Почему наш мир таков, каков он есть. Природа. Человек. Общество (сборник)

Издательство CORPUS ®

Часто можно слышать сетования на кризис научно-популярного жанра: современная наука, дескать, настолько оторвалась от интересов широкой публики, что никакой диалог невозможен. Редакция проекта «Сноб» решила опровергнуть этот миф, организовав цикл научно-популярных лекций и предложив ведущим российским ученым рассказать о том, над какими вопросами в новом тысячелетии ломают голову их коллеги. Двери аудиторий были открыты для всех желающих, и желающих нашлось в избытке. А редакции оставалось лишь собрать эти рассказы под обложкой одного сборника, чтобы познакомить с ними и тех, кому не нашлось места в переполненном зале.

Мы выражаем нашу глубокую признательность Департаменту науки, промышленности и предпринимательства г. Москвы и советнику мэра Москвы Алексею Комиссарову, а также коммуникационной группе Dentsu Aegis Network и ее президенту Олегу Полякову за интерес к проекту и неоценимую помощь, без которых проведение цикла лекций и выход этой книги вряд ли были бы возможны. Мы искренне благодарим всех ученых, принявших участие в проекте, и всех слушателей лекций, чей неподдельный интерес и острые вопросы лишний раз убедили нас, что мы старались не зря.

Александр Аузан – Декан экономического факультета МГУ, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ, член Экономического совета при президенте РФ.

Один мой друг – биолог, который занимается муравьями, – говорит так: «На наших могилах будет написана эпитафия: «Они заблуждались искренне». То, что в нынешнем научном понимании не вызывает сомнения, через сто лет будет считаться заблуждением, а через триста лет может снова быть реабилитировано. Наука – штука очень относительная, поэтому рассказывать о крупнейших достижениях науки сложно. И все же я попробую рассказать, как на сегодня выглядят вершины экономической науки – с точки зрения институциональной экономики, которой я занимаюсь.

Экономическая наука берет свое начало с Адама. Адама Смита, а точнее, его работы «Исследование о природе и причинах богатства народов». Вопросы, на которые пытался ответить Смит, продолжают задавать и двести пятьдесят лет спустя.

Адам Смит – 1723–1790 – Шотландский экономист, философ-этик; один из основоположников современной экономической теории.

Во второй половине XX веке вся экономическая теория была подобна физике, в которой все процессы проистекают в вакууме. А потом экономист Рональд Коуз открыл главную экономическую теорему XX века, которая заложила основу для ответа на основной вопрос экономики: почему один народ живет плохо, а другой хорошо. Коуз открыл силу трения в экономике. Если излагать эту теорему в совсем упрощенном виде, то она сводится вот к чему: если бы в этом мире не было трансакционных издержек [1] – то есть сил трения, издержек коммуникации между людьми, – то, как ни сделай, все будет хорошо. Как бы вы ни разместили ресурсы, они автоматически придут в эффективное состояние. В социальном вакууме точно так бы и произошло. Но в реальности так не бывает, потому что существуют положительные трансакционные издержки.

Рональд Коуз – 1910–2013 – Американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 1991 года «за открытие и прояснение точного смысла трансакционных издержек и прав собственности в институциональной структуре и функционировании экономики».

С приходом к идее о положительных издержках перевернулось представление о самых различных областях в этом мире. Экономика вакуума стала экономикой всего. Она позволила по-другому понимать историю. Для начала перевернулось представление о собственности. Потом стали создаваться теоретические ответвления, которые объясняют суды, полицию, армию, исторический процесс, различия в развитии стран, тупики в развитии стран и так далее.

Открытие трансакционных издержек показало, что значительная часть объектов в этом мире находится в свободном доступе – в так называемом режиме несобственности. Взять, например, лавку в городском саду. У лавки есть собственник, который установил режим пользования, но в какой-то момент на лавке появляется надпись: «Люди, я любил вас». То есть собственник не в состоянии поддержать режим пользования, и лавка оказывается вне собственности. Или, например, формально все признают, что у компании «Майкрософт» есть права на программу, но также все понимают, что бывают нелицензионные программы. Эти нелицензионные программы – по существу, объекты, вышедшие из реального контроля собственника. И оказывается, что с изменением техники и правовых условий то большее, то меньшее число объектов оказывается вне какой-либо собственности – частной, государственной или коммунальной. При этом каждый режим собственности необходим: без этого не будут воспроизводиться скамейки и программы.

Историю собственности в России за последние двадцать лет можно передать метафорой Кирилла Рогова. В 1990-е все несут мешки из амбаров – приватизация. Несут, но по дороге отсыпают. В нулевые все несут мешки обратно в амбары, но по дороге также отсыпают. В процессе такого перетекания собственности вопрос не в том, куда несут. Вопрос – сколько отсыпают, то есть много ли оказывается вне какого-либо режима собственности, чтобы стать объектом произвольного присвоения.

Теорема Коуза в применении к собственности имеет глубокий философский смысл. Получается, что если сила трения существует, то совершенство невозможно. Любой проект – будь он либеральный, то есть построенный на частной собственности, консервативный, основанный на роли государства, или социалистический, основанный на коммунальной собственности, – обречен рассыпаться, столкнувшись с положительными трансакционными издержками.

Однако, хоть совершенства в мире нет, есть разнообразие, возможность выбора и перехода из одной системы в другую. Если у вас в шкафу висят шуба, смокинг, джинсовый костюм и купальник и вам нужно выбрать, что лучше надеть, вы не можете сказать, что какой-то из вариантов абсолютно верный, не учитывая нюансов.

Так и с режимами собственности, включая свободный доступ: хорошо, что есть выбор. У каждого режима свои достоинства и недостатки. Частная собственность – самая дорогая. Она требует четкой инвентаризации, отлаженной работы судебной системы и исполнения судебных решений. Государственная собственность прекрасно обеспечивает мобилизацию источников, переступая через всякого рода ограничения в виде договоренностей. Но есть у нее и недостаток: отсутствие собственника. А это требует всякого рода контрольно-надзорных служб, внутренних инспекций, чтобы бороться с расхищением. В результате мы недополучаем того эффекта, которого ждали от огосударствления или приватизации. Происходит это оттого, что трансакционные издержки положительны, то есть благодаря той самой силе трения. Чтобы ее снизить, выстраиваются институты.