумира и умоляет назвать ёё - сексуальной! Разумеется, что благосклонный медиа идол во всеуслышание одобрит её поступок и назовёт умирающую от рака старуху дико сексуальной...
Последовательно обрабатывая "поле сознания", медикализация всячески подчёркивает не уникальность, вторичность и стимульность ведущих психологических процессов любой личности. Основополагающий постулат можно сформулировать так: "Значимость конкретного человека актуальна взависимости от того, какие установки, ценности и потребности ему привиты".